Владимир Шандра: “Мы планируем вступить в ВТО в первом полугодии этого года”

В среду в Киеве Россия и Украина продолжат переговоры по газу. Проблема газовых поставок станет главной и на переговорах украинского премьера Юрия Еханурова в Москве, куда он приедет в середине февраля. Параллельно украинцы активно ищут пути избавления от зависимости от российского газа. Об этом рассказывает министр промышленной политики Украины Владимир ШАНДРА.

— Господин министр, какие уроки вынесла Украина из газового кризиса?

— Энергозатраты украинской промышленности намного выше европейского уровня, да и российского тоже. А вот внимания этому вопросу уделялось недостаточно. Недостаточно было и средств, направлявшихся на переоснащение металлургических и химических предприятий. Сейчас правительство Украины делает акцент на том, что необходимо переоснащаться, что износ основных средств на металлургических предприятиях составляет 70, а кое-где и 80%. И те 18 долл. с каждой тонны выплавленной стали, которые собственники вкладывали в переоснащение, — этого явно не хватало. Европейцы затрачивают с каждой тонны около 40 долл. на переоснащение. Доменное производство всей Европы работает на пылеугольном вдувании. (Энергосберегающая технология, применяемая в доменном производстве). Пожалуй, только Украина работает на газе, для чего требуется порядка 3 млрд. кубометров в год.

— Есть ли на Украине свои газохранилища?

— Есть, безусловно. Мы же поддерживаем давление газа. Но я бы не хотел касаться этой темы. Это не моя сфера деятельности как министра промышленной политики. У меня, безусловно, есть своя точка зрения, но... В любом случае Украина планирует перейти на иные источники энергии, помимо газа. Эти проекты были разработаны еще летом. А теперь они получили дополнительный импульс. Через три-четыре года мы полностью откажемся от использования газа в доменном производстве. Будет проведено масштабное перевооружение промышленности, вложены немалые средства, инвестиции. Технологически совершенно ясно, что надо делать. Это же не то что придумать термоядерный синтез или что-либо подобное.

— А есть ли средства для этого перевооружения украинской промышленности?

— Вы затронули очень важный вопрос. Скажу так: средства есть. Есть и собственные, есть кредитные, есть заемные средства. Просто веление времени таково, что если предприятия не будут переходить на энергосберегающие технологии, если они не будут инвестировать в это, то они или сольются с другими, или их перекупят, или же их поглотят другие компании. То есть будут меняться собственники. Тот же украинский металлургический комплекс очень привлекателен. Здесь есть и свой уголь, и коксохимия, и руда. Все на месте, все рядом. Ничего завозить не надо.

— Как собирается Украина диверсифицировать источники энергоснабжения, чтобы уменьшить зависимость от российской энергии?

— Как член правительства, я скажу, что, во-первых, мы рассматриваем вопрос о сдаче в долгосрочную аренду шельфов Азовского и Черного морей. Там есть большие запасы газа. По нашим данным, Украина входит в двадцатку стран по объемам запасов газа. Его просто надо добывать. Над этим нужно работать. Это первый и самый простой способ. Во-вторых, мы разрабатываем планы строительства терминалов для получения сжиженного газа с Ближнего Востока. И в-третьих, нужно уменьшить потребление газа. Это возможно.

Украинская промышленность потребляет около 20 млрд. кубометров газа в год. Из них 9,9 млрд. приходится на долю металлургии, а 8,5 млрд. — на химический комплекс. В металлургической промышленности мы можем уменьшить потребление газа на 3 млрд. кубометров через перевод ее на уголь. Еще около 2 млрд. кубометров экономии газа может дать просто энергосбережение. Сюда входит, например, беспрерывная разливка стали, конверторная разливка. 5 млрд. кубов экономии — это только по металлургии. На 30% можно сократить потребление газа и в химической промышленности, к примеру на заводах, производящих аммиачные удобрения..

