О залогах и заложниках

19 декабря граждане Украины проснулись в стране, где экономика, политика и даже футбол уже точно не будут такими, как раньше. Факт перехода в собственность государства крупнейшего частного банка является, без малейшего преувеличения, историческим. Вот только в какую сторону свернет история? 

Тяжелейшая кризисная ситуация создала для страны хоть и крайне иллюзорный, но все-таки шанс на прорыв и обновленное будущее. Разумеется, при условии пристальнейшего общественного внимания к дальнейшему ходу событий вокруг Приватбанка и надлежащей реакции на происходящее. Ведь если положиться на добрую политическую и бизнесовую волю тех игроков, от которых сейчас “все зависит”, то, как показывает свежайший исторический опыт, гигантская свалка токсичных активов, которую в настоящий момент представляет собой Приватбанк, обернется экологической катастрофой для всей финансовой системы и экономики. Со всеми вытекающими летальными последствиями для будущего страны в целом. 

Ведь ни характер взаимоотношений в стране, ни наша специфическая  ментальность, ни даже хищнические повадки “лидеров государства” и “капитанов бизнеса” пока принципиально не изменились.

Переизбыток и дефицит информации

Сгенерированный объявлением о национализации мощнейший информационный поток пока больше напоминает мутный водоворот грязи, фейкового мусора, невнятно-обрывочных заявлений власти, приватовских од Гройсману и анафем Гонтаревой. Не зря через социальные сети проскочила информация, что какой-то местный IT-умелец даже разработал плагин, блокирующий сообщения с пометкой “Приватбанк”. Но дело в том, что если мы заткнем уши и зажмурим глаза, то вынужденная попытка власти восстановить справедливость превратится в последний передел.

О предпосылках случившегося в прошлые выходные ZN.UA писало много и неоднократно (см. “Приват” — государство: за ход до мата”, “Президент на приватно-державной растяжке”, “Почем обойдутся экономике депозиты с супердоходностью”, “Мина замедленного действия, или От чего и как надо защитить вкладчиков Приватбанка”, “Девальвационный керосин” и другие более ранние материалы). К сказанному стоит только добавить, что к настоящему моменту уже вся первая двадцатка крупнейших банков выполнила требование о достижении 5-процентного норматива достаточности капитала. Кроме Приватбанка. Поэтому для постоянных читателей ZN.UA произошедшее точно не стало “снегом на голову”. Поэтому мы лишь коротко напомним, как это событие произошло, добавив от себя некоторые весьма примечательные детали.

Итак, окончательное решение о национализации было принято после состоявшихся в прошлый уик-энд крайне непростых и напряженных четырехдневных переговоров и совещаний. В которых под присмотром главного арбитра участвовали ключевой акционер Приватбанка Игорь Коломойский, глава НБУ Валерия Гонтарева, премьер-министр Владимир Гройсман, секретарь СНБО Александр Турчинов, министры финансов Александр Данилюк и внутренних дел Арсен Аваков. Периодически к ним примыкали глава Фонда гарантирования вкладов Константин Ворушилин и крупный акционер парламентской коалиции Арсений Яценюк. При этом переговорные позиции представителей “Привата” якобы были серьезно ослаблены тем, что в их преддверии президентская сторона нашла серьезные рычаги давления на миноритарного акционера банка и его топ-менеджера Александра Дубилета: не Боголюбов же с Коломойским кредиты подписывали...

Одним из главных камней преткновения долгое время оставалась позиция настаивавшего на бесконфликтном соглашении с акционерами Приватбанка премьер-министра Гройсмана. О том, что описанный недавно ZN.UA вариант лишь частичной национализации с сохранением ответственности группы за свой банк и его обязательства рассматривался всерьез, говорит хотя бы то, что 16 декабря Кабмин принял специальное постановление, отменявшее необходимость деноминировать размер уставного фонда банка до одной гривни перед вхождением государства.

Однако у большинства других переговорщиков это предложение должного отклика не нашло, тем более что из банка в этот период начали активно вымываться средства. По данным ZN.UA, за период с 16 по 19 декабря с.г. валютная ликвидность банка сократилась на 261 млн долл., а гривневая — на 729 млн. Причем существенное влияние на последнюю цифру оказал не так отток средств вкладчиков, как перечисление связанными лицами НЗФ и ЗФЗ на сумму 1,5 млрд грн. При этом из общего уменьшения клиентских средств на 6,4 млрд грн на долю юрлиц пришлось 5,69 млрд, из которых 4,35 млрд в НБУ относят на операции связанных лиц. Отток по средствам физлиц, таким образом, составил 723 млн грн, из которых 28 млн были получены в кассе банка после списания с карточки И.Коломойского. Мелочь, а приятно?

