До недавнего времени мировой рынок железной руды считался одним из наиболее стабильных в мире. Цены на нем для крупнейших производителей и потребителей менялись только раз в год, причем масштаб изменений, как правило, не превышал 10% в одну или другую сторону. Повышение котировок на руду на 18,6% тогда справедливо воспринималось как сенсация. Однако всего за несколько лет рынок изменился до неузнаваемости.

Основными причинами этого стали, с одной стороны, резкое увеличение импорта железной руды Китаем, с другой — концентрация среди поставщиков. В течение 2000-х годов китайские компании увеличили ежегодные закупки железорудного сырья (ЖРС) за рубежом от менее 100 млн. тонн — до 628 млн. тонн в 2009 году. Потому обороты трансокеанской торговли этим сырьем возросли более чем вдвое и превысили в прошлом году 1 млрд. тонн. При этом большая часть прироста пришлась на три крупнейшие железорудные корпорации — Vale, Rio Tinto и BHP Billiton, в течение последнего десятилетия инвестировавшие десятки миллиардов долларов в освоение и разработку новых месторождений в Бразилии и Австралии с целью удовлетворения растущего китайского спроса.

Превращение Китая в крупнейшего импортера железной руды имело еще один аспект. Традиционно ведущие экспортеры ЖРС заключали годовые контракты с крупнейшими меткомпаниями или с пулами компаний (например, японскими). Это ограничивало количество участников сделок и помогало удерживать цены под контролем. Однако китайские покупатели руды так и не смогли выступить единым фронтом, хотя и пытались проводить такую политику. В частности, начиная с 2004 года интересы китайских металлургов на переговорах с поставщиками руды представляла наиболее авторитетная в отрасли компания Baosteel, а в 2009 году — Китайская ассоциация производителей чугуна и стали (China Iron & Steel Association).

Проблема заключалась в том, что в Китае число конечных потребителей импортной железной руды исчислялось сотнями. При этом мелкие и средние компании не имели прямого доступа к внешнему рынку и пользовались услугами посреднических торговых компаний, которые зачастую покупали руду не у ведущих экспортеров по оговоренным на официальных переговорах ценам, а у небольших поставщиков, в частности — индийских, и на рыночных условиях. Так в середине 2000-х годов возник спотовый рынок ЖРС.

В 2005 году в Китае некоторые специалисты уже начали обсуждать возможность введения железорудных фьючерсов. В тот год контрактные цены на руду подскочили на 71,5%, в течение года происходили колебания и на спотовом рынке, так что фьючерсы предлагались в качестве инструмента для стабилизации цен и фиксирования расходов меткомпаний. Но тогда дело не пошло дальше разговоров. Китайские власти сделали выбор в пользу усиления административного регулирования национального рынка руды. В частности, было ограничено количество компаний, имевших лицензии на импорт этого сырья. Мелкие трейдеры были выведены из игры.

Тем не менее, стабильность на мировой рынок железной руды так и не вернулась. Китай продолжал наращивать импорт, вследствие чего росли цены на ЖРС. С 2000 по 2008 год стоимость руды по годовым контрактам увеличилась почти в 5,3 раза. Постоянно наращивались обороты и спотовых продаж, которыми начали интересоваться крупнейшие компании. В середине 2008 года с проектом о внедрении новой системы железорудных фьючерсных контрактов выступил руководитель подразделения угля и черных металлов корпорации BHP Billiton Маркус Рандольф. По его мнению, на рынке следовало ввести понятие “стандартных контрактов” CIF Китай с рыночными принципами ценообразования, которые должны были заменить традиционные годовые цены. При этом, кстати, нивелировалась разница в стоимости доставки сырья в Китай из различных стран, от чего выигрывали прежде всего австралийцы, которые при выравнивании цен на условиях CIF получали наибольшую цену FOB.

Проект Рандольфа так и остался проектом, однако ряд бирж и финансовых компаний обратили внимание на спотовый рынок железной руды. В 2008 году, по данным швейцарского банка Credit Suisse, на него приходилось уже около 20% международной торговли ЖРС. Credit Suisse совместно с Deutsche Bank в мае 2008 года внедрили торговлю железорудными свопами. В рамках этой системы покупатели руды, заключая договор с Credit Suisse — Deutsche Bank, получали возможность стабилизировать свои расходы на приобретение сырья. Если рыночная цена на руду оказывалась ниже фиксированной, указанной в контракте, покупатель выплачивал посреднику эту разницу. Если рыночная стоимость ЖРС превышала фиксированную, разницу покрывал посредник. Этой системой могли также пользоваться и поставщики руды, фиксируя таким образом свои будущие поступления от продаж.

