Двойные стандарты Кремля: европейскость на экспорт

Российские власти стали много говорить о приверженности к европейским ценностям, хотя последние время Кремль признавал лишь так называемую суверенную демократию. Украина же не только пытается внедрять европейские ценности, но и одновременно восстанавливать историческую память.

О приверженности Российской Федерации к демократическим ценностям и исторической памяти также говорил президент Дмитрий Медведев в ходе недавнего визита в Мадрид, где между Российской Федерацией и Королевством Испания была подписана Декларация о стратегическом партнерстве. К слову, в Декларации отмечается, что: “Стратегическое партнерство между сторонами основывается на разделяемых ими демократических ценностях, а также на принципах суверенитета, равенства и территориальной целостности государств, невмешательства в их внутренние дела, мирного урегулирования конфликтов, взаимного уважения и взаимной выгоды”.

В Мадриде российский президент решил обратиться к опыту “так называемого транзита демократии”, который происходил в Испании. В своем выступлении на заключительном заседании российско-испанского форума “Диалог гражданских обществ” 2 марта 2009 года в Центре искусств королевы Софии Медведев сказал следующее: “Нас связывает то, что оба наши государства прошли сквозь опыт тоталитаризма и самоизоляции, а значит, им пришлось проделать путь политических, экономических и социальных преобразований. По сути, нашим странам пришлось избавляться от очень тяжелой болезни, но в то же время прямые аналогии здесь вряд ли возможны — у России и Испании свой опыт трансформации, свой опыт развития демократических институтов, свои успехи и свои неудачи. И вообще опыт строительства демократии всегда носит уникальный характер, и только поэтому демократия существует на нашей планете. Все эти события — это еще живая история, во многом определившая и наше настоящее и определяющая наше будущее. И сегодня нам нужно искать точки соприкосновения в нашем противоречивом и очень непростом мире, открывать новые направления сотрудничества, которые будут влиять на перспективы развития отношений между нашими государствами”.

Можно согласиться с российским президентом в том, что нельзя проводить аналогии между тем, как проходило примирение в Испании и России. Но во многом действия авторитарных и репрессивных режимов был похожи. Жестокой цензуре подвергалась печать, сурово подавлялась политическая оппозиция и движения национал-сепаратистов. Были запрещены все партии (кроме фалангистов — правящей в Испании и коммунистической в СССР) и профсоюзы. Всего в период правления Франко, в Испании, по разным оценкам, погибли до миллиона человек, а еще 700 тысяч испанцев были вынуждены покинуть родину. К тюремным срокам и заключению в трудовые лагеря были приговорены 875 тысяч человек. В Советском Союзе эти цифры были на порядок выше.

Тем не менее, официально каудильо проводил политику, направленную на всеобщее примирение. В Долине павших в 40 километрах от Мадрида по его указанию был воздвигнут грандиозный мемориал с братским кладбищем жертв гражданской войны.

Примечательно, что ныне для большинства испанцев мятеж и гражданская война, связанные с личностью генерала, — одна из трагических страниц истории. В трагедии были виноваты все — и республиканцы, и мятежники. Подобная трактовка легла в основу национального примирения. Переход к нему после смерти Франко в 1975 году прошел относительно безболезненно. Ведущая роль в этом принадлежит королю Испании Хуану Карлосу, который стал, и до сих пор является, объединяющим символом общества.

Совсем по-другому подходят к историческому примирению и исторической памяти в нынешней России. Можно говорить о двойных стандартах Кремля. Свидетельством одного стандарта являются заявления Медведева в Испании и подписанная декларация, которые предназначены для европейских стран.

Совсем другой подход России к странам бывшего Советского Союза. Свидетельством другого стандарта являются постоянные комментарии российского МИДа, трактующего на свой лад события по возобновлению исторической памяти в Украине и заявление российского президента о “так называемом голодоморе”. К примеру, в комментарии российского МИДа от 28 ноября 2008 говорится, что “во Львове, на Марсовом поле, рядом с Мемориалом советским воинам, погибшим в годы Великой Отечественной войны, завершается кощунственное по своей сути создание “пантеона” нацистским приспешникам — боевикам ОУН-УПА, виновным в массовых убийствах советских солдат, гражданских лиц, мирных польских граждан на Волыни”.

Наверно, такой реакции можно было бы ожидать во времена бывшего Советского Союза, когда Украина была составной частью тоталитарной империи. Но сейчас это не так, и поэтому российским властям, наверное, надо понять, что, как отмечает в ответ украинский МИД: “Украина восстанавливает свою историческую память, которую сталинско-коммунистический режим пытался убить Голодомором, расстрелами интеллигенции, запретом знать правдивую историю своего народа, а за такие попытки наказывал многолетними заключениями. Мы возвращаем имена украинцев, не покорившихся ни гитлеровцам, ни коммуно-большевикам, а своими жизнями заплатили за независимость Украины”.

И слова: “Нам нужно искать точки соприкосновения в нашем противоречивом и очень непростом мире, открывать новые направления сотрудничества, которые будут влиять на перспективы развития отношений между нашими государствами” российскому президенту следует отнести к себе и применить на практике к соседней Украине. Ведь именно по инициативе российской стороны между нашими странами не ведется диалог на высшем уровне. А Западу, очевидно, следует оценивать цивилизованность России не по декларациям и заявлением о приверженности к демократическим ценностям, а по тому, как российские власти относятся в частности к истории Украины. По сути мешают суверенному государству пройти свой путь примирения, как когда-то это сделала Испания.

Мыкола СИРУК