“Фасад”. О дне без выстрелов на передовой, где всем надоело воевать

 … — Разве вы в Счастье на автостанции не…?

Только когда маршрутка, огибая ямы-воронки, поскрипела дальше, к станице Луганской, где находится контрольно-пропускной пункт на “ту”, не подконтрольную Украине сторону, а я осталась посреди дороги, — вся глупость собственного вопроса, адресованного водителю, открылась мне разом. От автостанции, видневшейся за поворотом, уцелели разве что буквы на каркасе здания и несколько стекол.

Телефон “Ветра” — это позывной командира 92 й отдельной механизированной бригады ВСУ — упорно сообщал о заблокированных входящих звонках. День прекрасный: солнечный, ветреный. Вокруг — ни души. Не считая гражданина с велосипедом, которого я заметила и бросилась догонять.

— Из Киева, значит, — повторил он без особого радушия. — Стрелять когда закончат?

— А стреляют?

Мужчина ткнул в сторону останков автостанции:

— Забыли уже в Киеве? Или вообще не знали?

В феврале прошлого года снаряд, выпущенный с “той” стороны средь бела дня, попал в кафе “Дорожное”. Погибли все, кто работал на кухне, нескольких, в том числе прохожих на улице, ранило. Целились по “Фасаду”, укрепленному опорному пункту бригады, что охраняет мост через Северский Донец. Получился перелет…

— Переезжай, поживи под бомбежками, чтобы сильно умная не была! — У мужчины дрожали лицо, руки, голос срывался в крик. Моментальный, мимолетный всплеск ярости и отчаяния, адресованный чужому, глухому человеку из параллельного мира.

Впрочем, потом помог сориентироваться на местности. И даже вызвал по мобилке знакомого “грача”, чтобы за 40 гривен подбросил к лесной остановке “Кемпинг”, из чего следовал вывод: точки дислокации военных объектов, включая штаб бригады, не составляют секрета для здешнего населения. Вскоре я уже стояла у нужного блокпоста, вернее, как велели, на противоположной обочине.

— Паспорт, пресс-карту проверил, прием? — уточнила рация у бойца с лентой из оранжевого скотча на рукаве. — Ну пусть ждет.

Наблюдать за трассой было интересно. Чаще всего в Счастье и из Счастья народ ехал на достаточно дорогих и новых иномарках, притормаживая у поста и приветствуя открытой ладонью, — “свои”. Зато большегрузные фуры ползли преимущественно по направлению из прифронтового города в глубь территории Украины. За час насчитала до 10 машин: с закрытыми тентами, с прицепами, плюс лесовоз, заполненный отборной сосной-кругляком. Если не забывать, что совсем рядом линия разграничения с так называемой “Луганской народной республикой”, а само серое Счастье не похоже на место, где возродилась экономика, настолько оживленный трафик — загадка.

Придорожный щит, который я пока видела только с тыльной стороны, очевидно, считался достопримечательностью. Рядом с ним затормозила БМП, ребята спрыгнули с брони, под взрыв смеха сфотографировались. Их сменила другая группа. Из окопа на знакомые голоса вылез черный, весь в репьях, но упитанный “пес войны”, был поглажен и свернулся в ногах.

— Четвертая волна, дембеля… Я тоже уйду, на следующей неделе, — не выдерживает и хвастает провожатый, которому поручили сообщить журналисту, что “Ветер”, то есть командир бригады полковник Виктор Николюк, уже вернулся. Боец немолод. Подобных мобилизованных называют “партизанами”. Его лицо сияет: такой год позади, господи, — и выжил, весна, домой! Теперь не военную технику ремонтировать, а ту, что привык, — трактора.

— Звонил до дому: на Волыни 25 градусов тепла!

Наконец можно рассмотреть, что на щите. Рядом с нарисованным украинским флагом — пожелание “Нехай щастить!” Ниже — российский триколор с произвольным, не слишком цензурным переводом: нечего, мол, шастать! Вообще-то анекдот с бородой. Но название города и настырные диверсионно-разведывательные группы противника превратили анекдот в реальность. В целом щит передает настрой 92 й бригады, под чьим контролем находится линия фронта длиной 60 километров и 30 — в глубину. Подарок для поддержания духа и в русле информационной войны сделал Михаил Саакашвили. 

Правила войны

К входной двери кемпинга приклеен листок-предупреждение: “Отстегни магазин, ты здесь такой не один!” Часть крыши и окон второго этажа просто затянуты пленкой.

