Элементарные частицы украинской “оборонки”

Беру на себя смелость утверждать, что нереализованная реформа оборонно-промышленного комплекса (ОПК) давно остается одной из ключевых составляющих, основательно влияющей на выстраивание системы обороны и противодействия российской военной агрессии. 

И вот почему. За четыре года войны военно-политическое руководство не сумело наладить системное перевооружение сил обороны (хотя и приблизилось к серийному производству некоторых ключевых программ, например, по созданию ракетного оружия). Именно этот аспект при отсутствии системы перевооружения и “ручном управлении” ОПК позволяет военным говорить о необходимости развивать армию по советской парадигме, т.е. закрывать бреши людской массой. Что делает невозможным переход к компактной профессиональной армии, опирающейся в первую очередь на современные системы вооружения и военной техники (ВВТ). И оставляет хозяину Кремля преимущества в применении военного рычага. 

Но на пятом году войны, не без помощи западных партнеров, страна получила Закон “О национальной безопасности”, который предписывает, как минимум начать плановые изменения в жизни “оборонки”. Принимался он не без тычков, но злые языки поговаривают, будто в процессе были проглочены такие неприличные суммы грантов, что затягивать с принятием Закона стало попросту политически небезопасно. 

K.P.I. ОПК 

Формально “ключевые показатели эффективности” демонстрируют о ряде изменений, которые при определенных обстоятельствах можно будет записать в графу “Достижения”. Например, решение о международном аудите ГК “Укроборонпром”, который призван открыть двери для масштабных совместных проектов и технологических инъекций. Появился наблюдательный совет концерна, который согласился возглавить достаточно авторитетный и незапятнанный Михаил Згуровский, уже сумевший через прозрачную модель во вверенном “Политехе” привлечь в технологические и наукоемкие проекты весьма солидные по украинским меркам инвестиции. В наблюдательный совет “Укроборонпрома” вошел и влиятельный американский эксперт Энтони Тетер, в свое время возглавлявший в США Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США, известное как DARPA. Аналог такой структуры создается и в Украине. То есть украинская власть старательно демонстрирует “движения” в секторе ОПК. 

На базе “Укроборонпрома” создаются пять групп предприятий, условно названных кластерами, к работе которых активно подключаются частные предприятия ОПК. Наконец, промышленники услышали “эпохальное” заявление секретаря Совбеза Александра Турчинова о том, что для предприятий ОПК будет происходить либерализация в сфере внешнеэкономической деятельности (ВЭД). То есть предприятия любой формы собственности смогут самостоятельно выходить на мировой рынок вооружений. Это логично, если учесть, что 69% государственного оборонного заказа (ГОЗ) в 2018 г. выполняют частные предприятия. Наконец, по Крещатику во время парада ко Дню независимости в этом году пройдет новая военная техника: оперативно-тактический комплекс “Сапсан”, высокоточная система залпового огня “Ольха”, автоматизированная ракетная система залпового огня (РСЗО) “Верба”, новая самоходная 155-мм гаубица “Богдана”.

Несколько улучшилась и практическая сторона военно-технического сотрудничества (ВТС). Появилась информация о намерениях создавать совместно с Турцией ударные беспилотные авиационные комплексы (БАК), анонсировано сотрудничество ГП “Антонов” и американского Boeing. ГП “Одесский авиационный завод” вместе с американской компанией Aviastar Invest Corp и чешской DISTAR CZ a.s. заявил о договоренности относительно совместной разработки и производства самолетов в Украине.

