Капкан для инвесторов

Почти три сотни отечественных промышленных гигантов могут попасть под “топор реприватизации” лишь на том основании, что они были приватизированы менее чем за 75 дней. Созданная государством в лице прежней власти правовая коллизия (согласно закону о приватизации, конкурс должен быть проведен не менее чем за 30 дней, а в соответствии с программой приватизации — не менее чем за 75 дней), позволяет при желании признать незаконным практически любой приватизационный акт, совершенный в последние годы. А поскольку в любом конкурсе есть проигравшие, волна исков может накрыть страну с головой…

Итак, 30 дней являются нормой закона о приватизации, а в программе приватизации записан другой срок — 75 дней. Если продавать за 75 дней, то закон нарушен не будет, но это долго и неудобно, тем более что деньги в бюджет нужны всегда как можно скорее. Программа вносилась на утверждение парламента Фондом госимущества, который, в соответствии с Конституцией, не обладает правом законодательной инициативы (т. е. не может вносить на рассмотрение законы). Юристы считали, что закон имеет более высокий юридический статус, чем программа, поэтому подавляющее большинство приватизационных конкурсов предприятий группы “Г” проходили именно по закону. Т. е. с 2000 года предприятия группы “Г”, к которым относятся, например, “Криворожсталь” и Никопольский завод ферросплавов (НЗФ), продавались менее чем за 75 дней.

Поэтому если применять закон не избирательно к консорциуму “Приднепровье”, который купил пакет акций НЗФ, а ко всем инвесторам, то Генпрокуратура должна была бы предъявить иски по факту продажи около 95% предприятий, потому что все они были приватизированы менее чем за 75 дней.

Естественно, ощущение неизвестности повергло многих директоров и собственников в панику. Они боятся, что, поскольку приватизационное законодательство запутанно и противоречиво и при продаже абсолютного большинства объектов были совершены действия, которые можно квалифицировать как нарушения, в каждом районе начнут искать свой НЗФ. Местное начальство будет отбирать ранее приватизированные объекты, чтобы продать заново “своим” или вернуть в государственную собственность, но управлять ими и кормиться. В такой ситуации трудно представить здравомыслящего инвестора, который согласится вкладывать деньги в Украину.

Покупая сегодня по тем правилам, которые ему продиктовал Фонд госимущества, инвестор может через некоторое время, когда поменяется власть, оказаться у разбитого корыта. Придут новые люди, и кто-то из чиновников скажет: а ФГИ неправильно продал, постановление, которое было принято Кабмином, не соответствовало закону, мы как государство ошиблись, но накажем, дорогой инвестор, тебя. Заберем твою собственность и деньги назад не вернем, как случилось в ситуации с НЗФ.

Признание сделки купли-продажи акций НЗФ недействительной, по мнению юристов, создало в Украине прецедент односторонней реституции. Вообще, реституция (т. е. возвращение сторон в предварительное состояние) в украинском праве всегда была двусторонней: если сделка признавалась недействительной, стороны были обязаны вернуть друг другу то, что они получили. Да и в мире примеры односторонней реституции единичны. Скажем, в Восточной Европе потомкам домовладельцев, у которых без каких-либо компенсаций была конфискована недвижимость, возвращают квартиры и дома. Естественно, бесплатно. Однако в данном случае ФГИ в свое время получил деньги, а консорциум “Приднепровье” — акции. Однако, исходя из решений суда, и деньги, и акции остались в распоряжении государства. В практике Европейского суда по правам человека это называется “экспроприация де-факто” и упоминается в нескольких судебных делах. Можно привести, например, дело “Папамихалопулос против Греции” или “Святые монастыри против Греции”.

Ситуацию вокруг акций НЗФ можно пояснить на примере. Скажем, вы в свое время приватизировали квартиру, заплатили государству установленные сборы, но клерк, от имени государства оформлявший документы, допустил нарушения. Что-то не так записал, не в те сроки подал. И вот государство в лице прокурора и Кабмина приходит к вам и говорит: мы установили нарушения со стороны нас, государства, в лице клерка, который дал вам возможность приватизировать квартиру с нарушениями. Поэтому государство решило ее забрать. Да и деньги тебе, дорогой покупатель, не вернем. Справедливо? Нет. Со стороны покупателя нарушений ведь не было.

К тому же в свое время Запорожский завод ферросплавов и Орджоникидзевский ГОК оспаривали конкурс по продаже акций НЗФ. “Спорщики” дошли до Верховного суда, который признал, что конкурс был законным. Все акты Фонда госимущества, которые тогда принимались, соответствовали украинскому законодательству. В том числе рассматривалось постановление Кабинета министров об особенностях приватизации привлекательных объектов. И суд признал, что Кабмин вынес постановление в рамках своих полномочий, а ФГИ не мог не исполнять постановления правительства. Т. е. возникла коллизия судебных решений.

Логичным в данной ситуации компромиссным вариантом был бы следующий. ФГИ признает, что был не прав. Но поскольку ошибку допустил продавец в лице органов государственной исполнительной власти, а покупатель выполнил те правила, которые действовали на момент контракта, они должны сесть за стол переговоров и заключить мировое соглашение, предусматривающее, что инвестор доплатит в бюджет. Таким образом, были бы учтены интересы как добросовестного приобретателя, коим в нашем случае является консорциум “Приднепровье”, так и государства, которому нужно пополнить бюджет, чтобы выполнить социальные программы. На этом можно ставить точку. И все счастливы. А самое главное — нет конфликта, нет майдана под Никополем. И зарубежные инвесторы понимают, что в этом государстве умеют решать конфликты путем компромисса. В ином случае ни один здравомыслящий инвестор не рискнет вкладывать деньги в экономику страны с непредсказуемым прошлым. Есть все основания предполагать, что это уже стало очевидным не только для бизнеса, но и для власти. И желание остановить ком реприватизации, плавно переходящей в экспроприацию, уже созрело на самом высоком государственном уровне. Не зря после трехдневного противостояния в Никополе Президент дал прямые указания соответствующим ведомствам, прежде всего Минюсту и ФГИ, совместно составить список всех поданных исков по реприватизации. И те иски, которые заранее бесперспективны, отозвать. Чтобы окончательно не распугать инвесторов, как внутренних, так и зарубежных, государство должно выработать единую политику в сфере пересмотра приватизационных процессов.

Пока же остается вопрос, почему представители власти, когда говорят о реприватизации, заявляют, что они — сторонники доплаты везде, кроме “Криворожстали” и НЗФ. Если НЗФ был приватизирован так же, как и вся украинская промышленность, откуда такой особый подход? Или все дело в личности владельца, близкого к бывшему президенту?

Юрий ФЕДОТОВ