От нуждающегося в деньгах правительства нет спасения

Дубинка законности позволяет оправдывать меры, граничащие с этичными, и обеспечивать медленное и мучительное перетекание денег и ценных активов в государственную казну. Современное плачевное состояние государственных финансов сигнализирует: возможно, нам снова придется платить.

Во время презентации в Гамбурге два года назад я настаивал, что, в конце концов, огромное производство денег и монетизация государственного долга, что мы наблюдали в США, Соединенном Королевстве и — хоть и опосредованно — в Европе, может привести к массовой инфляции. От этого я непосредственно перешел к гиперинфляции. Спросив участников мероприятия, как защититься от этого сценария, я дал очевидные ответы: золото, недвижимость и все, что имеет отношения к “физическим” активам.

Позднее пожилой джентельмен обратился ко мне: “Я не согласен с вашим последним утверждением относительно хороших инвестиций в условиях гиперинфляции. Мои деды спокойно пережили гиперинфляцию в Германии в начале 1920-х годов потому, что они имели отличную недвижимость: здесь, в Гамбурге, и в Берлине. Тем не менее, когда гиперинфляция закончилась, немецкое правительство все еще нуждалось в деньгах. Они ввели запретительные, даже конфискационные, налоги на недвижимость, и мои деды потеряли половину своего состояния”.

Это заставило меня обдумать мой тезис более глубоко. Трудности развитых экономик возникли не из-за ультраэкспансионисткой монетарной политики, которая могла привести к инфляции. Правительства имеют гораздо более глубокие проблемы (одним из путей решения которых является инфляция): недостаток фондирования для растущих расходов. Говоря простыми словами, правительства нуждаются в деньгах и сделают что угодно, чтобы найти их.

Ни один из активов не может считаться безопасным, когда правительства нуждаются в деньгах. Когда президент Франклин Рузвельт решил снизить долю золота в американском долларе с одной двадцатой до одной тридцать пятой (обесценение на 43%), он выпустил приказ №6102, которым запретил накапливать золотые запасы в США. Во время аргентинского кризиса 2001 года, когда правительство начало обесценивать песо, оно ввело так называемое corralito, заморозив все внутренние банковские счета как в долларах, так и в песо, а затем — corralón — принудительный обмен депозитов (включая депозиты, номинированные в долларах) на облигации, номинированные в песо.

В прошлом году Венгрия, пребывающая в финансовой нужде, решила что частные пенсионные фонды могли бы быть де-факто национализированы, что помогло бы финансировать государственный долг. Франция в настоящее время рассматривает возможность введения так называемого налога Тобина на финансовые транзакции только у себя, если будет необходимо. Этот налог, заклейменный президентом Николя Саркози в 1999 году как “нелепый”, на мой взгляд, более чем просто уловка, призванная привлечь избирателей, наказать финансовые рынки и досадить Британии. С отношением долг/ВВП, которое превысило 90% в этом году, дефицитом, который никак не хочет снижаться, и очень бледными перспективами экономического роста, Франция отчаянно нуждается в новых источниках финансирования.

Думаю, что в ближайшие пару месяцев и лет из-за ослабленного роста, сдерживаемого демографическими ограничениями, и из-за необеспеченных деньгами общественных обязательств, риск, что правительства адаптируют свою хулиганскую тактику к своим же финансовым нуждам, значительно возрастает. Следовательно, мы можем увидеть финансовые репрессии, контроль за капиталом, тарифами, установление торговых барьеров и, в конце концов, снижение уровня глобализации.

Андреас ХЕФЁРТ