Понятно, железорудные свопы не предусматривали физической поставки сырья — это лишь финансовая операция хеджирования ценовых рисков. Тем не менее, в 2008 году в рамках этой системы были заключены контракты на 7 млн. тонн руды, а в 2009 году оборот превысил 15 млн. тонн. По прогнозам Credit Suisse, в текущем году этот показатель может вырасти вдвое. Впрочем, как признают аналитики, у торговли своповыми контрактами есть свои ограничения. Это достаточно непростые операции, требующие от участников торговли наличия квалифицированных аналитиков, отслеживающих рыночные тенденции. Пока что меткомпании практически не проявляют интереса к железорудным свопам, а поставщики железной руды в условиях растущих цен не видят особой нужды в хеджировании рисков.

В конце июня 2010 года японская компания Mitsui, крупный импортер руды, заявила, что в экспериментальном порядке заключила с Credit Suisse своповый контракт, покрывающий поставки 10 тыс. тонн этого сырья в месяц на протяжении второго полугодия текущего года. Эту возможность изучают сейчас торговые компании Mitsubishi и Sumitomo.

Помимо свопов, в 2008 году появились проекты внедрения на мировом рынке ЖРС железорудных фьючерсов. В отличие от свопов, обеспечивающих определенную защиту от колебания цен, фьючерс представляет собой контракт на поставку реального материала в определенный срок в определенное место по заранее установленной цене. Биржевая торговля фьючерсными контрактами на ряд товаров, в частности — на цветные металлы, уже много лет ведется на различных площадках. В последние годы появились фьючерсы и на стальную продукцию: на Лондонской бирже металлов (London Metal Exchange — LME) торгуют заготовками, на Шанхайской фьючерсной бирже (Shanghai Futures Exchange) — арматурой.

В конце 2008 года о возможности запуска железорудных фьючерсов сообщала LME, а также четыре биржи в США, Гонконге и Сингапуре. Однако эти планы из-за мирового финансового кризиса были отложены на неопределенный срок. В итоге Сингапурская биржа (Singapore Exchange — SGX), британско-французская LCH.Clearnet и американская биржа ICE (Intercontinental Exchange) решили по примеру Credit Suisse внедрить торговлю железорудными свопами. Чикагская товарная биржа (Chicago Mercantile Exchange — CME) открывает такую торговлю с 11 июля. Минимальный лот составит 500 тонн руды, контракты можно будет заключать на срок до 24 месяцев. Основой для них будут цены CIF Китай на материал с 62% железа, в качестве индикатора будет использоваться ежедневный индекс спотовых цен на руду от Steel Index.

Индийская товарная биржа (Indian Commodity Exchange — ICEX) в начале июня выступила с заявлением о намерении внедрить торговлю полноценными железорудными фьючерсами. При этом поддержку данному проекту готова оказать компания MMTC, крупнейший индийский экспортер железной руды, являющаяся также одним из акционеров биржи.

Впрочем, эксперты отмечают, что от замысла до его осуществления здесь пролегает огромная дистанция. Если торговля свопами, не затрагивающая реальных торговых потоков, может теоретически осуществляться с любой площадки, то внедрение железорудных фьючерсов требует решения ряда непростых проблем. Прежде всего для руды не существует “стандартного” продукта, который мог бы стать основой биржевой торговли. Качество руды разных производителей может существенно отличаться. Более того, многие меткомбинаты приспособили свой технологический процесс под конкретные виды сырья, поэтому между поставщиками и потребителями существуют долговременные связи, и биржевой посредник там лишний. Даже на рынке стали, где различия в сортах и спецификациях меньше, а продажи продукции осуществляются в основном на свободном рынке, биржевая торговля развивается очень медленно.

Тем не менее, развитие рынка железорудных деривативов в обозримом будущем выглядит делом практически решенным: традиционная система ценообразования на руду разрушена, запущен необратимый процесс “спотизации” рынка. В прошлом году доля спотовых продаж практически достигла 50%, а оборот составил около 500 млн. тонн. И скорее всего — эти показатели будут расти. Может быть, через несколько лет большая часть поставок ЖРС будет осуществляться на рыночных условиях по ежедневно меняющимся ценам.

Примерно с 2012-2013 годов, когда войдут в строй ряд новых крупных железорудных месторождений, цены на руду могут прекратить свой десятилетний подъем и пойти на спад. Вот тогда и продавцы, и покупатели будут нуждаться в инструментах, позволяющих минимизировать ценовые риски и прогнозировать поступления и затраты. Это и создаст почву для внедрения железорудных фьючерсов.