Выбор вектора интеграции: что же показывают цифры

Аргументация сторонников вступления Украины в Таможенный союз в целом и в части оценки экономического эффекта такого шага явно или неявно сводится к ряду достаточно простых тезисов:

— Таможенный союз обязательно и однозначно будет экономически успешным проектом;

— расчеты однозначно показывают значительный выигрыш Украины от членства в Таможенном союзе (ЕЭП), тогда как интеграция Украины с Евросоюзом даже на уровне зоны свободной торговли (ЗCТ) в лучшем случае приведет к экономическим потерям, а в худшем — к экономической катастрофе;

— поэтому (опираясь на первый и второй тезисы) единственно возможным вариантом сотрудничества Украины и стран Таможенного является вступление Украины в ТС и отказ от интеграции в ЕС в том или ином формате.

Но так ли все просто и однозначно, как говорят наши российские партнеры, по крайней мере, публично? Ответ на этот вопрос очевиден: конечно же, нет. А дискуссия в предложенных российской стороной рамках — это чистой воды политика, поскольку за ее пределами остается очень много важных вопросов:

— Действительно ли успех ТС как проекта не подлежит сомнению?

— Есть ли альтернативные российским оценки экономического эффекта ТС и каковы они?

— Как оценивается влияние ЗСТ с ЕС на Украину другими “нетаможенносоюзными” экспертами?

В качестве лирического отступления отмечу, что дискуссия с использованием цифр требует от экспертов чрезвычайно высокой научной добросовестности и ответственности. Дело в том, что расчеты экономических эффектов от тех или иных вариантов интеграции базируются на целом ряде допущений и предполагают использование достаточно сложного инструментария. Поэтому строго в научном плане интерпретация цифр без дискуссии о том, как они были получены, — это прямой путь к политическим манипуляциям. Поэтому формат “вот вам цифры, и что еще вам, убогим, надо?” я считаю просто оскорбительным.

Понятно, что особенности и тонкости экономико-математических расчетов — это “арт-хаус”, и требовать, чтобы все были экспертами в этой сфере, просто смешно. Однако при всем при этом цифры в дискуссии следует использовать ответственно и не манипулировать расчетами в сиюминутных политических целях.

Еще раз повторюсь, что научная этика требует, чтобы оценка достоверности или недостоверности расчетов базировалась на анализе исходных допущений и методики расчетов. Однако жанр газетной статьи и газетная площадь не позволяют сделать это. Поэтому я просто покажу, что существует достаточно большое количество серьезных альтернативных оценок проекта “Таможенный союз” и выгодности ЕС и сотрудничества Украины с ЕС.

А теперь вернемся к исходным тезисам. Возьмем тезис о том, что Таможенный союз просто “обречен” на успех.

Как свидетельствует мировой опыт, далеко не каждый интеграционный проект приводил к заявленным результатам. Что касается постсоветского пространства, то первая попытка создать Таможенный союз была предпринята Россией, Казахстаном и Беларусью в 1995 г. (к ним в 1996-м присоединился Кыргызстан, а затем Таджикистан и Узбекистан в 2005 г.), но она оказалась неудачной.

Может ли преуспеть Таможенный союз в нынешнем формате (попытка номер два) в принципе? Например, известный американский исследователь Дэвид Тарр считает, что теоретически ТС может стать успешным проектом, если решит целый ряд достаточно непростых проблем экономического и политического характера. Заинтересованный читатель может сам ознакомиться с их анализом в цитируемой работе (David G. Tarr. The Eurasian Customs Union among Russia, Belarus and Kazakhstan: Can it succeed where its predecessor failed. Centre for Economic and Financial Research at New Economic School, #37, December 2012). Отметим только, что вероятность их “нерешения” также достаточно высока.

Кстати, и в самой России целый ряд экспертов достаточно жестко высказываются относительно Таможенного союза. “Это, главным образом, политическая затея”, — считает профессор РЭШ Наталья Волчкова. По ее мнению, для России экономической выгоды от единого пространства мало — рынки сбыта стран, входящих в него, малы по сравнению с российским, и Россия достаточно хорошо на них представлена. Обычно интеграция приводит также и к взаимному росту прямых инвестиций между странами-участницами. “Вряд ли стоит России рассчитывать на то, что с ними придут и новые технологии. Проблемы такого пространства также лежат в плоскости политики. В ответ за реализацию амбиций российского руководства надо будет платить экономическими уступками другим странам — участницам ЕЭП”, — уверена она.

Нравится кому-то или нет, но сегодня практически единственным примером успешного создания и функционирования полномасштабного таможенного союза, который затем трансформировался в союз экономический, является ЕС.

Теперь о цифрах. По расчетам известного специалиста Лусио Винхаса де Саузы, бывшего эксперта Всемирного банка и Еврокомиссии, а ныне — главного экономиста сектора инвестиционных услуг агентства Moody's, создание Таможенного союза негативно повлияет на ВВП стран-участниц (см. табл. 1).

Кстати, в этом расчете учтен фактор гармонизации условий функционирования энергетического сектора. На первый взгляд, Украина выигрывает — ее ВВП увеличится (правда, всего на 0,11%), тогда как все другие участники проигрывают. Однако в целом эти расчеты показывают, что позитивный экономический эффект от создания ТС для стран-участниц, мягко говоря, сомнителен.