Также, как свидетельствуют данные как внутриприватовские, так и НБУ, активное движение пошло по счетам внутри банка. При практически неизменном объеме кредитного портфеля банком проводились значительные объемы реструктуризации, погашения задолженности и возобновления старых кредитов, негативно влиявших на качество активов. Есть подозрения о массовом выводе кредитных залогов.

Вероятно, это и стало последней каплей, приведшей к итоговому решению о полной национализации. Подпись под письмом о своем согласии с которой Коломойский поставил лично, а Боголюбов прислал по электронной почте. В выписывании дальнейшей процедуры и ее нюансов принимали участие юристы НБУ и Минфина, к которым подключился замглавы администрации президента Алексей Филатов и его эксперты, знакомые с практикой европейских судов. Ключевым пунктом достигнутой договоренности, как стало известно из просочившейся наружу информации, стало отсутствие уголовного преследования как акционеров, так и менеджмента при определенных условиях. Наличие таких договоренностей косвенно подтвердила В.Гонтарева, заявив в эфире телеканала ICTV, что НБУ не будет вносить менеджмент Приватбанка в черный список, “если все обязательства акционеров будут выполнены, если менеджмент в эти полгода покажет кооперативную работу по мирной передаче этого банка в государственные руки”. Однако уточнений, в чем эти самые условия состоят, не было, хотя этот вопрос стал одной из главных интриг нынешней недели. Ведь именно содержание соответствующих условий, как и намерение или нет их выполнять в дальнейшем и является главным критерием того, будут ли налогоплательщики и вся страна вновь одурачены и оставлены “с носом” размером то ли 116 млрд грн, то ли 148 млрд. Как сообщают источники ZN.UA в администрации президента, глава государства намерен взыскать с акционеров “Привата” все, что с них причитается для закрытия дыры. Причем для этого не только будут подключены лучшие местные и иностранные юристы, но и создана специальная следственная группа, в которую войдут аудиторы, следователи и международные эксперты.

То есть намерения вроде бы задекларированы серьезные, но вот будут ли они выполняться или все это — только игра на публику?

Без прецедентов и принципов

Национализация подобных масштабов не имеет прецедентов в современной украинской истории. И дело даже не в более чем 100-миллиардной оценке грядущих госрасходов на поглощение этого “актива”, также неизвестно, какими будут эти цифры через полгода, когда по плану закончится реструктуризация кредитного портфеля НБУ. Важнее то, что национализации подлежит финучреждение, которое до недавнего времени обслуживало 20,5 млн вкладчиков, 18,4 млн из которых — частные лица, т.е. около 40% населения Украины. И обеспечивало более половины карточных переводов в системе. Банк как никакой другой отвечает критериям системности. С другой стороны, уже минимум лет пять-семь далеко не только инсайдерам “Привата” и топам НБУ очевидно — все эти привлекаемые под неподъемно высокий процент миллиарды гривен вкладов давно сформировали гигантскую финансовую пирамиду, дальнейшее разрастание которой без разрушений остановить уже практически невозможно. Поэтому власть так долго и не решалась на подобный шаг, оттягивая время “Ч”, хотя это промедление было, без сомнения, преступным. Что косвенно подтвердила и сама Гонтарева, заявив, что только с апреля 2015 г. размер дыры в балансе Приватбанка вырос более чем на 30 млрд грн. Так что прокол Коломойского с “Укртранснафтой”, конечно же, надо было использовать для принятия масштабного решения, а не для согласования “понятийки”.

Ведь и чиновникам, и рынку очень давно было известно, что большинства своих, без преувеличения, удивительных показателей учреждение достигло не за один месяц или даже год. И не только благодаря инновационности, замешанной на крайне агрессивной рыночной стратегии. Банк является наглядной иллюстрацией того, что жесткость украинских законов и норм успешно компенсируется необязательностью их исполнения. Особенно если найти правильные подходы к нужными чиновничьим дверям. В результате чего Днепропетровское терруправление НБУ фактически превратилось в подразделение Приватбанка. А комплексные проверки из головного офиса Национального банка, которые обязаны проводить минимум раз в три года, не выезжали тогда еще в Днепропетровск целых девять (!) лет. Именно “творческое” сочетание гибкости в поиске обходов заградительных норм с надежно протоптанными тропами к контролерам и создавало то главное (не)конкурентное преимущество сервисов, на которое сейчас так любят ссылаться фанаты “самого технологичного”. В ином случае — при неукоснительном выполнении всех нормативных требований — его сервисы вряд ли бы так выгодно отличались от аналогов конкурентов. Или достаточно вспомнить, что Приватбанк является единственным из банков с украинским капиталом, у которого еще с 90-х есть полноценный кипрский филиал, даже не “дочка”. Это и множество других исключений, которыми привыкли пользоваться не только акционеры и менеджмент, но и клиенты “Привата”, сделали нарушение норм и законов делом привычным. Крупномасштабные валютные спекуляции и вывод капитала тоже оказались в этом перечне, как бы ни оправдывал и обелял себя нынче вчерашний менеджмент банка.