Но в стране с названием “ОПК” всегда было и остается зазеркалье, и за амальгамой можно обнаружить много интересного и нелицеприятного. Оттого есть смысл K.P.I. зазеркалья рассмотреть более детально — с точки зрения, что реформаторского необходимо сделать для “оборонки”.Хотя главную “болевую точку” можно обозначить сразу — от нее веером расходятся остальные проблемные области. Так вот, ключевая брешь в том, что даже война не перевернула треугольник “Армия — ОПК — Оружейный бизнес”, в котором с первого дня независимости и армия (под этим словом следует понимать все вооруженные формирования, т.е. силы обороны страны), и ОПК служили благородному делу продажи оружия иностранным государствам. Тогда как на вершине должна быть как раз армия, а ее развитию должны служить и ОПК, и торговля ВВТ. В Украине война не привела к понимаю, что только могучее войско способно умерить пыл украинофобов — хоть в Кремле, хоть в каком-нибудь Будапеште. Доказательства? Разумеется, невозможно весь ОПК в один момент подчинить делу строительства сил обороны. Но как объяснить, скажем, факт, что в нашей войне низкой интенсивности, когда почти каждый день на передовой гибнут солдаты, только на пятом году войны официально возник вопрос поставок передовым подразделениям ПТУР отечественного производства (ГККБ “Луч”)? Украина как государство с сильными традициями на мировом рынке оружия поставляет иностранным государствам около 85% производимой оборонной продукции. Это превосходно, но почему до сих пор среди новых серийных ВВТ почти невозможно отыскать образцы, созданные за ресурсы государства? Пожалуй, ракеты “Ольха” и “Нептун” окажутся первыми. Практически все остальные технологические решения — от ПТРК до систем управления боем вертолета и модернизации боевых самолетов и ЗРК — созданы за деньги иностранных заказчиков. Кстати, создав отечественный аналог DARPA, власть совершенно не озаботилась вопросом, каким образом будут финансироваться новые разработки. А также вопросом, каким образом будет осуществляться отбор наиболее перспективных технологий. Наконец, к перечисленным признакам не лишне будет добавить старый, с оскоминой, пассаж о танках: если такая экспортно ориентированная страна как Украина сталкивается с войной, то, как кажется, наряду с экспортными поставками новых танков вполне реально было бы наладить их производство и для собственной армии. 

ЦОИВ. Dura lex, sed lex?

Увы, есть основания говорить, что “Закон суров” — это не для Украины. Хотя само появление пресловутого Закона — событие, бесспорно, положительное, по очень многим позициям в нем попросту напущено тумана. В том числе в области ОПК. 

Казалось бы, еще в президентскую каденцию Виктора Ющенко произошло размежевание функций между ветвями власти: ВТС как часть международного сотрудничества является прерогативой президента, тогда как разработки и производство ВВТ как хозяйственная деятельность относятся к юрисдикции Кабинета министров. Став главой государства, Виктор Янукович объединил эти области и сделал своей вотчиной. Петру Порошенко такая идея пришлась по душе, потому, заняв главный кабинет в здании на улице Банковой, он оставил все в том чудесном виде, в котором наследство перешло от предшественника. 

В результате, в правительстве нет органа (на пятом году войны!), отвечающего за формирование и реализацию государственной военно-промышленной политики. И хотя упомянутый Закон теперь предписывает создать такой центральный орган исполнительной власти (ЦОИВ), он не указывает конкретно, будет ли это министерство или некая структура внутри уже существующего министерства. А Кабмин, признавая в утвержденной в июне с.г. Стратегии развития ОПК на период до 2028 г. “институциональную разбалансированность как результат несовершенства системы стратегического планирования и раздробленности функций в области управления” ОПК, а также “отсутствие в системе органов исполнительной власти единого центра принятия управленческих решений”, скромно умалчивает о том, какой именно управленческий механизм поможет “провести комплексную перестройку системы государственного управления оборонной промышленностью”. Осознанно признавая свою беззубость и отстраненность в этом вопросе.

Впрочем, тема создания в правительстве ЦОИВ настолько приелась, что расписывать функции такого органа будет очередным пережевыванием оборонно-промышленной жвачки. Вопрос сегодня в другом: даст ли глава государства отмашку решать эту задачу или будет тянуть до последнего? И в каком виде? Созданием полноценного министерства или в привычной паллиативной версии? Можно создать агентство в структуре Минэкономразвития или Минобороны, но, объективно, это будет неполноценное решение. А в том, что решение этой проблемы зависит только от доброй воли Петра Алексеевича, сомнений нет ни у кого. Ведь именно он поставил крест летом 2016 г. на планах Степана Кубива создать агентство ОПК, когда тот пришел в Кабмин первым вице-премьером. 