— …А это перед перемирием, в феврале 15 го года, — кивает “Ветер”, перехватив взгляд. — Прямое попадание “Градом”. Еще стену высыпало. Ко мне как раз жена приехала. Даже не сильно испугалась ночью, молодец. Не поняла, что случилось.

Счастье долго оставалось одной из самых горячих точек в зоне АТО. Здесь Луганская ТЭЦ и единственный на сотню километров не взорванный мост через Северский Донец. Кто ими владеет, тот хозяин ситуации. В то время от комбрига Николюка несколько раз требовали мост уничтожить, во избежание прорыва противника. Он дал слово, что удержит. Все вокруг на своей земле нельзя превращать в руины.

— На “той” стороне такое же отношение? Стараются инфраструктуру беречь? — спрашиваю.

— Там россияне командуют, “отпускники”. Другие задачи.

Вспоминает, как прошлым летом нескольких его бойцов взяли в плен “отпускники” — спецназовцы 45 го полка ВДВ России.

— Когда тащили, один наш снайпер специально зацепил растяжку, чтобы живым не сдаваться. Два “двухсотых” у нас, три — у них. Согласовали, чтоб забрать. И пошли навстречу. Вместе собирали, что осталось… Мы выносили своих, они — своих. Потом встали с командиром, поговорили.

— О чем?

— Не об украинских фашистах и прочих глупостях, конечно. Это ж не пропагандисты, у них такая терминология вообще отсутствует. О правилах войны говорили. Если есть пленные — не пытать, сразу на обмен. “Двухсотые” отдавать тем более, и чтобы при этом не стреляли. Оказывать медицинскую помощь любому. Никто родным не звонит, не терроризирует.

— Сдержали слово?

— Мы таким и не занимались никогда, “та” сторона хорошо знает. Хоть тут бывало, что в яму кидали: “Нечего заступаться, у нее муж полевой командир у “сепаров”!” Да, муж — за сепаратистов, семья осталась здесь, но мы — армия, с женами и детьми не воюем!

Виктор Николюк привел явно не абстрактный пример из будней добровольческого батальона “Айдар”, прежде защищавшего Счастье и в значительной мере сформированного из местных уроженцев. Но дальше уточнять не стал: характеры “ополченцев” и “добробатов” (бойцов добровольческих батальонов) похожи, одно тесто на крови замешано.

— А у русских после боев к нам уважение появилось. Удивляются, что комбриг на передовой. Типа: полковники на “передок” не ходят. Чем выше штаб, тем все смелее, слышали поговорку? “ЛНРовцы” вообще в трансе: их командиры только деньги делят.

“Ветру” напоминают: пора встречать на “нейтралке” представителей ОБСЕ из Луганска. Прошусь в компанию. Выдвигаемся на “Фасад”.

“Но время придет…”

За окном пикапа-“японца” мелькают уже знакомая мне автостанция, трубы ТЭЦ, гаражи, россыпь дачных домов, похожих на поломанные игрушки, рваный кузов сгоревшего джипа.

— Здесь “сепары” нас однажды гранатой накрыли, когда на мост лезть пытались, — произносит “Ветер” совершенно иным тоном.

Дальше пробираемся пешком, через лабиринт укрепрайона с блиндажами, огневыми точками, защитными сооружениями из покрышек и емкостей с песком, затянутых сеткой. Об этом месте даже песня сложена харьковскими волонтерами: “Ни шагу назад, мы держим “Фасад”, но время придет — мы пойдем вперед”.

Два ОБСЕшника в белых касках и фирменных куртках держатся на почтительном расстоянии. Хотя встретились с “Ветром” почти как родные, обменявшись объятиями.

— Хорошие иностранные ребята, следят за перемирием. Но иногда после их проверок “прилетает”.

Как многие в “поле”, Николюк не особо доверяет наблюдателям.

— Похожие приезжали попить чаю, номинальный визит. Через две недели снова большая ротация. Подхожу к знакомому: “О, привет, как дела?” Тут переводчица: “Это итальянский товарищ, он по-русски не понимает”. Надо же, а в прошлый раз понимал и говорил!

— Проследи, чтоб лишнего тут не фотографировали, — тихо окликает Николюк мужчину в камуфляже, с позывным “Министр” на шевроне.

