Заработать на войне

Директор ПАО “АвтоКрАЗ” Роман Черняк, более 30 лет проработавший на заводах группы КрАЗ, еще ни разу не сталкивался с таким покупательским ажиотажем. С визитом на завод прибыли два армейских генерала из Киева и вели себя явно не по чину. “Уговаривали, как могли, чуть ли не ноги мне целовали — продать им 100 авто, которые тогда стояли на заводе”, — рассказывает Черняк. Новенькие бронированные автомобили, на которых едва успела высохнуть краска, предназначались для поставки в одну из южных стран. Комплектация соответствующая: облегченный тропический вариант. Но в Украине грянула война, а армия оказалась буквально голой и нищей. Дело было весной 2014 года. “Нам воевать не на чем, не продадите — завтра всех расстреляют”, — обрисовали драматичность ситуации прибывшие гости.

Черняку пришлось по телефону вести переговоры с зарубежными клиентами — просить об отсрочке поставки на месяц. К счастью, те отнеслись с пониманием и согласились. А наспех закамуфлированные “тропические” КрАЗы отправились на фронт. “Все, что было подходящего в наличии у КрАЗа, завода Малышева, КТРЗ, “Богдана”, “Эталона”, выгребли подчистую”, — вспоминал период начала войны министр МВД Арсен Аваков.

Доходная броня

К такому вниманию со стороны украинских силовых структур АвтоКрАЗ, входящий в группу компаний “Финансы и кредит” Константина Жеваго, не привык. Еще в 2008 году представители Минобороны заявили о начале процесса унификации колесной техники украинской армии, а это свыше десятка типов автомобилей марок УАЗ, ГАЗ, МАЗ, КамАЗ, ЗИЛ и КрАЗ. Но решение постепенно перевести парк техники на шасси отечественного КрАЗа так и осталось на бумаге: средств на перевооружение у армии не было.

Другое дело — суровое военное время. В 2015 году расходы на национальную безопасность и оборону были увеличены в полтора раза и составили 95,8 млрд гривен. Минобороны получило в свое распоряжение беспрецедентные 45,8 млрд гривен, около 5 млрд из которых предназначались на закупку техники и вооружений для армии у отечественных предприятий. МВД закупило техники для НГУ на сумму 2 млрд гривен. “За последние два года мы поставили по гособоронзаказу больше машин, чем за предыдущие 22”, — констатирует Черняк.

В 2014—2015-м Минобороны, МВД и Нацгвардия покупали у АвтоКрАЗа по 700 автомобилей в год, что составляло половину годовой загрузки предприятия. Благодаря заказам силовиков в 2014-м компания выпустила на 49% больше единиц авто, чем в 2013-м, и более чем в полтора раза нарастила выручку, заработав 1,75 млрд гривен. За 2015 год чистый доход вырос до 1,9 млрд гривен, что, правда, меньше показателя 2014-го в долларовом выражении. По итогам прошлого года получена прибыль на фоне убытков 2014-го, чему помогла, в том числе, переориентация на изготовление более сложных авто, например бронированной техники.

АвтоКрАЗ давно зарекомендовал себя в мире как поставщик надежных армейских машин и техники двойного назначения. Преимущественно это колесные автомобили, тягачи или шасси под армейскую спецтехнику, которые в странах третьего мира и государствах, где часто идут войны, ценятся за высокую проходимость и “неубиваемость”. Тем не менее, боевая бронированная техника — новое направление в производственной линейке. Как же предприятию удалось быстро переориентироваться на потребности украинской армии, вынужденной защищаться от врага?

В январе прошлого года секретарь Совета нацбезопасности и обороны Александр Турчинов попал под обстрел боевиков в районе Донецкого аэропорта. В автомобиль, в котором ехал Турчинов в сопровождении военных, попали осколки гранаты. Жизнь экипажу спасла броня “КрАЗ Кугуар”. “Эти бронеавтомобили спасли уже много наших ребят на передовой”, — признает начальник отдела бронетехники Нацгвардии Алексей Кравцов.

