“Для одних это просто бизнес, а для других — покупка монополии”

— Отставка правительства Юлии Тимошенко, наверное, стала вторым по важности событием после победы “оранжевой революции”. Как бы вы охарактеризовали отставку правительства, к чему она приведёт?

— Это старт парламентской кампании. Теперь стало окончательно ясно — Ющенко и Тимошенко пойдут на выборы в разных командах, причём соревноваться между собой будут достаточно упорно. Однако я думаю, что Блок Юлии Тимошенко не будет занимать чисто оппозиционную нишу, думаю, что открыто против Ющенко он выступать не станет, потому что, как ни крути, наивысшее в стране доверие — к Президенту и, думаю, к выборам его рейтинг подрастёт, а рейтинг Тимошенко больше расти уже не будет. Тот блок, в который будет записан Виктор Андреевич, блок его имени, неизбежно и абсолютно гарантированно побеждает на выборах.

— Многие эксперты, как украинские, так и иностранные, считают, что шквал обвинений в адрес ближайшего окружения Ющенко был инициирован с целью отвести внимание общественности от участия Юлии Тимошенко в скандале, связанном с Никопольским заводом ферросплавов. Есть и противоположное мнение, что виновато окружение Президента. Каково ваше мнение на этот счёт?

— Я думаю, более убедительно выглядит версия Президента о том, как происходили события... В этой ситуации именно Президент является лицом незаинтересованным и даёт наиболее объективную информацию о том, что происходило. Все остальные — непосредственные участники борьбы, а потому не могут быть беспристрастными: они не искажают информацию, но подают её в своей интерпретации.

Я бы не хотел судить людей на основании того, что сказали о них другие. Надо дождаться завершения расследования. Как можно комментировать, не имея ни малейшей информации о том, что стоит за всем этим? Да, есть взаимные обвинения, которые касаются конкретных бизнесовых интересов. Надеюсь, уже в ближайшее время будут опубликованы какие-либо документы, тогда мы сможет судить о поступках каждого конкретного человека.

— Одним из таких обвинений стали заявления об участии госчиновников в конфликте вокруг НЗФ на стороне одной из противоборствующих бизнес-групп. Есть ли какая-то связь между широким освещением событий на Никопольском ферросплавном и правительственным кризисом?

— Конфликт на НЗФ обострил отношения между группами в окружении Президента. Ведь когда такое происходит на заводе, власть не может оставаться в стороне. Хотя корпоративные конфликты — не новость для Украины, но ранее государство не принимало в них участия как заинтересованная сторона. А в Никополе представители государственных органов стояли в первых рядах столкновения. Думаю, это была ошибка.

— И всё же какую роль сыграло правительство в деле НЗФ?

— Ключевой вопрос здесь — почему именно Никопольский ферросплавный? С “Криворожсталью” всё понятно. Этот объект был предметом публичных дискуссий в ходе избирательной кампании, и его судьба была предопределена в момент оглашения результатов выборов. А НЗФ — совершенно неподходящий объект для реприватизации. Неподходящий не в смысле практической реализации реприватизации, а в том смысле, что государству будет непросто воспользоваться своими правами акционера. Если реприватизация будет проведена, государство получит 50% акций. Эти 50% отнюдь не дают право принимать решения. В условиях, когда остальные 50% остаются в руках двух бизнес-групп (“Приват” и “Интерпайп”. — Авт.), отношения которых тёплыми не назовёшь, государству в любом случае придётся договариваться с одной из этих компаний, чтобы организовать собрание акционеров и поменять менеджмент. Иначе вся операция выеденного яйца не стоит. Надо ли было тогда горшки бить, шесть месяцев продолжать страшные судебные разбирательства с немаленькими затратами. Ведь у нас среди “украденных” есть хорошие, прибыльные объекты, с большими объёмами производства, с хорошими рынками сбыта, имеющие гарантированную сырьевую базу, у которых можно было бы, используя схему “Криворожстали”, забрать пакет акций размером 80-90%.

