Валюты мало, доверия — тоже

В обществе возникает все больше вопросов как к валютно-курсовой, так и к денежно-кредитной политике банковского регулятора, на которые оно все меньше получает ответов. Впрочем, аналогичные претензии касаются и деятельности остальных ветвей власти (оправдания в виде попыток переложить вину на “смежников” — не в счет). Половинчатость и бессистемность предпринимаемых антикризисных мер провоцируют все большие сомнения в способности государства Украина справиться с кризисом. Изо дня в день растет дефицит доверия, угрожая перейти в настоящую панику.

Насильно мил не будешь

Пожалуй, главным разочарованием последних дней стала ситуация на валютном рынке. Уж сколько было сказано о том, что главной предпосылкой для стабилизации ситуации в финансовой системе должна стать стабилизация валютного курса. В понедельник, 17 ноября, на большинстве вывесок обменных пунктов красо­вались котировки 5,870 грн./долл. на покупку и 5,871 грн./долл. — на продажу. Курсовая разница между котировками сузилась до 0,1 коп. на каждом долларе — огромная сейчас редкость даже для межбанковского рынка, который, наоборот, характеризуется повышенными спрэдами и изменчивостью котировок.

Однако ликовать по поводу наступления полной гармонии во взаимоотношениях красавицы гривни и коварного американского “зеленого” было преждевременно. Причина столь удивительной стабилизации курса становилась понятной при первой же попытке приобрести наличную валюту — она “вдруг” оказалась в тотальном дефиците. То есть курс продажи существовал лишь номинально, и такую стабилизацию правильнее назвать словом “стабилизец”.

Говорят, что валюту в тот день можно было приобрести — правда, копеек на 40—50 дороже — у спекулянтов-менял, в рядах которых мобилизация прошла удивительно быстро.

А ведь еще совсем недавно, в самом конце октября, из банковской системы поступило весьма обнадеживающее сообщение: представители крупнейших банков, которые одновременно являются и крупнейшими операторами рынка наличной валюты, на совещании у главы государства торжественно договорились сотрудничать с Национальным банком с целью стабилизировать ситуацию на наличном валютном рынке. Кто-то из высокопоставленных представителей НБУ сообщил о планах банковского регулятора проводить интервенции наличной валюты и тоже торжественно пообещал, что валютный рынок стабилизируется за пару дней.

То, что произошло потом, очень плохо укладывается в рамки нормальной человеческой логики. Чиновники Национального банка уж слишком буквально приняли к исполнению ЦУ президента привести к единому значению курсы на межбанковском и наличном рынке, а также официальный курс. Они не нашли ничего лучше, нежели в приказном порядке (постановление №353 от 5 ноября 2008 года) запретить цене продажи наличной валюты превышать официальный курс НБУ на тот же день, ограничив при этом допустимый коридор между покупкой и продажей 3% (раньше ограничение составляло 5%). Кроме того, банкам было предписано продавать всю валюту, купленную у населения, в течение одного дня, а непроданную — реализовать на следующий день, понизив курс ее продажи.

Еще одним “значимым” шагом НБУ стало требование к банкам с 1 января 2009 года избавиться от всех агентских пунктов по торговле валютой (в Киеве таких — около 400).

Ну а поскольку официальный курс на тот момент фактически отождествлял собой цену, по которой сами банки могли приобретать валюту у регулятора, работа с наличкой для них с учетом расходов на приобретение, доставку и хранение валюты, а также оплату работы кассиров стала невыгодной, о чем они тут же заявили. Через два дня последовало послабление: постановлением №356 от 7 ноября Нацбанк разрешил продавать валюту по курсу, который может превышать официальный, но не более чем на 1,5%. Ответ финансистов тоже не заставил себя ждать: полутора-
процентная маржа все равно не покрывает затраты. Ну а поскольку было бы слишком наивно надеяться, что банкиры вдруг стали настолько общественно-сознательными, чтобы поддерживать наличный валютный рынок себе в убыток, его скорый уход в тень стал неминуем...

Причем на местах ситуация начала очень напоминать откровенный саботаж. Кассиры без тени стеснения отказывали в продаже валюты даже тем бедолагам, которым удавалось выследить сдающих энную сумму. Едва перейдя в руки кассиров, иностранные банкноты каким-то таинственным образом исчезали из касс. Более того, во многих банках даже отказались принимать гривню в счет платежей по валютным кредитам своих же заемщиков.