Две основные бронемашины в линейке АвтоКрАза — “КрАЗ Кугуар” и “КрАЗ Спартан” — начали выпускать только в 2014 году. Быстро оценив перспективы этого направления и будущие потребности армии, руководство компании наладило на мощностях АвтоКрАЗа лицензионную сборку автомобилей канадской фирмы Streit Group. Немного раньше, в 2012-м, кразовцы организовали с ней совместное предприятие в ОАЭ. Целью было обменяться технологиями, воспользоваться льготами Эмиратов для подобных предприятий и удешевить производство и логистику. Там же изначально и стали выпускать “Спартаны”.

Оба автомобиля созданы не на фирменных шасси КрАЗа. При создании “Кугуаров” используется шасси Toyota Land Cruiser 79, “Спартанов” — Ford F-550. Пришлось всерьез помучиться над тем, чтобы приспособить их под текущие задачи вооруженных сил: все-таки изначально в мануалах от производителя автомобили характеризуются как патрульные или конвойные машины. В Украине же им пришлось выполнять полноценные боевые задачи. Повышение боевых возможностей достигается, например, путем установки боевых модулей типа “Сармат”, которые производит киевское КБ “Луч”. В такой комплектации бронемашина способна уничтожить танк противника с расстояния 2,5 км.

Уместная инвестиция

Ни в Минобороны, ни на АвтоКрАЗе не разглашают точное количество автомобилей “Кугуар” и “Спартан”, которые на данный момент находятся на службе силовиков. Черняк говорит, что всего за два года, в 2014—2015‑м, этим структурам было передано 280 различных бронеавтомобилей. Кроме “Спартанов” и “Кугуаров”, в модельном ряду также имеется “КрАЗ Шрек” с противоминной защитой (изготовлен совместно с той же Streit Group), его удлиненная версия с колесной формулой 6х6 “КрАЗ Фиона” и 8х8 “КрАЗ Ураган”.

“В этой ситуации АвтоКрАЗ — это пусть и маленькая, но все же история успеха нашего ВПК. Пример гибкой работы и быстрого нахождения инвестора. Сейчас много говорится и мало делается. А это то, что реально удалось реализовать”, — хвалит проект директор Центра исследования армии, конверсии и разоружения Валентин Бадрак.

По похожей схеме работают многие предприятия украинского ВПК. Самые очевидные примеры — ГП “Антонов” или днепропетровское КБ “Южное” в тандеме с заводом “Южмаш”, которые участвуют в международных проектах в самолетостроении и по освоению космоса. Не так широко известные за пределами своих отраслей, но не менее успешные в международном сотрудничестве государственное КБ “Луч” (Киев) или частная НПФ “Адрон”. Первое достигло высоких результатов в сфере разработки высокоточного ракетного оружия. Боевой модуль “Сармат”, противотанковые управляемые ракеты “Стугна-П” и “Барьер-В” — разработки этого предприятия. Созданные КБ “Луч” управляемые ракеты “Фаларик 105” используются на боевом модуле CT-CV производства бельгийской компании CMI Defence, которым в свою очередь оснащаются австрийские ББМ “Пандур-2” и польские легкие танки Anders. Кстати, на этих же танках устанавливается комплекс активной защиты бронетехники “Заслон”, который тоже разработан украинским предприятием — ГП “Базовый центр критических технологий “Микротек”.

НПФ “Адрон” занимается разработкой защиты техники отуправляемых ракет, в том числе ПЗРК. Оптико-электронная система защиты вертолетов “Адрос”, которую поляки планируют устанавливать на своем перспективном ударном вертолете SW-5, — его работа.

И такие успехи частного сектора ВПК — отнюдь не исключение в отрасли. “Сегодня на 30 частных предприятий оборонного комплекса приходится 2/3 всего оборонного производства страны в денежном выражении”, — уверяет Бадрак.

Сотрудничество по отдельным производственным проектам позволяет украинским компаниям финансировать опытно-конструкторские работы (ОКР) за счет средств, полученных от зарубежных партнеров. В мировой практике ОКР чаще всего финансируются из госбюджета за счет гособоронзаказа, но в Украине из-за его скромных размеров такой возможности нет: в ГОЗ на 2016 год на ОКР предусмотрено только 10% всего оборонзаказа, то есть около 800 млн гривен ($29 млн). Но и эта сумма — большое достижение и выделяется в таком размере впервые. Тем не менее, Украине нужно идти дальше. Пользуясь своими позициями на мировом рынке вооружений, благоприятными условиями для промышленного производства и геополитической конъюнктурой, необходимо подтянуть те сферы ВПК, где мы технологически отстаем.

