Siri вместо депутатов? Как нашей экономике не остаться в прошло

В прошедшую среду в Верховной Раде был IT-день. По крайней мере, так окрестили его СМИ. В этот день депутаты наконец-таки удосужились рассмотреть и принять за основу ряд важных для IT и телеком-индустрий законопроектов.

Начнем с хорошего

“Облачный” законопроект, за который давно ратовал замглавы АП и экс-директор украинского Microsoft Дмитрий Шимкив, позволит госорганам не закупать тонны “железа” (серверов), а хранить несекретные данные в удаленных дата-центрах (даже за рубежом). Проект о совместном использовании инфраструктуры поможет операторам связи экономить на строительстве вышек и арендовать существующие конструкции на условии общих и недискриминационных правил. А законопроект о кибербезопасности в конечном итоге заставит владельцев важной для страны объектов (аэропортов, железных дорог, банков, АЭС, госреестров) разработать меры по предотвращению хакерских атак.

Новости в принципе позитивные. Если бы не одно большое НО. Сколько времени ушло у депутатов и профильных ведомств, чтобы довести проекты до первого успешного голосования? Годы. На подготовку документа о совместном использовании инфраструктуры потребовалось минимум пять лет. Первые заметки в прессе об этой идее появились еще в 2011 году. С проектом об основах кибербезопасности повезло чуть больше: его первая итерация попала в Раду в мае 2014-го. “Облачный” закон мусолили полтора года (только до принятия в первом чтении).

Годы бюрократии — непозволительная роскошь в век технологий, когда бизнес-среда и угрозы мутируют чуть ли не каждый день. Такие промедления влекут за собой волне ощутимые потери. При желании их даже можно посчитать в деньгах. И оценить эффективность работы профильных министерств, регуляторов, депутатов. Но этого, естественно, никто не делает.

Какова цена вальяжности?

Во сколько обходится нам бюрократия? Проект о телеком-инфраструктуре изначально готовился под 3G. Предполагалось, что он позволит не повторить ошибок прошлого. Операторы в свое время настроили сотни вышек под 2G-связь. Причем каждый предпочитал возводить свою, а не договариваться с конкурентами о совместном использовании. Чтобы упростить компаниям жизнь, перед большой 3G-стройкой в законе должны были быть выписаны единые правила аренды объектов (не только телекома, но и опор энергокомпаний под нужды связи). Но 3G-лицензии выдали в начале 2015-го. А к сентябрю 2016 года мобильщики уже успели запустить 13 500 базовых станций. Каждая из них обошлась в десятки тысяч долларов. Объединение усилий телеком-компаний позволило бы покрыть за полтора года гораздо большую площадь страны (или хотя бы сэкономить на стройке). Но этого не произошло. Точно такая же ситуация с интернетом в селах. Если бы законопроект приняли раньше, то жителям небольших населенных пунктов не пришлось бы дожидаться 2016 года, когда провайдеры, наконец, дотянут до некоторых из них кабель под землей. Все можно было бы решить гораздо дешевле и быстрее — договориться с собственниками столбов электросетей и использовать их подвес.

Читайте также: Уроки Давоса. Экономика людей или сырья: выбор за Украиной

С проектом по кибербезопасности очень похожая история. Если бы в декабре прошлого года к облэнерго уже были конкретные требования по защите от хакеров, то, возможно, злоумышленникам не удалось бы оставить в канун Нового года без света половину Ивано-Франковской области, запустив “червя” в систему. Если бы госорганам можно было хранить данные в облаках, то они бы не тратили ежегодно по 3 млрд грн (оценка участников рынка) на закупку железяк, часть из которых часто вообще никогда не включается в розетку.

Конкуренция XXI века

Система принятия стратегических решений устарела, работает слишком медленно. И это обходится государству и бизнесу в миллиарды гривень. К этому тезису, пожалуй, уже не должно возникать вопросов. Но, оказывается, это еще только полбеды. Рассматривая по пять лет одни и те же проекты, парламент и правительство выбиваются из мировых трендов в экономике и технологиях. И цена вопроса здесь может оказаться куда выше, чем просто лишняя 3G-сота или сервер. Не секрет, что темпы глобализации экономики заметно ускорились из-за доступности интернета. Этим воспользовались корпорации, чтобы расширить рынки сбыта: заказать такси в Киеве можно у американской компании Uber, снять жилье — через Airbnb, купить одежду — у китайского ритейлера, открыть СМИ — на Facebook. Для всех подобных случаев у нашего законодательства не существует шаблонов. У нас нет четких правил и норм о том, что получает государство от такого бизнеса, какой в нем уровень конкуренции, нарушаются ли права украинского потребителя и вернут ли ему деньги, если товар или услуга окажутся некачественными.

В Верховной Раде даже близко нет законопроектов о подобных трансграничных рынках, о новых видах услуг. На недавней конференции Pay TV директор крупнейшего кабельного оператора Воля Джордж Жембери удивлялся, почему для украинских контент-платформ нет общих правил игры. Интернет-кинозалы развиваются свободно, без госрегулирования, а кабельщики, которые показывают те же передачи, фильмы и сериалы, всем должны. Регулятор и законодатели уже который год кормят ТВ-рынок обещаниями о новом профильном законе, в котором якобы угодят всем. Угодят ли? И когда это будет?

