Берегите тапки

Стартовавшая месяц назад демобилизация вскрыла целый ряд непредвиденных проблем. Одна из них — сдача подотчетной формы и амуниции, которые солдаты получили под роспись от своей воинской части. В период активных боевых действий далеко не все вещи способны “дожить” до увольнения их пользователей. Если командир вовремя не списал потери по специальному акту — материальная ответственность ложится на солдат.

Так, у военных, которым помогает волонтер Дмитрий Хохлов (“Группа помощи 44-й артбригаде”), в лагере однажды сгорели палатки, в которых хранились армейские бронежилеты и каски.

“Теперь ребята ищут чехлы, чтобы сдать бронежилеты. Потому что пластины остались, а чехлов нет. А без них сдать невозможно. Видимо, забыли про эти бронежилеты, когда писали акт после пожара. Ищем вместе с ними каверы на каски, которые тоже погорели, и не все были списаны по акту. Ищем чехлы. И сумки, в которых выдавали от Минобороны эти бронежилеты и каски — их тоже надо сдавать, чтоб уйти на дембель”, — рассказывает Хохлов. Не сдав все полученное по обходному листу, солдат не может уволиться из армии.

Все, за что солдат расписался — должно быть принято на склад, кроме белья и единственного комплекта формы и обуви. Хотя некоторые из подотчетных вещей никогда уже не будут в употреблении — после сдачи их списывают, как непригодные.

“Нормальные вещевики закрывают на это глаза. Они списывают потерю, например, как сгоревшую — у них есть такая возможность. Ведь у них есть миллион комплектов использованной формы, которая, по сути, идет в утиль. Ее можно списать в склад или на ветошь — дальше ее никуда не отдашь.

Те, кто хочет “срубить” денег — бывает, просто предлагают: мы не будем на тебя делать начисление, но ты из дембельских такую-то сумму отдай, будь любезен, тогда мы тебя рассчитаем”, — рассказывает Хохлов о случаях, с которыми столкнулись его подопечные. Он отмечает, что такой порядок вещей тянется еще с советских времен. За утерянную форму обычно можно отделаться 50 гривнями. Весь комплект амуниции обойдется дороже.

“Пацаны говорили, когда подписывали обходной лист, если ничего не сдавать из вещей — платишь 1,5 тысячи гривень и тебе “закрывают” вопрос. Это кроме бронежилета и каски — они стоят дороже”, — вспоминает десантник из 80-й бригады Юрий М., который пока не собирается на дембель, но наслышан о процедуре увольнения от сослуживцев.

Впрочем, неформальные расценки зависят от жадности того, кто в части заведует вещевым обеспечением.

Зная о том, что в конце службы грядет расплата, грамотные военные часто предпочитают не получать со склада то, без чего можно обойтись. “Противогаз надо было сдать, плащ-палатку, котелок, флягу. А с бронежилетами и касками нам повезло, у нас были волонтерские, поэтому мы армейские не получали и не расписывались”, — говорит Иван Начовный, который до марта служил танкистом в 93-й бригаде.

Это путь наименьшего сопротивления — тем более, что амуниция от Минобороны уступает по качеству. “Уровень защиты, класс, модификация — очень неудобны. Это по каскам и бронежилетам. Выдают броники класса 4 или 3+, выше я нигде не встречал. А мне Катя (волонтер) привезла 5+, лично передала”, — хвалится Юрий из 80-й бригады.

Если же волонтерская помощь приезжает после получения амуниции со склада, то армейское имущество солдаты просто закрывают в тумбочках, прячут в дальнем углу блиндажа — чтобы наверняка сохранить до дембеля. Впрочем, от пожаров в палатках и казармах, а также от экстренного отступления никто не застрахован — армейское имущество в любом случае в зоне риска.

Случаются и вовсе анекдотичные истории. Например, потеря казарменных тапочек внезапно обернулась для защитников страны штрафом в 600 гривень: “Это резиновые тапочки, скорее всего, волонтерские. Откуда такая стоимость нарисовалась, непонятно — их приняли на баланс по 60 грн, и счет ребятам за них выставили на 600 грн, потому что компенсация государству выплачивается в десятикратном размере”, — сетует Хохлов.