Надо сказать, что даже активно интересующихся наблюдателей шокировал объявленный главой НБУ на брифинге в понедельник масштаб проблемы — 148 млрд грн потенциально невозвратных связанных кредитов, или 97% корпоративного кредитного портфеля. Из указанной суммы покрыть через механизм принудительного списания и зачисления в капитал банка государство решило его обязательства на 32 млрд грн, обосновывая это тем, что они приходятся на связанные с акционерами компании, а также депозиты акционеров и менеджмента (кстати последние сняли за предшествующую национализации неделю как физлица, по данным НБУ, около 400 млн грн). Больше половины из озвученной НБУ суммы, или17 млрд грн, приходится на суббординированный долг (7 млрд грн) и евробонды (10 млрд) банка. И если с субдолгом вроде все понятно (он и так зачисляется в капитал), то с евробондами — нет. По логике НБУ, конвертация в капитал стала возможной согласно регулирующей процессы национализации статье закона о ФГВФЛ, в соответствии с которой такая процедура может распространяться, кроме связанных лиц, и на все другие счета, не являющиеся депозитными и текущими. Спорное решение, которому, как уже объявлено в том числе и новым государственным менеджментом Приватбанка, уготовано длительное оспаривание в международных судах. А значит, сумма предстоящих государственных трат на докапитализацию уже может оказаться значительно больше объявленных 116 млрд (148 млрд минус 32 млрд). Тем более что, как уже заявила Гонтарева, из вышеупомянутых 32 млрд грн Фонду гарантирования вкладов реально удалось списать 29,4 млрд, так как 2,6 млрд, по ее словам, были из банка выведены.

По информации ZN.UA, среди главных пострадавших от принудительного списания депозитов оказались братья Григорий и Игорь Суркисы. Сумма их “кипрских” потерь в результате этой операции превысила 200 млн долл. и в общей сложности (с учетом внутриукраинских вложений) может достигать почти 300 млн (или около 8 млрд грн в эквиваленте). Вряд ли эти господа намерены смириться с потерей львиной доли своего состояния, так что непростые разборки в международных судах украинскому государству наверняка предстоят и по этой линии. Хотя на Кипре у “Привата” открыт филиал (а значит, он подпадает под нормы украинского законодательства), влияние на его судебную систему украинского государства далеко не столь однозначно, как в местных юрисдикциях. По данным ZN.UA, г-ну Коломойскому от имени восьми своих компаний уже удалось оспорить процедуру списания, арестовав счета в кипрском филиале на сумму 250 млн долл. Чем закончится и эта разборка (а это, на секундочку, более 6,5 млрд грн), пока не очевидно. Как, например и то, чем закончатся и другие нынешние тяжбы Игоря Коломойского с государством Украина (напомним, что летом 2015-го миноритарные акционеры “Укрнафты” подали иск в международный арбитраж с требованием взыскать со страны 5 млрд долл.).

Конечно, можно надеяться, что озвученная главой НБУ “дырка в балансе” на 148 млрд грн окажется слишком завышенной (на чем активно настаивают акционеры и менеджмент учреждения). Но как в таком случае объяснить то, что банковский надзор НБУ столько лет закрывал глаза на это прискорбное обстоятельство, не предпринимая до сих пор никаких решительных действий? Кто из чиновников, в конце концов, за это ответит?

Расчет на возврат госсредств можно строить и на том, что г-н Коломойский, как ранее заявляла сама Гонтарева, давал личные поручительства под получаемое от НБУ рефинансирование. С другой стороны, имеющийся опыт взыскания долгов с собственников обанкротившихся банков пока никак не назовешь успешным. И несмотря на наличие личных поручительств Лагуна (”Дельта Банк”), Жеваго (”Финансы и кредит”), Бахматюка (”ВиЭйБи Банк”, “Финансовая инициатива”) и Климова (Имэксбанк”), почти годовые тяжбы на общую сумму около 11 млрд грн пока не приносят ожидаемых НБУ результатов. Как публично жаловалась сама Гонтарева, суды просто снимают наложенные на имущество собственников аресты, “но Нацбанк не может сделать ничего, кроме как публично заявлять об этих проблемах и обращаться к президенту и правоохранительным органам”. Сведущие люди, конечно, скажут, что, в отличие от вышеперечисленных персонажей, в случае с Коломойским ситуация кардинально иная, если поверить, что у него личный конфликт с самим президентом, имеющим наибольшее влияние на суды. Но кто сказал, что главным выгодополучателем будущих судебных решений окажется именно государство, если история существующих разбирательств свидетельствует пока об обратном? В конце концов, в Украине за последние годы уже очень неплохо налажен бизнес на “почти бесхозных” или временно находящихся в ведении Фонда гарантирования проблемных залоговых активах (руководит которым, напомним, тоже человек Порошенко по фамилии Ворушилин). За долю малую их всегда можно перекупить, если компенсация стоимости уже все равно уплачена за счет налогоплательщиков…