Дмитрий Булатов, активист “Автомайдана”, действительно экс-министр молодежи и спорта Украины. В мае прошлого года написал в Facebook: “Ушел служить” и прикрепил скан повестки. В июле получил ранение. Сейчас — боевой командир “Фасада”, параллельно занимается военной аналитикой. Дима переводит разговор с воспоминаний о кабмине на современность, галантно собирая для меня под ногами осколки на память:

— “Град”, АГС, миномет…

За последней сеткой-“колючкой” асфальт взрезан полосами. В каждой из них плотно лежат мины, похожие на зеленые кастрюли с крышками. Надо перешагивать ряд, второй, третий…

Военная прокуратура сил АТО с некоторых пор обвиняет полковника Николюка в “крышевании” контрабандных потоков: не зря дрался за мост! Теперь получает выгоду, гоняет по нему туда-назад грузы на временно оккупированные территории! О наличии минного поля обвинители, похоже, не догадываются. Но ведь кто-то действительно пропускает и сопровождает фуры через линию разграничения, сквозь пограничные и милицейские посты!

История с расстрелом именно в районе Счастья, в “серой зоне”, сводной мобильной группы по борьбе с контрабандой только добавила подозрений в адрес комбрига. Несколько проверок на полиграфе, в том числе ночных, обыск дома. “Ветер” не скрывает, что ходит с разведчиками на “ту” сторону, знает основы взрывного дела. “А это еще и на 110 ю статью УК может потянуть, — рассуждает следователь. — “Посягательство на территориальную целостность и суверенитет Украины”. Служба как служба.

— Группа прикрытия, группа сопровождения, работаем…

Бойцы с автоматами бесшумно соскальзывают с дороги через отбойник в балку на нейтральной полосе. Замечены две мины-ловушки — значит, диверсанты сумели поставить. Деревья обожжены до черноты, верхушки посечены. Но птицы в гуще поют все равно.

— Кирилл, не спеши! “Сепары” подумают, что уже идем Луганск брать! — шутит “Ветер”, и ОБСЕшники приветливо улыбаются в ответ. В мае прошлого года именно здесь, в ходе боя, комбриг Виктор Николюк и командир разведчиков Кирилл Верес задержали россиян Ерофеева и Александрова.

До позиций сепаратистов, сел с красивыми названиями Веселая Гора и Цветные Пески, остается меньше 400 метров. Справа, на Горе, огневая точка, которая сейчас хорошо нас видит и держит на прицеле. Слева ориентиром выступает остов бывшего кафе. По нему артиллерия била с двух сторон. Чуть ниже на склоне “гнездо” снайпера. Ждем здесь.

Из-за поворота наконец появляются две фигуры в белых касках. Сегодня точно не начнут стрелять, народная примета.

Пока мы можем говорить

Сюрприз для Николюка. На часок в “Кемпинг” заезжает супружеская пара. Вместе начинали службу, не виделись сто лет. Друг уже не под погонами, в бизнесе. Вот выбрались навестить родных в селе на линии разделения, возвращаются домой, полны впечатлений. И вежливой непричастности, которой отмечены сограждане, обычно следящие за войной, как за действом, по телевизору и интернету.

“Ветер” приглашает к столу. Голодные дни на передовой, когда без волонтерской помощи хоть волком вой, давно позади.

— Вить, ну ты совсем не изменился, молодец! — говорят ему. Заметно, как он заводится. Как тот мужик у автостанции.

— …Тут семьи — и тут семьи, фамилии одни, а между ними река. (Это о селах Лобачево и Желтое, разделенных войной.) Везут на лодке картошку на “ту” сторону. Формально — контрабанда, должен пресекать. А фактически: жрать людям надо или нет? В Желтое дети из Лобачева каждое утро переправляются. Формально — у “сепаров” образование получают, потому что здесь школы нет. Приехало большое начальство, увидело кучу картошки, килограммов 200, на берегу. Воткнули в середину флаг — “Слава Украине”! Запретили даже прикасаться. Так и сгнило все…

— Женщины под танки бросались, чтобы не пустить, когда бригада в город заходила. Знаешь, как ненавидели?! Мы продукты, гуманитарку в дома даже не заносили. Выгрузим во дворе, под забором — и все, чтоб не раздражать лишний раз. Сейчас оттаяли, конечно. Но в Счастье русские каналы только и показывают до сих пор! Делаем бригадное радио, пусть любительское. Сами говорить будем.

…Ночь действительно прошла тихо. На следующий день сепаратисты обстреляли контрольный пункт въезда-выезда “Станица Луганская”. Штаб АТО принял решение — снова его закрыть до тех пор, пока обстановка не стабилизируется.

P.S. На рассвете субботы, 10 апреля, сепаратисты в течение получаса беспрерывно, с трех направлений, обстреливали “Фасад” из пулеметов. К счастью, никого не зацепило. Боевиков “ЛНР” по-прежнему интересует мост. Военные эксперты предупреждают о вероятности атак на него либо организации понтонной переправы.

Ольга МУСАФИРОВА