Хроническое выздоровление

Уходящий с поста главы Росстата Владимир Соколин вступил в борьбу экономических оптимистов и пессимистов на стороне последних. Он раскритиковал существующую с России систему экономического анализа и заявил, что, несмотря на все заявления правительства, никакого роста и выхода из кризиса не наблюдается. К сожалению, он во многом прав.

На два года назад

Индикатором устойчивости улучшения состояния экономики — и для мира и для России — может служить промышленность, которая, как правило, сильнее, чем экономика в целом, реагирует на циклическое падение, но и быстрее восстанавливается.

Почти во всем мире сегодня промышленность быстро восстанавливается. За июль — август 2009 г. промышленный рост составил: в США — 3% к среднемесячному уровню второго квартала, то есть 12% годовых, в Японии — 29% ко второму кварталу, что означает при сохранении этих темпов на четыре квартала более чем удвоение выпуска за год.

В Еврозоне в июле было зафиксировано падение к среднемесячному уровню второго квартала, но только на 0,6%. Темпы промышленного роста в Китае выросли в июле — августе до 11,6% год к году против 8,1% во втором квартале и 5,1% в первом.

В России все не так радужно, что и отметил уходящий глава Росстата. “Если взять, например, промышленное производство, то четыре последних месяца эта линия идет абсолютно горизонтально. То есть мы и в самом деле лежим на дне — кризис, слава богу, не “начал копать”, — но всплытия тренд пока не показывает”, — заявил Соколин.

Если смотреть, как это обычно в России принято, год к году, то ситуация вроде бы начала улучшаться, однако этот рост очень неустойчив. В июле — августе темпы падения промышленности по отношению к тому же периоду прошлого года заметно уменьшились, составив минус 11,8% по сравнению с минус 14,3 и 15,4% падения в первом и втором кварталах соответственно.

Однако глава Росстата говорил о расчетах не год к году, а к предыдущему периоду, и со снятым сезонным и календарным фактором. Если посмотреть на этот показатель, то тоже можно говорить о росте в последние месяцы. В этом наши расчеты несколько расходятся с теми, которыми оперирует Соколин. Однако мы, как и он, далеки от оптимизма.

С учетом сезонного и календарного фактора, в августе объем промышленного производства по сравнению с июлем хотя и не упал, а чуть вырос, составив 0,1% к июлю, однако темпы прироста сильно замедлились по сравнению с более чем 1,5% в июле и июне. Наши оценки, таким образом, свидетельствуют, что в последние четыре месяца линия производства не была абсолютно горизонтальной, но в последнее время она явно стремится к этому. Наметившийся было промышленный рост затухает.

Фактически, за три месяца оживления российская промышленность ликвидировала лишь часть предыдущего провального падения. Таким образом, по объему выпуска промышленность отброшена примерно на два года назад.

Болезнь с осложнениями

Перспективы дальнейшего восстановления промышленности неясны, так как опросы Росстата и Центра конъюнктурных исследований ИСИЭЗ ГУ-ВШЭ показывают, что в сентябре 2009 г. на фоне продолжения тенденции к некоторому ухудшению динамики производства, которое в целом близко к стагнации, и явного ухудшения финансового состояния промышленности ухудшилась и динамика спроса — индекс спроса снизился на 1 пункт — до 48,5.

При этом, несмотря на сжатие кредитования и падение доходов рост импорта не замедляется, что ограничивает возможности увеличения выпуска.

Государственный стимул через поддержание благосостояния бюджетников и пенсионеров (как потребителей преимущественно отечественных товаров) вряд ли сработает. В силу того, что доля пенсий и доходов бюджетников не превышает 20% от общего объема доходов граждан, потребительские расходы населения, в целом, следуют за изменением благосостояния именно в “небюджетном” секторе.

Пенсионеры имеют относительно низкую склонность к потреблению по сравнению с другими группами населения, как в связи с высокой склонностью к сбережению (из-за свойственной старшим возрастам меньшей склонности к риску), так и с более низкой доступностью для них банковских кредитов.

В июле — августе темпы падения инвестиций в основной капитал по отношению к тому же периоду прошлого года остались примерно на уровне второго квартала, составив (если использовать пересчет из индексов Росстата по отношению к предыдущему периоду) минус 18,0% (минус 16,6% и минус 20,0% в первом и втором кварталах, соответственно). При этом продолжилось падение инвестиций со снятой сезонностью — около 1% в месяц, — хотя и с меньшей скоростью, чем во втором квартале (около 2% в месяц). И перспективы восстановление инвестиционной активности сомнительны.

В третьем квартале продолжилось общее снижение деловой активности, что проявилось в частности в увеличении среднего срока нахождения средств на расчетных счетах предприятий (более чем в полтора раза по сравнению с нормальным докризисным уровнем), а также в снижении поступлений на корсчета банков. Первое говорит о возникновении неких “пауз” в хозяйственной деятельности, а второе — о росте “плохих” или необслуживаемых долгов на банковских балансах.

Беспросветный оптимизм

Есть некоторые положительные сигналы, но они вряд ли могут свидетельствовать о том, что перелом близок.

Число растущих секторов промышленности в июле августа заметно — в два раза — выросло по сравнению с первым полугодием, однако рост сосредоточен в узком сегменте — растет лишь 15% секторов по сравнению с 70% в предкризисный период. И генерируют они менее 1 п.п. роста в месяц

Начала восстанавливаться динамика производительности труда, темпы падения которой замедлились с минус 11% год к году в январе до минус 2% в июле. На этом фоне началась вторая волна сокращения удельных трудовых издержек. Их сокращение составило в июле 16% год к году против 10 — 11% в апреле — мае. В результате уровень рентабельности оборота в промышленности после серьезного падения в июне затем стабилизировался на уровне 9 — 10%.

Улучшение произошло, но текущий (и не улучшающийся) уровень рентабельности говорит о том, что предприятиям кредиты по-прежнему недоступны — их рентабельность просто слишком мала, чтобы позволить себе новые долги.

В результате стагнация объемов кредитов, предоставленных нефинансовому сектору российской экономики, сменилась понижательным трендом. За июль-август объем совокупного кредитного портфеля банков сократился на 1%. При этом снижали кредиты не только частные банки, но и государственные, несмотря на директивные указания правительства.

Во втором квартале 2009 г. сальдированный финансовый результат экономики (с поправкой на динамику цен производителей) достиг 70% от уровня прошлого года (против 30% в первом квартале). При этом по сравнению с первым кварталом сальдированная прибыль от продаж, согласно оценкам Центра развития, выросла лишь на 12%, тогда как итоговый финансовый результат увеличился почти в 3,5 раза. Это означает, что восстановление прибыльности осуществлялось, главным образом, за счет резкого уменьшения отрицательного эффекта от девальвации и снижения внереализационной нагрузки, а дальнейшего улучшения ситуации не предвидится.

Пока российские компании нашли весьма удачное решение долговых проблем, переложив их на плечи западных кредиторов. Последние соглашаются со 100%-ным рефинансированием текущих платежей в погашение долга ($14 млрд в третьем квартале). Однако, в конце года эта тактика пройдет серьезную проверку на прочность — в декабре объем погашения достигнет пикового уровня $13 млрд против $4 — 8 млрд. в предыдущие месяцы этого года.

Все это говорит о том, что на чаше весов под названием “стагнация” сейчас гораздо больше факторов, чем на той чаше, которая называется “рост”. И даже если сейчас динамика промышленности чуть отличается от описанной Соколиным ровной горизонтальной линии, у нее есть все шансы в нее превратится в ближайшие месяцы.

Валерий МИРОНОВ