У мартеновских печей

Есть улицы центральные

Когда на месте шахт и карьеров в 60-х начали появляться ГОКи — Северный, Центральный, Новокриворожский, Южный, Ингулецкий — поселки посредством длиннющего шоссе соединили в одно целое. Прокатиться но такому шоссе, да еще в компании с несколькими работниками “Криворожстали” (двумя итээровцами и технарем-производственником) — крайне интересно. Например, понял, что оценить социальную составляющую деятельности ФПГ можно путем подсчета количества и оборота торговых точек на душу населения — чем больше искомая цифра, тем душевнее олигарх.

Сначала едем по территории Северного ГОКа (до середины прошлого года контролировался группой УкрСиббанка, после — донецкой SCM) — районы под названиями Даманский и Ленина. Оценка средняя: ларьки и лотки есть, однако такие атрибуты присутствия среднего класса, как магазины стройматериалов и бытовой техники не замечены. Попутчики сетуют на мою невнимательность. Дальше вотчина ЦГОКа — 44-й квартал и Пруды. Доминируют обветшалые хрущевки, иногда сталинки. Говорят, что несколько лет назад, во времена господства на ЦГОКе группы “Приват”, район был еще запущеннее. Куда уж хуже? Следующая на очереди — “приватовская” “Сухая Балка” и одноименный микрорайон. Примерно то же, что и ЦГОК: вдоль единственной центральной улицы можно заметить и неоновую рекламу, и продуктовые магазинчики. Правда, заходить в глубь района мои проводники не советуют — дабы не портить впечатление.

Соглашаюсь, едем дальше — в районы Криворожского железорудного комбината. Зрелище удручающее — частный сектор перемежается унылыми безмагазинными постройками времен Никиты Сергеевича. Розничной торговли не видать. Под ногами скрипит снег ядовито-красного цвета. После КЖРК полуспальные микрорайоны, где проживают криворожсталевцы, кажутся проекцией столицы на Кривой Рог — первые этажи домов оккупированы магазинами разной направленности, среди которых даже… зоологический — по местным меркам, абсолютная экзотика. Районы, заселенные работниками меткомбината, изобилуют мини- и супермаркетами, маленькими стихийными рынками. Под пятой олигархов жители вроде особо не бедствуют, более того, стремятся под нее попасть. Взятка за помощь при устройстве даже простым рабочим тянет на 500 долларов — делятся секретами фирмы собеседники.

К бизнесменам Ахметову с Пинчуком работники относятся по-разному — в основном безразлично. К их представителям — негативно. “Приезжали тут летом какие-то, начали к цифрам придираться — дескать, а какой эффект от модернизации, о которой так долго кричали, — рассказывает один из проводников. — Где сокращение числа рабочих, где уменьшение сырьевых расходов? Им объясняют — качество продукции улучшилось, но это, по-видимому, не аргумент”. “Ничего не изменилось. — сетует другой попутчик. — Как работали, так и работаем. Воровать разве что стали меньше — раньше ферросплавы мешками таскали, а теперь лопатами”. “Говорят, продавать нас собираются, — добавляет третий гид. — Посудите сами, работаем на старой базе, а о новых проектах никто и слыхом не слыхивал. Два года назад собирались строить машину непрерывной разливки стали, деньги вроде как выделили, да все так и заглохло”. Прежние успехи “Криворожстали” собеседники связывают с Олегом Дубиной, культ личности которого, как показалось, на комбинате сравним с популярностью Сталина во времена индустриализации.

Красное и черное

Так называемый центр — Соцгород — считается районом непрестижным. Трубы “Криворожстали” просматриваются во всей красе, при южном ветре — дышать не рекомендуется. Зажиточные криворожцы предпочитают места поэкологичнее. “Это еще что, — говорят собеседники, вместе со мной вдыхающие воздух с примесью какого-то дыма, — вот когда на коксохиме выпуск кокса идет — сероводородом весь центр благоухает!”. Такой воздух — верный знак — “Криворожсталь”.

На горизонте неторопливо вырастают трубы и башни-градирни (установки для охлаждения воды). Огромная надпись бетоном по бетону — “Криворожсталь”. Дальше проходной завода пробраться не удалось — на частную территорию журналистов не пускают. Послед ний этап поездки — территория между криворожсталевскими 9-й домной и ГОКом. В этих волшебных местах стоит задуматься о теории относительности: вода кипит при температуре воздуха — 15, а у снега удивительные оттенки — серый и черный. Дым из труб ГОКа ощущается не только обонянием. Если пресловутый криворожский снег красного цвета — явление нерукотворное (самый заядлый гринписовец может лишь развести руками, когда земля под ногами оказывается железной рудой), то снег черный — прямое следствие человеческой деятельности. “Это потому, что здесь город все отдал на откуп частникам, — с пеной у рта отстаивают родной завод собеседники, — на комбинате намного чище”.

Делать было нечего

Трехкомнатная квартира итээровца “Криворожстали”. Скромно, но чисто. Телевизор шарашит новости. На экране появляется Юлия Владимировна. Все замолкают. “Криворожсталь вернем государству”, — строго обещает Тимошенко, и в ответ гости криворожской квартиры срываются бурей ругательств. “Им там что, делать больше нечегo?” — самое безобидное из услышанного от будущих работников госсектора. “Достала уже эта неопределенность — то продаем, то не продаем, то мастер заставляет какие-то соцопросы подписывать, — сокрушается один из гостей — А что дальше? Комбинат стоит, и пока его снова продадут, нам что делать?”. Совершенно невинный телевизор оказывается мощным стимулятором негативных реакций. “Ну, купили комбинат олигархи, и что — как будто его кто-то другой мог купить, — говорит хозяин. — Сегодня донецкие на заводе, завтра будут днепропетровские, потом еще одесские придут, а то и индусы”. “Какая разница, кто будет прибыли дерибанить — соглашается гость, работающий в одном из производственных цехов. — Ахметов или еще какой Пинчук, нам-то что от этого?”. Речь становиться все менее литературной, а настроения — все более агрессивными. Диктофон приходится не просто выключить, а еще и вынести, спрятав в другой комнате.

На следующий день, в кресле на удивление чистого поезда Кривой Рог — Киев, обдумываю увиденное и услышанное. Рабочие “Криворожстали” в госсобственность не хотят. И под олигархами быть не хотят. Они хотят стабильности, нормального заработка и нормальной жизни. Словом, всего того, что в цивилизованных странах называется конституционными правами. У них тоже есть такие права, но пока неизвестно появятся ли такие возможности.

Евгений ДУБОГРЫЗ