Параллельные миры

В ТВ-индустрии хотя бы идет диалог с государством о необходимости изменений. Им, можно сказать, повезло. Но при этом есть целый набор новых потенциальных рынков, о существовании которых государство, кажется, и не догадывается. Совсем недавно ЛІГА.net писала о том, что чиновники, несмотря на требования Соглашения об ассоциации с ЕС, так и не удосужились проработать нормативную базу для утилизации отходов электроники. Ежегодно украинцы выбрасывают на свалку миллионы старых гаджетов с содержанием золота (!) в платах. И большинство устройств попросту зарывается в землю. Это, пожалуй, один из немногих примеров отраслей в экономике, о судьбе которых наши государственные мужи попросту не задумываются. Можно высказаться даже более драматично: украинские госуправленцы не замечают целые новые пласты в экономике. Например, правительство Великобритании недавно сообщило, что годовой объем ее креативной экономики составляет 84 млрд фунтов! Эта сфера британской экономики отличается от других тем, что она чуть ли не единственная, которая растет. Причем довольно стремительно (на 9% в год). Британское правительство молится на этот сектор, отдавая ему ключевую роль в восстановлении производства.

Кто-то знает о креативной экономике в Украине? Каковы ее объемы? Можно ли на нее сделать стратегическую ставку? Ответов ноль. В Минэкономики удалось узнать, что ее показатели пока не подсчитывали. Госстат, разумеется, учет не ведет. На его сайте есть только загадочный раздел Наука, технологии и инновации, в котором публикуется количество украинских ученых и госзатраты на выполнение научных работ. Все по старой доброй советской традиции. Ведомство даже объемы украинского рынка IT-аутсорсинга (третьего по объему экспорта, согласно собственным данным айтишников) не может посчитать. Объем неких компьютерных услуг, по данным госстатистов, в 2015 году не превышал и миллиарда гривень, в то время как крупнейшие IT-компании давали цифру в $2,5 млрд.

Отсюда вытекает еще один вопрос: как можно прогнозировать, например, рост ВВП в проекте госбюджета на 2017 год или размер налоговых поступлений, когда точных цифр по развитию экономики нет? Информация о новых рынках отсутствует. Мировые тенденции не анализируются. Сметы Кабмина напоминают судорожное сведение дебета с кредитом неродового местечкового бухгалтера в годовом отчете перед руководством. Когда данных никаких нет, а цифры просто рисуются на авось. Причем лучше всего получается заполнять графы о затратах и доходах на следующий год. Прибавляем ко всему по 10%. Вот и все, прогноз готов. Главное, не забыть учесть, насколько подорожает газ, подешевеет гривня и кто даст денег в долг. Не кажется ли, что это уровень госстратегии школьника-троечника, играющего в морской бой на уроках: снижаем с 2016 года уровень Единого социального взноса с 38 до 22% — ранен. Плательщиков ЕСВ больше не стало, и образовалась дыра в Пенсионном фонде, превышающая 100 млрд грн, — убит!

Зашоренность, медлительность и недальновидность чиновников — не это ли главная беда государства? И как можно проводить серьезные современные динамичные реформы, применяя подходы и инструменты (и даже регламенты) госуправления прошлого века? Кажется, две эти вещи несовместимы. И может, наш главный враг вовсе не коррупция, а чиновничье попустительство под грустным слоганом: “И так сойдет!”?  

Пора на опыты

Справедливости ради нужно сказать, что и в Штатах, и в той же Великобритании тоже довольно высокой уровень бюрократии и довольно медленная система принятия решений тоже часто тормозит прогресс. И в таких сферах, как, например, внедрение систем искусственного интеллекта в бытовые устройства, тоже намечаются определенные пробуксовки с принятием нормативной базы. Кто будет отвечать за ДТП, участником которого будет автомобиль, управляемый “роботом”? Над подобными вопросами юристам и законодателям еще предстоит поработать не один год. Но, очевидно, западным управленцам повезло чуть больше наших. У них, по крайней мере, уже есть много старой готовой нормативки, которая реально работает. У нас нет в упорядоченном виде и этого.

Мы рискуем оказаться неконкурентными на новых рынках, вовремя не уделив внимания созданию условий для их развития. Как сделать так, чтобы у Украины появилась госстратегия, не выпадающая из тенденций мировой экономики? Здесь напрашивается лишь шуточный ответ. Айтишники уже прогнозируют в 2020-х годах внедрение в борд компаний нового члена. Это будет не человек, а интеллектуальная система (такая себе Siri), как в фантастических фильмах. И она будет помогать принимать стратегические решения на основе анализа миллионов цифр и данных, хранящихся в хаотичном порядке. Быть может, и нам сделать такой эксперимент? Только не в частных компаниях, а в Верховной Раде и Кабмине. Внедрить туда роботов, как только это станет технологически возможным. Подписаться на какой-нибудь экспериментальный грант: первая страна, управляемая с помощью IT-системы. Кто знает, может быть, это для нас единственная возможность не остаться в прошлом.  

Стас ЮРАСОВ