А что же говорят эксперты стран—членов ТС? Сошлемся на три весьма примечательных вывода белорусских исследователей, которые приводятся в работе “Влияние Единого экономического пространства (ЕЭП) на развитие Республики Беларусь: проблемы и пути их решения”.

Первый: В результате участия Беларуси в ЕЭП чистый эффект роста благосостояния страны (то есть фактически ВВП) составит всего 6,7 млн долл. Второй выод: рост импорта ежегодно составит 800 млн долл. При этом среди продуктовых составляющих этого прироста практически нет инвестиционных товаров, а конкурирующий импорт может негативно повлиять на производителей белорусских товаров-субститутов.

И, наконец, третий: меры, предполагающие проведение согласованной макроэкономической политики, в целом ориентированы в правильном направлении, поскольку позволят всем странам союза работать примерно в равных условиях. Но такое равенство условий благоприятствует странам, имеющим значительные запасы топливно-энергетических и сырьевых ресурсов, создает дополнительные трудности для стран с ограниченной сырьевой базой и не способных за счет их экспорта решать свои экономические проблемы.

Иными словами, масштаб выигрыша от участия Беларуси в ЕЭП (которое включает в себя Таможенный союз) весьма скромен, причем отдельные фундаментальные компоненты интеграции создают проблемы для отдельных стран.

Кстати, анализируя проблемы формирования Таможенного Союза, другие белорусские исследователи Ирина Точицкая и Эрнест Акен делают вывод о том, что “членство стран СНГ в Таможенном союзе не содействует привлечению современных технологий в экономику, увеличению инвестиций в человеческий и физический капитал”.

Весьма показательны также выводы исследования экономических эффектов участия Казахстана в Таможенном союзе, основные выводы которого приведены в табл. 2.

Расчеты показывают, что, во-первых, введение общего таможенного тарифа ТС в 2011 г. негативно повлияло на экономику Казахстана. Во-вторых, даже при самом благоприятном развитии событий экономический эффект членства в ТС для Казахстана в терминах прироста ВВП или благосостояния является крайне малым.

Авторы доклада также отмечают, что поскольку внешняя торговля Казахстана в большей мере сориентирована на СНГ и в меньшей мере на другие страны мира, страна объективно получает меньше передовых технологий из стран-лидеров, что, в свою очередь, тормозит процесс получения эффекта от технологической модернизации.

Теперь вернемся к вопросу о безальтернативности ТС как варианта интеграции. Результаты исследования Джеспера Дженсена и Дэвида Тарра показывают, что вступление Казахстана в ВТО может потенциально повысить реальный доход на 6,7% (или увеличить ВВП на 3,7% ВВП), причем эти оценки в 4—5 раз превышают самые оптимистические оценки эффекта от членства в Таможенном союзе. И далее делается вывод о том, что Казахстану выгоднее сосредоточиться на интеграции страны в мировую экономику, в том числе через членство в ВТО.

Теперь поговорим об оценках интеграции Украины и ЕС. И здесь существует целый ряд весьма серьезных исследований, которые показывают выгодность создания глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли между Украиной и ЕС. Назовем некоторые из них.

Это, прежде всего, исследование под эгидой Еврокомиссии (Аналіз перспектив торгівельних відносин між Україною та ЄС у контексті переговорів щодо розширеної угоди Ref: TRADE06/D01, 2007). Такого рода анализ является обязательным предварительным условием начала переговоров о создании зоны свободной торговли, стороной которой является Евросоюз.

Если говорить коротко (см. табл. 3), то создание глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли между Украиной и ЕС принесет Украине именно позитивный экономический эффект. По поводу его значимости можно спорить, но эффект будет положительным. Во-вторых, создание зоны свободной торговли Украина—ЕС положительно повлияет на экономики России и ЕС-27, хотя опять-таки масштабы такого влияния относительно невелики.

Можно также сослаться на целый ряд работ экспертов Института экономических исследований и политических консультаций и Немецкой консультативной группы по вопросам экономических реформ, в которых анализируются и оцениваются разные варианты торговой политики Украины. В табл. 4 приведем результаты одного из них (Вибір торговельної політики України: плюси та мінуси різних опцій регіональної інтеграції. Аналітичний звіт, Київ, грудень 2011 року).

Не вдаваясь в технические подробности анализа, отмечу, что с точки зрения благосостояния и доходов глубокая и всеобъемлющая ЗСТ с ЕС однозначно выгоднее членства в Таможенном союзе. Кстати отметим: данные расчеты показывают, что введение режима свободной торговли с ЕС совсем не означает, что импорт из ЕС приобретет характер цунами, сметающего все на своем пути (в разных вариантах величины прироста экспорта и импорта очень близки).

* * *

Ну а выводы мои просты.

Во-первых, успех Таможенного союза как экономического проекта далеко не так очевиден, как этого хотелось бы его искренним и неискренним сторонникам.

Во-вторых, существуют убедительные экономические доказательства того, что более глубокая интеграция с ЕС имеет значительно больший позитивный потенциал для Украины, чем членство в Таможенном союзе.

А вот каков он и как его реализовать — это тема отдельной профессиональной беседы.

Игорь БУРАКОВСКИЙ