Эра здорового прагматизма

Финансовый кризис, зародившийся в Соединенных Штатах Америки и зацепивший практически все страны мира, заставил государственных лидеров “всех времен и народов” искать общий плана спасения. “Большая восьмерка”, а затем и “Большая двадцатка” занялись выработкой комплексного подхода к преодолению кризисных явлений, так как их экономики очень тесно интегрированы друг в друга. Стоит ли Украине брать с них пример и при подготовке антикризисного пакета мер больше внимания уделять потенциалу украинско-российского партнерства как фактору преодоления финансового кризиса? Об этом и многом другом “Дню” рассказал директор Института экономики Российской академии наук Руслан ГРИНБЕРГ.

— Каким образом Россия может помочь Украине преодолеть последствия кризисных явлений в экономике?

— В этом кризисе существует определенный коридор возможностей. В последние годы мы говорили о шатком сотрудничестве, но на самом деле оно ни шатко — ни валко: никакой интеграции между нашими странами нет. Украина взяла курс на Европейский Союз, а у нас нет такого курса и не должно быть. Сегодня что мы пожинаем? Плоды удивительно неэффективной модели развития экономики, и в этом обе страны похожи. Нас объединяет общая беда. Мы начинали реформы, чтобы облагородить экономику. Сделать ее диверсифицированной, модернизированной — в этом состояла главная задача. 20 лет прошло, много институциональных реформ провели, но самое большое поражение наших стран в том, что мы примитивизировали свои экономики. У нас менее развито машиностроение, меньше обрабатывающей промышленности, мало высокотехнологических отраслей. Мы все, к сожалению, зависим от внешнего спроса: Украина выпускает три-четыре товара, Россия — семь-восемь. Вот, собственно говоря, и вся история. Поэтому когда внешний спрос растет, когда цены на энергоресурсы и на металлы, удобрения, химические товары растут — все хорошо, а падают — все плохо.

Теперь мы должны свои экономики диверсифицировать. Что это значит? Попытаться наладить кооперацию по производству готовых изделий в коммерческих масштабах и в конкурентоспособном виде. Вот это и предоставляет нашим странам большие возможности, потому что никто другой ни нам, ни вам не предоставит такие варианты.

Россия должна инициировать комплексную программу научно-технического облагораживания и освоения научных достижений, и она не должна принуждать никого к этому. Ей следует создать льготный режим для взаимного сотрудничества, специализации, кооперации в секторах авиации, атомном машиностроении и подобных.

— То есть обе страны должны пойти на уступки друг другу?

— Конечно. Надо понять, кто делает фюзеляжи, кто моторы, и попытаться придерживаться этого, ведь в конечном итоге мы все будем в выигрыше. Это не игра с нулевой стоимостью: что нам будет лучше, а вам — хуже. Вот это важный императив украинско-российского сотрудничества, в противном случае все будет развиваться в режиме прозябания. То есть будут медленно умирать наше взаимодействие советского типа и, в конце концов, будут двухсторонние отношения, но не будет структурного поворота в сторону облагораживания экономики.

— Какие отрасли являются наиболее привлекательными для обеих стран?

— Машиностроение, транспортное машиностроение, самолетостроение, атомная сфера и легкая промышленность. Здесь не помешала бы зона свободной торговли. Мы могли бы сделать совместное производство, например транснациональные корпорации. Мы имеем примерно однотипные экономики. Со времен СССР Украина была очень развитой страной. И сейчас мы находимся в одинаковом положении, а расширение наших рынков только придаст им эффективности. Надо расширять наши собственные экономические пространства. К сожалению, мы не выйдем на уровень таможенного союза, потому что он предполагает уже наднациональные органы, а они присущи только ЕС. Вы не можете одновременно продвигаться в ЕС и иметь зону свободной торговли с Россией.

— Что за конкретные формы взаимодействия могут быть между Россией и Украиной для того, что бы способствовать успешному развитию наших экономик?

— Существует государственно-частное партнерство на национальном уровне, а нужно вывести его на международный уровень. Это значит, что надо создать целевые программы, которые бы финансировали обе стороны в интересах внутреннего рынка украинцев и россиян.