Некоторые банки ввели комиссионные за осуществление валютообменных операций, составлявшие в разных учреждениях от 2,5 до 10%. Что, впрочем, вовсе не гарантировало возможность приобрести валюту. Возмущение по этому поводу народных избранников — радетелей за права избирателей — не помогло, Нацбанк своих подопечных поддержал. Хотя в таком случае непонятно, зачем нужна была затея с дополнительными ограничениями на наличном рынке? Неужели только для того, чтобы насолить оппонентам? Мол, хотели единый курс — получите!

В “творческом поиске”

Тем временем творческие эксперименты банковского регулятора на валютном рынке продолжаются. Вслед за введением прямого межбанка (банки обязаны выводить все заявки своих клиентов на покупку и продажу валюты непосредственно на рынок) в среду, 19 ноября, НБУ провел свой первый валютный аукцион. При этом накануне, во вторник, он отказался выходить на рынок с продажей валюты, спровоцировав моментальный скачок курса до 6,0—6,2 грн./долл.

Выглядело все это крайне нелогично, если вспомнить, что в самом конце октября НБУ по-
тратил огромные суммы из резервов, чтобы загнать курс ниже 6 грн./долл. (от 7 грн./долл., зафиксированных 29 октября). А в дальнейшем — с начала ноября — он достаточно прилежно удовлетворял валютные заявки банков, стабилизировав курс доллара около отметки 5,8.

В специально разосланном перед аукционом письме банки получили предложение подавать заявки на покупку валюты в НБУ по официальному курсу (в тот день — 5,8854 грн./долл.) +/- 2%. В заявки включается сальдо операций клиентов банка на прямом межбанковском рынке, без указания цели приобретения валюты. При этом банки получили право подавать сразу несколько заявок, если в них был указан разный курс. Минимальную сумму каждой заявки НБУ установил на уровне 100 тыс. долл.

“Несмотря на то, что диапазон цены продажи долларов был установлен в пределах 5,77—6,00 грн./долл., регулятор продавал доллар по единой для всех цене — 5,98 грн./долл. (то есть фактически провел не аукцион, а банальную интервенцию). В то время как коммерческие банки, подавшие заявки на покупку долларов по 6,00 грн./долл., не имели права сэкономить эти 2 коп. Путаница в новых правилах вызвала повышение спроса на доллары среди украинских коммерческих банков, в результате чего курс на межбанковском рынке поднялся до 6,3 грн./долл.”, — раскритиковали аналитики Foyil Securities действия НБУ.

Впрочем, большинство руководителей крупнейших банков поддержали идею проведения аукционов, назвав ее прогрессивной. Основные претензии вызывают в основном технические моменты, такие как отсутствие информации об объеме выставляемой на аукцион валюты, времени и месте публикации объявлений о его проведении, четкой процедуры уведомления о результатах торгов (сообщения о подтверждении/отказе в удовлетворении заявки), что вносит дополнительную нервозность в поведение участников рынка.

Дополнительную нервозность внесло и объявление банковского регулятора о нежелании выходить на рынок 20 ноября — якобы с целью посмотреть, как будет чувствовать себя межбанк в его отсутствие. В результате чего межбанковский курс снова повысился — до 6,4250— 6,5150 грн./долл. А ведь накануне на интервенцию было потрачено, по информации СМИ, около 650 млн. долл.! Так что “творческий поиск” продолжается.

Проблемы валютного рынка стали одним из главных предметов обсуждения на банкирском совещании в четверг, 20 ноября, под председательством главы государства. Как сообщила президентская пресс-служба, Виктор Ющенко критически оценил ситуацию с валютным курсом на межбанковском и наличном рынках, указав на несбалансированность предложения и спроса на безналичном рынке. “Мы никогда не справимся со спросом на доллар, если мы не справимся с предложением гривни. В этой цифре меня беспокоит одно: если эта ликвидность накачана Нацбанком, мы никогда не справимся и не выиграем ту ситуацию, которая у нас есть на валютном рынке”, — заявил глава государства, раскритиковав политику рефинансирования банков, которую проводит НБУ.

По оценкам президента, в ноябре Нацбанк рефинансировал 110 банков на 40 млрд. грн., из них 94 получили кредиты на 28 млрд. грн. на срок более года.

Банкиры оправдывались. Говорили, что не имеют избыточной ликвидности, которая может увеличивать спрос на доллар, и снова винили во всем спекулянтов и панику среди населения. Более того, решили потребовать наказания. И на пятничном заседании собирались попросить МВД ликвидировать черный рынок, а Минюст — принять меры по ускорению процесса взыскания залогов должников, просрочивших кредиты.