— Схема экспроприации “Криворожстали” настолько универсальна, что её можно использовать и в отношении других объектов?

—  Претензию, которую предъявили к “Криворожстали” — не был выдержан 75-дневный срок приватизации, можно выдвинуть к продаже практически любого стратегического объекта за последние три года.

— Почему же тогда именно НЗФ?

— Видимо, были причины. Я думаю, что дело в специфике ферросплавного рынка Украины. У нас есть бизнес-группа, которая владеет четырьмя ферросплавными объектами: два горнообогатительных комбината и два завода (по сообщениям СМИ, данные объекты контролирует группа “Приват”. — Авт.). Если добавить ещё один ферросплавный завод, получается просто “бриллиантовое” производство. Пять объектов вместе — это полный монополист на рынке Украины. Это возможность произвольного ценообразования, это замечательный сбыт, это возможность играть в жёсткие игры с теми, кто потребляет твой продукт — то есть со всей нашей металлургией. Металлургия Украины — у твоих ног. Можно даже попытаться зайти на чужие заводы, используя своё положение. Поэтому завод представляет огромный интерес для тех, кто владеет остальными четырьмя ферросплавными объектами. Цена такой группы из пяти объектов намного выше, чем суммарная стоимость этих предприятий по отдельности.

— Однако этой монополизации может и не случиться — ведь в случае реприватизации НЗФ будет объявлен свободный конкурс.

—  Разговоры о том, что мы, мол, объявим конкурс и посмотрим, кто больше даст, — это или непрофессионализм, или хитрость. Нельзя проводить конкурс “кто больше даст”, если отношение у покупателей к объекту различное. Для одних это просто бизнес, пускай и очень выгодный, а для других это покупка монополии, последний элемент игры. Игры, которая даёт возможность реализовывать громадные планы, может, не очень чистые, но очень прибыльные.

— То есть можно говорить, что между предыдущим правительством и бизнес-группой, стремящейся монополизировать ферросплавную отрасль, существовал сговор?

—  Я не хочу называть это сговором. Сговор — это когда непременно поделены деньги, а у нас такой информации нет. Но договорённость существовала наверняка. Иначе государство просто не смогло бы провести ни одного акционерного собрания со своим 50-процентным пакетом. У нас есть примеры, когда государство с собственными 50% акций по два года не могло открыть собрание. Поэтому было бы лучше, если бы государство в лице Кабинета Министров сразу же заявило, что договорённость есть — у этой группы 25%, у нас — 50%, мы с ними меняем менеджмент, а потом выставляем объект на продажу. Это была бы правда. Может, не очень красивая, зато понятная обществу. Тогда ясно, что никто не кривит душой, не играет и понимает, что обманывать нехорошо, в каком бы кресле ты ни сидел.

— Должно ли нынешнее правительство препятствовать монополизации ферросплавной отрасли?

— Объективно в результате монополизации ферросплавного производства государство получит очень сложную ситуацию во всей металлургической отрасли. Однако давайте не будем забывать, что бизнесу свойственно стремление к максимальной прибыли, в том числе через образование монопольных структур.

— Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Должно ли правительство отстранить от конкурса по продаже Никопольского завода ферросплавов финансово-промышленную группу “Приват”?

—  Ну, я не думаю, что “Приват” пойдёт на конкурс своей главной структурой. Просто из тех соображений, что в этом случае к конкурсу их не допустит Антимонопольный комитет. Однако группа точно будет участвовать. Может, через кого-то другого. Группа имеет огромный интерес к заводу, готова заплатить за него больше, чем кто бы то ни был, не думаю, что она так спокойно откажется от участия в конкурсе. А государство, понятно, должно приложить все усилия, чтобы не допустить монополизации отрасли. Конкурс, по всей видимости, будет очень тяжёлый.

Александр ЛЕБЕДЕВ