Один из инструментов — офсетные сделки, которые в мире очень распространены в сфере ВПК и отраслях, выпускающих высокотехнологичную продукцию. В качестве офсетных обязательств (требований импортера по возврату в качестве инвестиций части средств, полученных по контракту) могут быть прямые инвестиции, передача технологий, финансирование ОКР, создание СП на территории страны‑заказчика и многое другое. “По оценке исследования The Financial Times и информагентства Jane’s, проведенного в 2013 году, только 12 самых крупных западных экспортеров ВВТ подписали офсетные соглашения на $75 млрд, а общая стоимость офсетов в мире оценивалась в 2013‑м в $290 млрд. А в 2015 году, по их оценкам, должна была достичь $380 млрд”, — говорит Максим Глущенко, бывший замглавы “Укроборонпрома”, а ныне — руководитель Центра антикризисных инициатив. В Украине, по его словам, есть законодательная база для таких сделок, и подготовка к ним хоть и медленно, но все же идет.

Отраслей, которые нужно технологически подтягивать, у нас хватает. Это и производство боеприпасов для танков и артиллерии, и патронное производство, и средства связи.

Почему инвесторы должны приходить сюда создавать совместные производства и делиться технологиями? Хотя бы потому, что Украина стала рынком, говорит Бадрак. “Мы активно перевооружаемся. Да, у нас небольшой оборонный бюджет, какие‑то $300 млн. Но кроме него есть и другие, еще не использованные нами, механизмы, например получение долгосрочных кредитов, офсетные соглашения, совместные проекты, готовность к лицензионным, а значит, долговременным производствам”, — отмечает эксперт.

Но есть и более весомый аргумент: это традиционно мощные позиции Украины на мировом рынке вооружений (в 2009—2013 годах страна входила в десятку ведущих поставщиков). Это значит, что, объединившись с местными производителями, зарубежные партнеры с итоговым продуктом получат доступ ко всем традиционным рынкам Украины, которые достались нам в наследство от СССР. Да, часто это не США или Европа. Но среди наших стабильных партнеров — десятки стран Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Ближнего Востока и Африки, которые активно перевооружаются, но не всегда могут позволить себе дорогие западные образцы.

С ноября 2015 года глава Пентагона получил добро на использование $300 млн для военной помощи Украине. Как он распорядится этими деньгами? На них можно закупить нужное ей оружие. А можно приобрести здесь какое-нибудь производство и сделать базой для выпуска необходимых для армии вооружений. Украина должна заинтересовать партнеров перспективными проектами и, главное, дать понять потенциальным донорам, с кем на геополитической арене она хочет дружить. До войны с Россией пресловутая многовекторность не давала на это никаких шансов.

Свой ответ на вопрос, чем украинская оборонка может быть интересна инвесторам, есть и у “Укроборонпрома”. “Украина — лидер Европы по количеству выпускников вузов с инженерными специальностями”, — рекламирует наши возможности концерн в англоязычной презентации у себя на сайте. Тут же ниже — таблица с данными о почасовой оплате труда инженеров в машиностроительной индустрии различных стран, где Украина скромно красуется на последних позициях с показателем $1,2 в час, а это меньше, чем в Китае.

Правда, умалчивается о возможных тормозах для инвестиций, которыми могут стать отсутствие оборонной стратегии и ручное управление госзаказом, несовершенство законодательной базы, консерватизм менеджмента предприятий в вопросах прогрессивных перемен, а также консерватизм государства в вопросах приватизации. Роман Черняк летом отправится на дочернее предприятие компании на Кубу, а затем — в Боливию. Руководители этих стран отдают себе отчет, в каких сферах они отстают, и какие технологии нужно привлечь. Но не забывают и об интересе собственных производителей, проводя выгодную им налоговую политику.

Придут ли когда-нибудь на АвтоКрАЗ западные партнеры со своими технологиями, чтобы работать здесь и платить налоги? “Да, когда будут видеть толерантное налогообложение и перспективы, а главное — будут верить в безопасность своего бизнеса”, — уверен Черняк.

И для этого совсем не обязательно, чтобы в стране шла война.

Екатерина ГРЕБЕНИК