Ситуация с ликвидностью в банковской системе действительно далека от желаемой. Остатки на корсчетах банков в НБУ 20 ноября снизились до 10,3 млрд. грн. Этот показатель — ниже уровня обязательных резервов (около 11 млрд. грн.), которые банки должны держать на счетах Нацбанка. Получается, что в этот день далеко не все финансовые учреждения выполняли резервные требования. Ставки на межбанковском рынке все так же колеблются в диапазоне 20—40% годовых, варьируясь в зависимости от статуса заемщика. Некоторым из них приходится покупать “ночные” ресурсы под 70% годовых и дороже.

Как подметили банковские аналитики, объем предоставленного банкам гривневого рефинансирования практически совпадет с объемами выкупа гривни в результате продаж Национальным банком валюты. В октябре Нацбанк истратил на интервенции на валютном рынке 4,1 млрд. долл., а с 1 по 19 ноября — еще 2,4 млрд.

Основное объяснение — чтобы удержать вкладчиков, банкам приходится соглашаться на переоформление гривневых депозитов в валютные. У них самих при этом возникает необходимость сбалансировать валютную структуру активов и пассивов, в результате чего и формируется спрос на доллары на межбанке, хотя и гривня уже в огромном дефиците.

Интересно, что критические замечания от имени президента за недоработки НБУ в вопросах рефинансирования звучат не впервые. “Глава государства считает, что, решая проблему курса, надо в обязательном порядке не забывать о поддержании ликвидности коммерческих банков”, — еще 3 ноября заявил первый замглавы президентского секретариата Александр Шлапак.

По его словам, еще один чрезвычайно важный вопрос — обеспечение Национальным банком выполнения решения СНБО о долгосрочном рефинансировании коммерческих банков. “Глава государства высказался по поводу того, что обыкновенное обеспечение ликвидности коммерческих банков непонятно под какие операции должно уступить место долгосрочному рефинансированию банков под конкретные проекты. Именно здесь нужна чрезвычайно четкая и согласованная работа правительства и Нацбанка”, — цитирует г-на Шлапака пресс-служба секретариата президента.

Получается, либо Нацбанк не внял с первого раза увещеваниям главы государства, либо заявления от его имени делались больше для проформы — чтобы потом нельзя было обвинить президента в непоследовательности. Ну а реальные договоренности между главами государства и Национального банка могли быть несколько иными…

Вопросы без ответов

Что все-таки вынудило Нацбанк снова допустить скачки курса американской валюты, провоцируя и дополнительный спрос на нее, и новые волны паники среди только вроде бы начинавших успокаиваться вкладчиков?

Версия о том, что сделано это по желанию правительства, которое якобы требует дальнейшей девальвации гривни, ожидая ее среднегодовой курс на следующий год на уровне 7 грн./долл., выглядит сомнительной. Тем более если учесть, как эмоционально реагирует премьер Тимошенко на любые девальвационные поползновения.

В частности, ранее она требовала вернуть курс к отметке 5,5 грн./долл., а на прошлой неделе заявила, что единственным фактором роста инфляции в Украине будет падение курса гривни. Конечно, огромный практический вклад нынешнего правительства, как и нескольких предыдущих, в нынешнюю девальвацию — это отдельная тема для анализа и обсуждения. Но Юлия Владимировна, кажется, действительно искренне верит, что она здесь ни при чем.

Выдвигаемую отечественными СМИ версию, что, снова отпуская курс, Нацбанк приближает его значение к якобы согласованному с МВФ уровню 7,4 грн. /долл., так никто и не опроверг. Однако, по данным “ЗН”, договоренность о большей гибкости курса с миссионерами фонда все-таки не подразумевала никаких конкретных значений — единственным четко установленным критерием был уровень золотовалютных резервов, который должен поддерживаться Нацбанком.

В то же время на ноябрьские интервенции была потрачена не такая уж и фантастическая сумма — около 2,5 млрд. долл. Так что особых причин для отступления у Нацбанка вроде бы не было. Теперь же валюту снова придется тратить в повышенных объемах, о чем свидетельствует озвученный президентом объем заявок на ее покупку, выставленный банками 19 ноября, — свыше 1,8 млрд. долл.

А сколько вкладов, особенно гривневых, будет дополнительно изъято из банковской системы, мы сможем более-менее достоверно сказать, лишь когда будет опубликована статистика за текущий месяц.