Судя по настроению президентского окружения, с высокой вероятностью авиакомпания МАУ, “Буковель”, облэнерго, медиа-холдинг и “пара ферросплавных заводов” сменят нынешних собственников, как и многие другие пока принадлежащие акционерам “Привата” активы, если бывшие владельцы банка №1 не заполнят дыру №1 в кассе “Привата”.

Еще одна любопытная коллизия состоит в том, что значительная часть активов г-на Коломойского (те же ферросплавные комбинаты и ряд других) находится в залоге под обеспечение выплат в пользу Виктора Пинчука по решению Лондонского суда и Лондонского арбитража. И их переуступка невозможна, иначе Коломойскому грозят уголовное преследование (способное достать его во всех странах, кроме разве что Израиля) и тюрьма лет на шесть.

Оценку реального качества залогов, предоставленных под выданные инсайдерские кредиты, мы надеемся узнать в течение полугодия, которое отведено на реструктуризацию кредитного портфеля “Привата”. Остается только надеяться на реальный возврат гигантских ресурсов, потраченных на нынешнюю национализацию за счет налогоплательщиков.

Ну а пока относительно беспроблемная в глазах чиновников (но вовсе не таковая в поседевших висках переживших понедельник и вторник предпринимателей) передача банка в руки государства не должна представителей этого самого государства никак убаюкивать. Хотя бы потому, например, что банк все еще подвержен серьезнейшим операционным рискам. Достаточно вспомнить, что та же система интернет-банкинга “Приват24”, права на которую (как и торговая марка и интернет-домен) формально перешли в собственность государства, не может работать без софта и программных кодов, которые банку не принадлежат. К тому же “Приват24” работает на базе облачной операционной системы Corezoid (как, не исключено, и весь процессинг “Привата”), собственник которой вовсе не Приватбанк, а американская компания Middleware Inc. Ее соучредителями являются вчерашние акционеры банка, поэтому какой окажется будущая цена за хостинг — хороший вопрос. Как, кстати, интересно и то, почему стало возможным, что система обработки и хранения информации “Приват24” находится за рубежом, если нормативка НБУ это напрямую запрещает (п. 1.4 постановления НБУ №254 от 18 июня 2003 г.)? Опять “юридические нюансы”?

Но самое важное обстоятельство, пожалуй, состоит в том, что государство, потратив минимум полтора года на подготовку к национализации Приватбанка и наконец решившись зайти в него, все еще толком не знает, что с этим монстром делать. Чего стоят только заявления о возможном слиянии Приватбанка с “Ощадным”. Ведь это даже не “скрещивать ежика с удавом”, скорее, поженить реанимируемого динозавра с пусть и “подуставшим”, но драконом. Тут даже спецы из ЕБРР вряд ли помогут. Или, например, если предположить, что Антимонопольный комитет в этой стране наконец заработает, и Приватбанк добровольно расстанется со своими фактически монопольными позициями в целом ряде сегментов банковского рынка, то как тогда быть с его бизнес-моделью и инвестиционной привлекательностью, если государство все-таки надеется его когда-нибудь продать стратегическому инвестору?

В сравнительно сытом 2011 г. собственники “Привата” предложили купить банк президенту “Сбербанка России” Герману Грефу. За три миллиарда долларов. “Сбербанк России” отказался. В 2016-м наше государство получило это удовольствие за пять ярдов. Платить эту цену зампред НБУ предлагает всем гражданам страны — по 3 тыс. грн с носа. Нет, господа. Платить есть кому и без нас. Есть ли кому спросить? Жестко и профессионально, справедливо и во благо казны? Государство зашло в “Приват”, потому что не могло не зайти. И когда придет время выходить из него, пусть сделает это честно. Для разнообразия.

Когда-то Игорь Коломойский в интервью ZN.UA выдал остроумную фразу: “Жизнь — супермаркет. Но не стоит забывать, что касса на выходе”. Золотые слова! Всех касается…

Юрий СКОЛОТЯНЫЙ