Некоторые иностранные эксперты задают вопрос: а что, создание ЦОИВ реально изменит систему управления ОПК? Вовсе не факт. Тогда зачем так спешить его создавать? Это, приблизительно, как создание в Украине ракетного оружия. Ни Петр Порошенко, ни кто-либо иной из нынешней власти не решится применить его против Путина. Но вот кто-то другой, кто придет после Петра Алексеевича, вполне может… Реформа ОПК как создание системы, объективно, нужна воюющей стране.

Что ж, создание ЦОИВ, особенно в виде министерства, неминуемо повлекло бы ликвидацию ГК “Укроборонпром” — после, как минимум, наделения совсем иными правами т.н. кластеры. Последние, скорее всего, превратились бы в корпорации или даже международные консорциумы. Так или иначе, первый шаг в виде появления ЦОИВ вызвал бы цепную реакцию для остальных. Например, необходимые кадровые чистки, в результате которых из ОПК было бы изгнано как минимум четверть нынешних управленцев, не имеющих ничего общего с ОПК. А также принятие закона о ВТС, разные версии которого со времен президентства Леонида Кучмы пылятся в столах (оружейная торговля — дело слишком тонкое, чтобы его превращать в систему, считают многие предусмотрительные люди во власти). Или, например, законодательное закрепление невозможности дублирующего импорта, а также обязательного выделения 25% оборонного бюджета на закупки ВВТ. Ведь если парламент готов идти на такие манипуляции как осознанное уничтожение вертолетостроительной отрасли, то только закон мог бы стать тут если не предохранителем, то хоть какой-то надеждой на здравый смысл при принятии решений. К слову, именно ЦОИВ должен был бы сказать веское слово в отношении кощунственной закупки 55 французских вертолетов, которая жирными линиями перечеркивает не только национальную вертолетную программу, но жиденькую по содержанию стратегию возрождения авиастроения до 2022 г. Потому что одна из главных функций ЦОИВ — упорядочение закупок ВВТ всех 16 отечественных заказчиков. И в случае если руководителем ЦОИВ был бы принципиальный чиновник, помнящий о своей репутации, вряд ли бы сотни миллионов евро, силой отобранные у более 50 тыс. рабочих и инженеров отечественного авиапрома, потекли бы французским сборщикам вертолетов. Таким образом, ЦОИВ — это ответственность конкретных людей за конкретные решения в ОПК. 

Вообще, видя темпы деятельности нынешнего президента в области безопасности и обороны, я склонен полагать, что Петр Алексеевич будет тянуть до последнего… Тем более, что в текущем году появилась новая зацепка, уже превратившаяся в мантру. Речь о международном аудите, который по одной из версий может растянуться на пару лет. А с ним, соответственно, и реформа ОПК. Но международный аудит касается только “Укроборонпрома”, т.е. трети ОПК, тогда как реформирования требует весь комплекс. 

Кластеры. Предприятия. Приватизация 

Наблюдательный совет “Укроборонпрома” принял решение о создании пяти кластеров: авиационного, бронетанкового, судостроения и морской техники, высокоточного оружия и боеприпасов, а также средств радиолокации, радиосвязи и РЭБ. Более того, предусмотрено не только формирование центров координации их работы, но даже наблюдательные советы в каждом из объединений предприятий с участием негосударственных экспертов, специалистов частных оружейных компаний и генеральных конструкторов по направлениям. Если бы эта идея была реализована, ее можно было бы назвать важным шагом к оздоровлению прогнившего остова ОПК.