Осознание неизбежности девальвации из-за огромного бремени внешних долгов и отрицательного сальдо текущего счета на причину последних “валютных” событий тоже не тянет. Ведь о существовании этих факторов функционеры НБУ знали еще до того, как начали пытаться опустить курс с 7,0 до 5,80 грн./долл. И коль уж девальвация действительно была неизбежна, то зачем дуть против ветра, разбазаривая резервы? Только по прихоти президента или премьера? И чем на самом деле была обоснована эта прихоть?

Очевидно, что без стабилизации гривни банкирам не вернуть доверия вкладчиков. А раз так — отток депозитов будет продолжаться. Гривни, кстати, будут при этом переходить в самую инфляционно опасную — наличную — форму.

И тогда с проблемами ликвидности банков, сколько ни печатай Нацбанк денег при рефинансировании, справиться будет крайне сложно. Впрочем, как и с существованием все еще чрезвычайно высокой инфляции (о чем тоже ни в коем случае нельзя забывать).

Вот и давайте спросим себя — может ли 20—30-процентный скачок валютного курса не влиять на цены в экономике, импорт в которой соизмерим едва ли не с половиной ВВП? Стоит учесть и то, что, по состоянию на 1 ноября с.г., в иностранной валюте были номинированы кредиты на сумму 342 млрд., что составляет более половины (55%) общего кредитного портфеля банковской системы (618 млрд. грн.). В ссудах населению пропорция еще “приятнее”: валютные займы исчисляются 154 млрд. грн., что составляет 2/3 их общего объема в 232 млрд.

Примечательно, что валютные кредиты в прошлом месяце выросли более чем на 18% даже в условиях введенных Нацбанком ограничений на наращивание банками объемов кредитования. Хотя этот прирост, как известно, был не физическим, а лишь номинальным: увеличение долга произошло в результате девальвации гривни и необходимости пересчитать задолженность по новому официальному курсу.

Впрочем, от этой номинальности ничуть не легче валютным заемщикам, зарплаты и другие доходы которых сейчас уже намного чаще привязаны к гривне, нежели к доллару. В ноябре их задолженность в пересчете на гривню уже выросла еще более чем на 10%. И это даже без учета произведенных банками повышений процентных ставок.

Предвидя иронические насмешки в адрес подобных “лохов”, заметим, что за их “развод” несут ответственность в первую очередь сами банкиры, рекламировавшие и с огромным удовольствием раздававшие валютные кредиты по почти в полтора раза более низким ставкам, нежели гривневые. Но наибольшую ответственность несет главный банкир страны Владимир Стельмах, который, обосновывая необходимость проведенных им ревальваций, хоть и неубедительно, но очень настойчиво и неоднократно убеждал общественность в перспективах усиления гривни до 3,5 грн./долл.

Справедливости ради следует заметить, что о рисках и угрозах, связанных с наращиванием валютного кредитования, г-н Стельмах очень жестко предупреждал банкиров и общественность еще два с половиной года назад — в ходе организованного Ассоциацией украинских банков и “ЗН” круглого стола. Впрочем, внушения так и остались лишь внушениями. Ни одной реально действенной меры по ограничению валютного кредитования физлиц вплоть до самого последнего времени не предпринималось.

Поэтому хотя банки переложили курсовые риски на плечи заемщиков, спровоцированную девальвацией проблему массового невозврата валютных кредитов не решить никаким досудебным изъятием залога. И банкиры, как никто другой, должны это четко осознавать.

Один из работающих в Украине авторитетных иностранных экспертов в разговоре с автором этих строк разъяснил, что нынешний ход событий только доказывает, что система валютно-курсовой привязки, оказавшаяся чрезвычайно полезной в прошлом тысячелетии для стабилизации инфляционных ожиданий, сейчас себя уже изжила. Это подтверждается остротой конфликта между взаимоисключающими целями — удержанием инфляции, обменного курса и поддержанием ликвидности банков. Поэтому чем быстрее украинцы начнут отвыкать от фиксации курса, тем лучше. “Пережить развод экономики и доллара, когда их все еще так много связывает, конечно, будет тяжело, и разрыв будет болезненным. Но чем быстрее вы осознаете необходимость пройти через этот разрыв, тем меньшую цену за это придется платить”, — резюмировал мой собеседник.

С этим утверждением сложно не согласиться. Вопрос только в том, насколько шокирующим и болезненным будет процесс развода. Как бы нервное напряжение не привело к летальному исходу одного из супругов. А именно — украинской экономики, которая и так уже чувствует себя далеко не лучшим образом.

Юрий СКОЛОТЯНЫЙ