Украина должна принять закон о государственно-частном партнерстве, и потом обе стороны должны увязать свои приоритеты. В большей степени в неналаженности отношений виновата Россия, потому что она не может определиться с этими приоритетами: суда или нанотехнологии. А здесь необходим строгий выбор приоритетов. Тогда бы украинцы могли сами удачно производить детали, малый бизнес можно было бы задействовать в этом процессе. Россия должна предложить широкую программу облагораживания своей структуры экономики, а потом Украина к ней может подключиться как наиболее родственный, не политический, к сожалению, а экономический партнер, который бы мог участвовать в российских проектах.

— Раскажите о главных барьерах между двумя странами?

— Главный барьер налаживания более тесных украинско-российских отношений — неверие в то, что этот процесс может закончиться успехом. Они (Украина и Россия. — Авт.) сами не верят в искренность своих намерений. Сейчас все считают, что все хорошо, ведь цены на сырье растут и уже не до этого. Все сами справляются, все такие крутые, богатые, хорошие. А как цены упали, — опять не до этого: спасайся, кто может. И снова не до взаимной выгоды.

— Сейчас много говорят, что не работает Единое экономическое пространство. Как это можно исправить?

— Очень много изъятий. Надо убрать изъятия и перегородки на движение товаров, услуг и капиталов, а вот здесь появляется много разных вопросов: туда мы не пускаем, туда пускаем. И все это не подчиняется общим правилам, каждый случай отдельный. Еще много коррупции.

— Что делать?

— Нужна ясная политическая воля с обеих сторон. Со стороны России нужна четкая и понятная программа комплексной перестройки экономики, а Украина должна прагматично посчитать свои затраты и выгоды и присоединиться к этим проектам. И, с другой стороны, она тоже может получать то, что нужно для модернизации ее экономики. Мы должны завершить эру младшего и старшего брата. Все, конец. Россияне до конца не могут понять, что украинцы стали независимыми и самостоятельными. Украинцы до конца не могут понять, что россияне им не вредят, у них своих интересов полно, так что не надо все неудачи связывать с Россией. Это все инерция предрассудков.

— Когда две страны будут готовы к этому?

— Я думаю, что российское правительство готово, очередь за вами. Но у вас же политический кризис, и в этом смысле трудно что-то решать: здесь разнонаправленные интересы. Я не сторонник российской модели, потому что в России только на первый взгляд кажется, что все в порядке, когда авторитаризм, когда есть два вождя и жесткие порядки. На самом деле я сторонник демократии, обсуждения — тогда вероятность допущения ошибки уменьшается. В этом плане Украина мне больше нравится.

— Вы сказали, что заканчивается эра младшего и старшего брата. Что последует за ней?

— А дальше будет эра здорового прагматизма. Здоровый прагматизм — это тщательное взвешивание выгод и издержек каждого совместного проекта. Ну и, раз уж подписали, то надо его реализовывать, в отличие от предыдущего 15-летия. После создания Содружества независимых государств много было подписано разных бумаг, договоров. Но все это так ничем и не закончилось.

— Каким вы видите экономическое будущее Украины через пару лет?

— Украина в тяжелом кризисе, но я думаю, что она выйдет из него. Очень надеюсь, что вы правильно воспользуетесь деньгами Международного валютного фонда. Это очень важно. И мне очень хочется, чтобы вы преодолели девальвационную панику. Важно сохранить курс гривни более стабильным, не обваливать его, а то цены повысятся. Я вижу Украину в будущем демократическим и сильным государством, которое будет адекватно отвечать на российские экономические сигналы и находить зоны фактической солидарности. Зон свободной солидарности тоже много, я о них говорил выше. Про политику — не будем, ведь это очень тяжелая история. Но скажу, что если Украина надумает входить в НАТО, то ей это надо делать вместе с Россией. Это очень важно.

— Вы думаете, что Россия на это пойдет?

— А почему не пойдет? Россия пойдет, она хочет туда давно, но НАТО не хочет. НАТО не хочет, потому что мы там все взорвем, ведь оно и так неэффективно работает.

Наталья БИЛОУСОВА