Он не знает, при каких обстоятельствах солдаты потеряли ценные тапочки, но теперь лучший выход для них — попросить родственников или волонтеров купить подобные шлепанцы на рынке, чтобы их сдать вместо утерянных.

Такой вариант есть не у всех. Например, потерявшие штык-нож не имеют других вариантов, кроме как уплатить штраф. Если, конечно, его не спишут на боевые потери.

“Ребятам выдают штык-ножи, которые они должны всегда иметь при себе — а они очень неудобные, мешают, и, в принципе, толку от них нет. Часто случается, что ребята их теряют. Могут сказать, что потеряли в бою — но не всегда это удается, — говорит Алина Михайлова, волонтер группы “Армия SOS”. — Про эти штык-ножи мне ребята из 93-й бригады все уши прожужжали, что им пришлось компенсировать из своей зарплаты, и за эту потерю их немало “пилили” командиры”.

Кто отвечает за потерю

На случай потери армейского имущества в законодательстве предусмотрена определенная процедура. Кроме некоторых нюансов, она довольно четкая и, в целом, соответствует правилам в армиях других стран.

“Подается рапорт, что тогда-то, при таком-то обстреле, таких-то обстоятельствах произошла утеря тех-то вещей. Об этом должна быть запись в журнале боевых действий, который ведется в каждом подразделении. Естественно, на основании этого рапорта проводится служебное расследование и составляется акт, по которому списывают те или иные вещи. Это все в идеале, но на практике этого никто не делает”, — рассказывает демобилизованный Иван Начовный, который служил танкистом в 93-й ОМБр.

Ответственность командира — провести расследование и не затягивать его, выявить реальные причины недостачи. “Нужно доказать, что человек потерял эту вещь не специально. А если у него был умысел, то он должен все компенсировать. Но это доказать очень сложно”, — признает Марианна Семенюк, юрист общественной правозащитной организации “Юридическая сотня”.

Каждое расследование — дополнительная бюрократия и “головная боль” для командования. К сожалению, некоторые командиры пытаются ее избежать, пользуясь неосведомленностью подчиненных.

“Поскольку ребята не знают что должно быть расследование, им сразу говорят: вы должны компенсировать это все”, — свидетельствует Семенюк, к которой военные обращались с жалобами на штрафы за имущество, в том числе, утраченное в бою. Поэтому она отмечает: недоработки в части расчетов по вещевому обеспечению существуют, прежде всего, в информационной политике Минобороны, а потом уже на бумаге.

При при подготовке солдат мобилизации военные должны знать, какую ответственность они несут и какова процедура отчетности за полученные вещи и технику. Ответственность наступает только после расследования. А если оно не проводилось — выплату компенсации за потери можно оспорить.

“У командира, если он не доводит информацию о расследовании до ведома бойца, должна наступать материальная ответственность за недостачу приборов или амуниции. Если командир не уведомляет — человек не может этого знать, и тогда становятся возможными манипуляции. Командир должен быть сам осведомлен и донести эту информацию до других. Путем установления санкций для командиров мы сможем достигнуть результата — повысить осведомленность простых солдат в вопросах материальной ответственности”, — считает Семенюк.

Ответственность командиров за донесение информации и проведение расследования нужно прописать в поправках к приказам и законам, которые регулируют вопросы вещевого обеспечения военных. Потому “Юридическая сотня” инициирует встречу с представителями МОУ, чтобы создать совместную рабочую группу для решения таких проблем.

В частности, юристы считают необходимым внести изменения в действующий Приказ МО № 82 от 15.03.2004 г. Они предлагают сократить сроки расследования по утере вещей в отдельных случаях, когда это можно сделать быстрее (сегодня на любое расследование выделяется 1 месяц, в соответствии с Приказом), установить период времени, в течение которого военнослужащего уведомят о результатах расследования (сейчас он не установлен), и прописать возможность обжалования результатов расследования в суде. Кроме того, Семенюк говорит о необходимости учесть в этом и других приказах и законах проведение антитеррористической операции и реальные боевые действия.

Она отмечает: по-хорошему, следует создать даже отдельный департамент или службу при Минобороны, которая будет консультировать солдат по телефону при возникновении спорных вопросов. Вместе с “Юридической сотней” по таким вопросам МОУ готовы помогать и другие гражданские организации. Впрочем, встречу с общественниками представители министерства откладывают день за днем — волонтеры надеются, что это происходит из-за непомерной занятости чиновников, а не во избежание дополнительной работы по предложениям волонтеров.