Впрочем, сама по себе кластеризация не имеет смысла. Потому что для решения крупных международных задач объединение предприятий происходит естественным путем. Например, ничего не помешало трем государственным и двум частным предприятиям объединиться в команду для модернизации системы ПВО Эфиопии. Да еще и создать при этом версию модернизации ЗРК С-125, которая уже легла в основу разработки нового украинского ЗРК средней дальности. А вот если кластеры с какого-то момента сумеют действовать автономно, совсем другое дело. Тогда идея вполне вписывается в общую схему модернизации ОПК, когда создается ЦОИВ, со временем ликвидируется “Укроборонпром”, происходит либерализация в управлении предприятиями ОПК… 

Глава наблюдательного совета “Укроборонпрома” на этот счет высказывается осторожно. Оно и понятно: декларации у нас слишком часто не подкрепляются конкретикой. Например, выше упоминалось заявление А.Турчинова о наделении предприятий ОПК всех форм собственности правами ВЭД (при условии наличия собственного производства). Согласно Указу президента Украины № 185/2018 от
26 июня с.г. Кабмин в месячный срок должен был внести ряд изменений в свои акты по упрощению процедур ВЭД, и в двухмесячный — проекты изменений в ряд соответствующих законов. Первый пункт указа уже не выполнен, второй — скорее всего, не будет выполнен. Можно быть уверенным, что эта сфера будет тщательно фильтроваться в привычном “ручном режиме”. Чтобы как чего не вышло… 

Но самым чувствительным вопросом в ОПК с давних пор является приватизация. К каждому из ее этапов у нас долго примеряются, чтобы потом осуществить кавалерийский сабельный наскок. Как кажется, именно так может произойти с почти тремя десятками предприятий, которые готовятся к передаче из “Укроборонпрома” в Фонд госимущества. Может показаться удивительным, но уже на этапе проработки решения появились признаки тайной войны за дислоцирующиеся в Киеве былые флагманы советской “оборонки”. Вернее, за земли столицы, на коих они располагаются. В условиях, когда ни “Укроборонпром”, ни Минэкономразвития и торговли не будут иметь отношения к дальнейшей судьбе этих предприятий, подковерные баталии могут трансформироваться в поразительно скорые решения. В этом присутствуют и очень опасные для обороноспособности страны тенденции. Например, эксперты говорят о реальной опасности утратить в ходе этого этапа приватизации миллиметровую радиолокацию “Кванта”, которая невероятными усилиями энтузиастов сохранилась во время тяжелых этапов распада СССР и его ВПК. Увы, пока нет механизма, чтобы сделать этот процесс прозрачным. Вернее, пути есть, но слишком мало желания у власть имущих проводить приватизацию путем открытого и понятного для всех участников конкурса.

Определенно стоит вспомнить и о международном аудите, задуманном по трем лотам: финансовому, юридическому и стратегическому. “Финансовый аудит направлен на выявление возможных коррупционных явлений в оборонно-промышленном комплексе, причины которых, при их наличии, безусловно, нужно системно устранять. Задача юридического аудита — анализ законодательной и нормативной базы “Укроборонпрома” и наработки рекомендаций по ее совершенствованию. Более важным, на мой взгляд, является стратегический аудит, результатом которого должны быть стратегическая экспертиза и консалтинг — они позволят быстрее и эффективнее реформировать оборонно-промышленный комплекс страны. Стоит ли за это платить? Думаю, да, и прежде всего для возвращения уважения к Украине, что автоматически повлечет за собой и рост инвестиций”, — так объяснил идею глава наблюдательного совета концерна М.Згуровский. 

Как будто все верно. Есть нюансы иного порядка. Ни государственный бюджет, ни бюджет самого госконцерна не предусматривали выделения почти 5 млн долл. на это благое дело. Не говоря уже о десятках других шероховатостей, как грифы секретности на документах и т.д. Так что привязывать реформу ОПК к пресловутому аудиту вряд ли было бы верным решением. Более того, как кажется, тот же юридический аудит должен был бы охватить весь ОПК, и особенно ту его часть, что запланирована к распродаже. Открытые тендеры под неусыпным оком специалистов, к слову, могли бы привлечь и долгожданного иностранного инвестора. В любом случае реформа ОПК, которую можно было при желании провести еще в 2014—15 гг., должна сдвинуться с места хотя бы в 2018-м. 

Валентин БАДРАК, директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения