“От нашей “коммуналки”, как от злого рока, уйти не просто...”

Министр по вопросам чрезвычайных ситуаций Нестор Шуфрич заверяет, что большинство семей, пострадавших от взрыва газа на днепропетровском жилмассиве “Победа”, уже получили компенсации за утраченное жилье и имущество. Об этом он заявил на пресс-конференции перед отъездом из Днепропетровска, где в течение трех недель возглавлял штаб по ликвидации последствий аварии. По словам министра, 146 семей из 161-й получили выплаты на приобретение квартир, 124 из них — деньги за потерянное имущество. Три десятка семей добровольно отказались от компенсаций за имущество, поскольку оно уцелело. С остальными семьями, еще не определившимися со своими решениями, улаживаются юридические вопросы. Н. Шуфрич сообщил, что к настоящему моменту около 60 квартир для пострадавших уже приобретены на первичном рынке, 25 — зарезервированы на вторичном. Кроме того, 35 семей выразили желание жить по-прежнему в одном кооперативе. Для них к новому жилому дому в одном из районов города должны пристроить подъезд. По словам министра, государственная комиссия по ликвидации последствий аварии не прекратит своей работы вплоть до решения суда, который установит и накажет виновников трагедии. Сам Н. Шуфрич собирается “мониторить” ситуацию, пока не будут решены все вопросы приобретения жилья и выплаты компенсаций. Правда, теперь он будет находиться в столице, посещая Днепропетровск лишь время от времени — по мере надобности.

Между тем, жильцы дома, потерявшие жилье и имущество, смотрят на сложившуюся ситуацию без особого оптимизма. “Пока мы живем по гостиницам города, — рассказал корреспонденту “Дня” 52-летний строитель Михаил Попов, в недавнем прошлом владелец трехкомнатной квартиры в подъезде, который был полностью разрушен взрывом. — По сравнению с Домом колхозника, куда нас поселили с самого начала, теперь условия неплохие — есть горячая вода, душ, отопление, однако жить в гостинице осталось лишь до 15 ноября. После этого нужно выбираться куда придется — к родственникам, знакомым, на съемную квартиру, которую, как нам объяснили, будут оплачивать с наших счетов, куда перечислены компенсации”.

Тем временем недвижимость в городе, по словам М. Попова, “жутко дорожает”, что бы там ни рассказывали представители власти. Трехкомнатная старая “хрущевка” в пристойных районах стоит уже не менее 100 тысяч долларов, а цена трехкомнатной “чешки” на жилмассиве “Победа” доходит до 150 тысяч. На компенсацию пока еще можно купить неплохую квартиру на окраинных жилмассивах Днепропетровска, но после “Победы”, расположенной на берегу Днепра, людей туда не тянет. “Как ни крути, — говорит М. Попов, — но все мы, в конечном счете, если и устроимся на новом месте, то с ущербом для себя: и квартиры будут похуже, и на ремонты нужно сильно потратиться, и мебель с домашней утварью надо на что-то купить.” Взять под контроль стоимость недвижимости, уверен М. Попов, власти просто не в силах — ее диктует рынок, на котором спрос после аварии значительно превышает предложение. “Лично мы с женой, — добавил он, — решили купить частный дом, но вчера вечером нам назвали цену 75 тысяч долларов, а утром — уже 85. Вот и попробуй тут торговаться, если каждый хозяин, продающий недвижимость, старается не упустить свою выгоду.”

В многоэтажный дом М. Попов, по его словам, “больше ни ногой” — и на то у него есть особые причины. Десять лет назад он жил в том самом доме на жилмассиве “Тополь”, который ранним июньским утром неожиданно провалился под землю. Симптомы приближающейся беды, вспоминает Михаил Петрович, чувствовались еще задолго до самой катастрофы. Склоны балки из-за плывуна, образовавшегося под домом по причине утечки дырявых водопроводных и тепловых труб, то и дело рушились и сползали вниз. Жильцы писали жалобы в городские службы, но никто на них не обращал особого внимания. Самому М. Попову и его семье во многом повезло. Незадолго до катастрофы он поменял свою квартиру на другую, на жилмассиве “Победа” — в многоэтажном доме по адресу Мандрыковская, 127, который сегодня знает вся Украина. “Дом у нас был новый, — вспоминает пострадавший, — практически в идеальном состоянии. Мы поменяли на всех трубах задвижки, везде стояли счетчики, подвал был сухой — не то, что на “Тополе”. Тем не менее, беда подкралась с другой стороны — и опять по вине коммунальных служб. Еще вечером в доме и даже на улице пахло газом, люди звонили в “аварийку”, но никто не приехал. “В субботу утром, — продолжает М. Попов, — я и сын были на работе, дома оставалась лишь жена, но ее вовремя предупредили соседи, и она в халате и тапочках успела выбежать на улицу. От нашей квартиры на седьмом этаже ничего не осталось, пропало и все имущество. Кому теперь рассказывать, какая у меня была мебель, бытовая техника, сколько денег мы вложили в ремонт?” На семейном совете Поповы решили не искать третью по счету квартиру, а купить частный дом. “Не желаю играть в опасные игры с нашими коммунальщиками, —заявляет Михаил Петрович.— На своем подворье как- то надежней”. “Впрочем, — задумавшись, говорит он, — от взрыва газа пострадали и, стоявшие рядом с нашей многоэтажкой, частные дома на Мандрыковке.” Там из-за высокого давления разорвало газовые котлы, разрушено жилье и тоже погибли люди. Видимо, от нашей “коммуналки”, как от злого рока, уйти непросто...

 Вадим РЫЖКОВ