Non nocere!

Еще никогда за весь период наиновейшей истории (после 1991 года) отношения России и Украины не находились в такой глубокой яме, как накануне визита Виктора Ющенко в Москву, запланированного на 12 февраля 2008 года в формате заседания межгосударственной комиссии “Путин — Ющенко”. Уровень взаимных обид и упреков настолько высок, что большинство наблюдателей утратило веру увидеть в обозримом будущем российско-украинские отношения со знаком “плюс”, а не с тремя “минусами”, как сейчас.

Ситуация для диалога и взаимопонимания усложняется еще и тем, что в обеих странах политические режимы находятся в “точке новой сборки” — внутриэлитная борьба обострилась до предела. Предыдущий раз визит украинского президента в Москву в формате комиссии “Путин — Ющенко” был отложен в связи с украинскими парламентскими досрочными выборами, теперь же Россия находится в предвыборной ситуации: идет сложная, невидимая конкуренция различных элитных групп за свой статус при президенте Дмитрии Медведеве. Украина в начале февраля вошла в очередной парламентский кризис — заговорили даже о возможности роспуска новоизбранной Рады. А еще борьба Виктора Ющенко с Юлией Тимошенко за последние пару недель из бесконтактного “политического каратэ” превратилась в жесткие “бои без правил”. Маленькой тактической победой Ющенко стала отмена запланированного на конец января визита в Москву Юлии Тимошенко (теперь он должен состояться 21 февраля — фактически за неделю до президентских выборов в России).

В такой нестабильной ситуации никому ни в России, ни в Украине не хочется быть “крайним” — ответственным за принятие стратегических решений по двухсторонним отношениям. Тем не менее существует масса вопросов политического, экономического и гуманитарного характера, нерешенность которых создает для каждой из стран серьезные проблемы.

Главные экономические вопросы: вступление Украины в ВТО и российско-украинские газовые отношения.

Членство Украины в ВТО рассматривается частью политиков как инструмент давления на Москву. Изначально к интеграции во Всемирную торговую организацию в Киеве относились не столько как к экономической, сколько как к политической и идеологической проблеме. В результате Украина вступает в эту организацию в период глубокого мирового экономического и финансового кризиса.

С газовыми отношениями все сложнее, поскольку в них задействованы не только государства, но и мощные личные и корпоративные интересы. Кроме того, газовый вопрос — самый непрозрачный из всех, решения по нему принимаются за герметично задраенными дверями. Сейчас речь идет о возможности перехода на прямые (без посредничества “РосУкрЭнерго”) поставки, о новой формуле цены на газ для Украины и о повышении ставок за его транспортировку в Европу через украинскую территорию в случае удаления из схемы посредника. Кстати, на удалении из отношений “РосУкрЭнерго” категорически настаивает Юлия Тимошенко — это стало одним из пунктов предвыборной программы блока ее имени. Кроме того, в Украине до сих пор не решен вопрос с вице-премьером по вопросам энергетики. С точки зрения выстраивания взаимовыгодных отношений между Россией и Украиной оптимальной можно считать кандидатуру известного политика и бизнесмена Виталия Гайдука.

Главные политические вопросы: интеграция Украины в НАТО и пребывание Черноморского флота РФ в Севастополе.

Однако вероятность получить ПДЧ (План действий относительно членства в НАТО) на апрельском саммите в Бухаресте у Украины остается под вопросом. “И слава Богу”, — облегченно вздыхают противники интеграции в Альянс. “Измена!” — возмущаются евроинтеграторы. Как бы то ни было, но желание большей части украинской политической и культурной элиты вступить в НАТО подпитывается перманентными недружественными акциями (одна Тузла чего стоит!) и высказываниями со стороны России, к которым в Украине особенно чувствительны.

Насколько известно, на комиссии “Путин — Ющенко” не будут обсуждаться самые “гиблые” вопросы, связанные с историческими оценками Голодомора 1933 года, деятельностью повстанцев ОУН—УПА и т.д. Тем не менее уйти от обсуждения вопроса о праздновании в 2009 году 200-летия Николая Гоголя (у него в России до сих пор нет ни единого музея, как и при жизни не было собственного жилья!) и о мероприятиях, посвященных 300 летию Полтавской битвы, —значит прятать голову в песок. По поводу юбилея Полтавской битвы в официальных Москве и Киеве есть диаметральные позиции: в России хотят праздновать “победу русского оружия”, не обращая внимания на украинские интерпретации событий 1709 года.

Ющенко же, в свою очередь, издал указ о необходимости отметить уже в этом году 300-летие украинско-шведского союза и о создании и открытии на поле Полтавской битвы памятников гетману Ивану Мазепе и Карлу XII. Агрессивность и безапелляционность позиции каждой из сторон затрудняет поиск разумного идеологического компромисса и не дает возможности заниматься реализацией взаимовыгодных и крайне необходимых проектов — например, организацией потока российских туристов в Полтаву, реставрацией объектов на поле Полтавской битвы, проведения ежегодной военно-исторической реконструкции в день битвы (27 июня) и т.д.