“К сожалению, пока в министерстве эти проблемы решаются от случая к случаю — а нам это не подходит. Нужно, чтоб была отлаженная, работающая система”, — отмечает Леся Василенко, руководитель “Юридической сотни”.

Как быть волонтерам

Для волонтеров, которые доставляют все необходимое солдатам непосредственно на фронт, важно проследить, чтобы амуницию и технику, которые они передают, вещевики поставили на баланс части по нулевой стоимости. Это нормальная, правильная процедура, ведь за приобретенную на благотворительные пожертвования помощь армия ничего не платит. Значит, и о компенсации в случае утери тапочек речи не должно идти.

Впрочем, в большинстве случаев волонтеры поступают еще проще — передают вещи тем солдатам из рук в руки, не оформляя их. Особенно если хорошо знают военных и доверяют им.

“У нас пацанчику из Америки передали беспилотник. Никто его не будет ставить на баланс части. Если мы поставим его на баланс, и он потом где-то денется, то мы что, еще и платить за него должны? Не надо такого”, — говорит Юрий из 80-й бригады. Правда, иногда незачисление на баланс также ведет к дополнительным расходам из кармана военных — например, на топливо, ремонт техники.

“Подарили нам машинку “Мерседес 301”, бусик — для наших нужд, чтоб вещи и еду не на БТРах возить. Мы обшили его железом, нашили импровизированную броню. Но мы его не ставили на баланс части, и потому он ехал из Черновцов в зону АТО за наш счет. Мы скидывались на соляру. Если бы поставили, то заправлял бы наш общий армейский заправщик”, — признает Юрий.

И все же, передача техники из рук в руки сильно упрощает военным жизнь. Хотя иногда грозит не слишком бережным отношением к подаркам.

“Некоторые бойцы приходят в штаб и возвращают каски: “Мы идем на дембель, вот каска, нам не нужна уже”, — рассказывает Алина Михайлова, волонтер группы “Армия SOS”. Но время от времени ее подопечные звонят и говорят, что вещи возвращать не будут, потому что их уже нет.

Это может оказаться как ложью, так и правдой. Например, из Дебальцево многие бойцы выходили, оставив все лишнее на позициях. “Извините, ваши спальники, которые вы нам 3 месяца назад выдали — они все сгорели и там остались”, — передает Михайловав слова бойцов, которые звонили отчитаться. Волонтеры, конечно, относятся к вещевым потерям не так щепетильно — лишь бы сами ребята живы были. По сути, те, кто звонят и извиняются — уже проявляют ответственность. Наверняка бывают случаи и сохранения военными отдельных вещей “на память” — но о них не говорят.

Если же подарки уцелели и на балансе не числятся — то по окончании службы их чаще передают тем, кто приходит служить в следующую смену. “Мы оставили большую часть всего, что нам было передано, а также трофеи нашим преемникам. Я лично оставил дорогой тепловизор, который мне подарили волонтеры мои киевские. Подарил его командиру батальона первой танковой бригады, лично в руки передал”, — поведал Начовный.

Конечно, волонтерская помощь — специфика украинской армии в период АТО. Но хочется верить, что рано или поздно военные смогут обходиться, по крайней мере, основными предметами (формой и обувью, броней, палатками и спальниками), полученными от МОУ — люди не должны постоянно одевать армию из добровольных пожертвований.

Некоторые вещи, как, например, форма вообще должна выдаваться безвозвратно — так как срок ее службы строго ограничен, считает Хохлов, ссылаясь на подобную практику в армиях некоторых стран Европы. Наверное, это предложение стоит рассмотреть — по крайней мере, на время АТО.

Да и сегодняшний размер штрафа должен стать предметом обсуждения в органах власти. В британской, израильской, американской армии солдат, как правило, платит за потерю одну полную стоимость вещи. А украинцы, выполнившие свой долг по защите родины, должны возмещать государственной казне в десять крат — в то время как многие бойцы до сих пор получают зарплату 3 тысячи грн вместо обещанных президентом 10-ти, и месяцами не могут оформить статус участника боевых действий, чтобы пользоваться льготами.

Нелли ВЕРНЕР