— Украина считает себя частью Европы. Когда Украина планирует войти в Европейский союз и когда ЕС будет готов принять Украину?

— Идет плановая работа. Первый шаг сделан: ЕС предоставил Украине статус страны с рыночной экономикой. Второй шаг нам еще предстоит сделать — необходимо вступить во Всемирную торговую организацию (ВТО). И третий шаг, который активно обсуждается, — это создание зоны свободной торговли с Евросоюзом. Есть документ, в котором говорится, что после вступления в ВТО мы начинаем работать над соглашением о создании зоны свободной торговли в ЕС. Это предполагает свободный переток рабочей силы и постепенную интеграцию в ЕС. Таким путем шли все страны, и мы тоже пойдем им.

— Когда Украина планирует стать полноправным членом ЕС?

— Давайте об этом пока не будем говорить. Давайте лучше двигаться по этим этапам. По мере продвижения наше сотрудничество со странами Евросоюза станет более плодотворным. Они нас меньше будут бояться, и мы их меньше будем бояться, потому что это будет взаимовыгодно. Украина — это европейская страна. ЕС — наш самый большой торговый партнер и колоссальный рынок для наших товаров. Там высокий уровень социальных стандартов, защищенности граждан, высокие стандарты демократии.

— Насчет второго шага, то есть вступления в ВТО... Украина планирует туда вступить одновременно с Москвой? Или постарается опередить Россию?

— Безусловно, мы хотим опередить. Мы планируем вступить в ВТО в первом полугодии этого года. Хотя Украину и Россию могут принять на одной сессии. Мы считаем, что готовы к членству в ВТО. И мы не хотели бы смотреть на Москву — готова она или нет. Украина экспортирует около 60% своего ВВП. Поэтому мы заинтересованы во внешнем рынке. Естественно, позитивные факторы вступления в ВТО мы бы хотели сделать максимально позитивными, а негативные факторы минимизировать. Надо сделать так, чтобы наши предприятия были к этому готовы.

— На Украине есть металлургические заводы с российскими собственниками. Планирует ли Украина пересмотреть их право собственности, произвести реприватизацию?

— Такой вопрос никогда не стоял на повестке дня. У нас даже нет такого понятия, как реприватизация. Ведь для этого понадобился бы соответствующий закон. У нас периодически бывают попытки принять закон про национализацию. Такой закон, к примеру, пытались провести коммунисты весной прошлого года. “За” проголосовало, по-моему, 60 человек. Быть может, и того меньше. Для Украины сейчас это неактуально. Менять российских собственников на европейских или наоборот — такой вопрос не стоит. Стоит вопрос лишь о том, чтобы собственник был эффективным. Чтобы при нем вкладывались инвестиции в предприятие, чтобы оно приносило прибыль, платило налоги, выплачивало зарплату. Мы заинтересованы только в эффективных собственниках.

— А то, что продали “Криворожсталь” бизнесмену из Индии, а не россиянам, это было политическое решение или чисто экономическое?

— Был аукцион. Думаю, если бы россияне предложили 26 млрд долл., завод достался бы им. В аукционе участвовали все, кто хотел. Не было такого, чтобы кого-то не допустили, как это случалось ранее. Все сидели за одним столом и называли ту цену, которую могут дать. Условия были одинаковы для всех.

— Недавно украинское телевидение сообщало о недовольстве рабочих на “Криворожстали”.

— Я не слышал о социальной нестабильности на этом заводе. Там растет производство, проводится реконструкция. Выполняются условия конкурса. Я сам на следующей неделе планирую поехать на “Криворожсталь”, чтобы посмотреть, как там дела. В министерстве у нас есть ежесуточные данные по каждому предприятию — выпуск чугуна и стали, затраты на газ и т.д. Работники министерства постоянно общаются с главными инженерами, с директоратом. У нас нет данных о том, что на “Криворожстали” появились какие-то проблемы.

Михаил АЛАНДАРЕНКО