Во время визита в Москву Виктор Ющенко намеревается посетить и Библиотеку украинской литературы, которая уже полгода пребывает в центре громкого скандала: правительство Москвы, в чьем ведении она находится, пыталось ее сначала переформатировать в “Библиотеку дружбы народов”, но потом ограничилось увольнением директора и украиноязычных сотрудников. Новые руководители, к примеру, уничтожили уникальный газетный фонд, собиравшийся с 80-х годов. Российская общественность об этом скандале почти ничего не знает, зато в украинских СМИ он активно раскручивается, что вполне недвусмысленно влияет на образ России в глазах украинского общества.

Проблематика прав человека для комиссии “Путин — Ющенко” может стать одной из обоюдно неприятных тем.

Так, совсем недавно Украина предоставила статус политического убежища российскому журналисту из Кемерово Александру Косвинцеву, работавшему в газете “Российский репортер” и “Новой газете”, имевшему конфликт с кемеровским губернатором Аманом Тулеевым, а недавно ставшему главным редактором близкого к Юлии Тимошенко “таблоида” “Вечерние вести”. Однако российской стороне есть чем бить подобный гуманитарный “козырь”: делом политзаключенного Ткача. Российский гражданин Владимир Ткач весной 2006 года стал жертвой политических разборок в окружении Президента Виктора Ющенко и вот уже почти два года сидит в одном из киевских СИЗО по сфабрикованному уголовному обвинению.

По заявлению украинского МИДа, на встрече Путина и Ющенко не будет подниматься еще один скандальный гуманитарно-политический вопрос — о задержании 1 февраля в санкт-петербургском аэропорту “Пулково” и дальнейшей депортации украинского политолога и члена политсовета партии “Пора” Сергея Тарана, а также о якобы существующем “черном списке” украинских граждан, которым закрыт въезд в Россию.

Есть еще неприятный вопрос двусторонних отношений: пребывание украинских граждан на территории РФ. Новый порядок предписывает иностранным гражданам уведомительную регистрацию в течение трех дней, вместо прежних 90. Представители украинского МИДа в конце прошлого года заявляли, что такой недружественный шаг может вызвать симметричную меру по отношению к гражданам России на территории Украины. Эффективному и взаимовыгодному развитию российско-украинских отношений на данный момент препятствуют как минимум две большие проблемы. Во-первых, это определенные идеологические константы, предопределяющие состояние российского и украинского самосознания. В частности, давно не является секретом, что украинская национальная и государственная идентичность на протяжении последних столетий определяется через российский фактор: Украина — не Россия (именно так называется известная книга Леонида Кучмы), Украина — как Малороссия (т.е. как провинция, центр которой находится в Москве или Санкт-Петербурге) и т.д.

Но менее очевиден тот факт, что российская идентичность крайне зависима от украинской: Украина рассматривается как “критическая масса”, без которой Россия не может превратиться в имперское государство. Причем в этом смысле актуален не только чисто количественный фактор (численность украинского населения, потенциал промышленности, территории и транзита), но и фактор качественный: именно Киев считается прародителем древнейшего восточнославянского государства, именно Украина стала главным фактором модернизации России в XVII—XVIII веках, именно в украинских условиях был создан тот самый имперский дискурс (государственная идеология, историософия, единый церковный обряд, грамматика литературного языка), позволивший появиться сначала Российской империи, а затем и Советскому Союзу. Поэтому российская элита так болезненно реагирует на любые украинские “самостийнические” проекты, “оранжевые революции”, идею Балто-Черноморского союза, ГУАМ, стремление Украины в НАТО и т.д.

Второй причиной, мешающей стабильному развитию российско-украинских отношений, следует считать личностно-психологический фактор политиков. Нынешнее поколение российской и украинской элит изначально предопределены к взаимному недоверию и негативному взаимовосприятию. Прорывы могут быть лишь при новом поколении элит. Кроме того, формат эпохи таков, что большинство нынешних политиков в принципе не способно мыслить категориями “больших проектов”: в их сознании цифры (категории личной и корпоративной выгоды) вытеснили смыслы национального развития.

Отсутствие “большого” российско-украинского (или российско-украинско-белорусского) геополитического, геоэкономического и цивилизационного проекта никак невозможно заменить “теорией малых дел”, а именно таков в лучшем случае формат нынешних отношений России и Украины.

Но даже в нем современные и российские, и украинские политики терпят неудачи: вместо “малых дел” есть лишь большие и малые обиды. Поэтому “мейнстримом” российско-украинских отношений остается взаимное недоверие, конфронтация, исторические и политические претензии, нежелание выслушать и понять позицию другой стороны.

Судя по всему, именно такую “дружбу” в том или ином виде мы увидим на ближайшей встрече президентов России и Украины 12 февраля в Москве. Так что оснований для оптимизма не осталось никаких. Тут уже как во врачебном девизе non nocere — лишь бы не навредить.

Андрей ОКАРА