Зачем Путин все-таки приезжал в Киев?

Однако украинские эксперты и журналисты, посчитавшие, что визит Владимира Путина в Киев завершился для него неудачно, не приняли во внимание то, что в России уже началась президентская избирательная кампания. А потому для двух представителей высшего руководства, претендующих на главный пост в стране, наибольшую ценность сейчас представляют события, подтверждающие правильность избранной ими линии.

И с этой точки зрения реакцию украинской власти на предложение присоединиться к Таможенному союзу России, Белоруссии и Казахстана можно считать успехом российского премьера.

Особенность нынешней президентской кампании заключается в том, что самое важное решение будет принято до того, как будет дан ее официальный старт. В этом отношении она чрезвычайно сходна с ситуацией, сложившейся в конце 1999 г., когда главный вопрос заключался в том, кого назовет своим преемником Борис Ельцин и когда это произойдет.

Результаты голосования избирателей в марте 2000-го стали следствием выбора, сделанного первым президентом России, который уже в сентябре 1999-го намекнул, что хотел бы видеть недавно назначенного им председателя правительства во главе государства. Если бы он назвал своим преемником не Путина и сделал это не осенью 1999 г., а после того как была избрана Государственная дума, то руководить страной вполне мог бы Евгений Примаков или даже Геннадий Зюганов.

Очевидно, что Путин не сделал бы большой политической карьеры, если бы Ельцин не остановил на нем свой выбор. Да и Сергей Степашин, и Владимир Рушайло, в которых многие видели тоже возможных преемников Ельцина, скорее всего, не сумели бы объединить вокруг себя элиту и, следовательно, имели бы на выборах серьезных соперников, в том числе Примакова, пользовавшегося тогда большой популярностью.

Теперь Владимиру Путину и Дмитрию Медведеву предстоит вдвоем принять решение, которое по своим последствиям может оказаться даже более значимым, чем выбор Ельцина. Президент и премьер должны определить, кто из них станет официальным кандидатом от власти на выборах. Как люди достаточно опытные, они хорошо понимают, что тот, кто не примет в них участия, рискует быстро потерять политический вес и оказаться полностью во власти будущего победителя.

Рейтинг Путина до недавнего времени практически не страдал от роста цен и коммунальных тарифов. Граждане России в большинстве своем не возлагали на него ответственность за это, поскольку видели в нем политика, призванного определять стратегию национального развития и выстраивать отношения России с другими странами.

Как свидетельствуют социологические опросы, ситуация постепенно меняется, и популярность премьера на протяжении последних месяцев постоянно снижается. И если Медведев единолично займет нишу государственного деятеля, заботящегося о будущем страны и добивающегося для нее лучшего места в мире (а это неизбежно произойдет в случае его победы), то Путин постепенно превратится в “обычного” председателя правительства. А это значит, что на нем будет сосредоточено массовое недовольство, вызванное экономическими трудностями, а возможно, ему даже придется через какое-то время уйти в отставку, чтобы вернуть подорванное доверие к государственной власти. Не стоит забывать, что экономические проблемы, с которыми сталкивается современная Россия, никуда не исчезнут в следующем году, а по некоторым прогнозам, даже усилятся.

Дело не в том, насколько привязан Владимир Путин к власти. Может быть, ему не хочется вести борьбу за высший государственный пост, и он вполне мог бы жить частной жизнью или возглавить какую-нибудь международную организацию. Но за Путиным стоит довольно большая группа людей, которые получили крупную собственность или доступ к финансовым ресурсам благодаря его поддержке, а потому, лишившись ее, утратят нынешнее благосостояние, а возможно, и личную безопасность. Большинство высокопоставленных чиновников, входящих в руководство государственных банков и корпораций (за исключением Алексея Кудрина, который уже заявил о своем намерении выйти из советов директоров ВТБ и алмазной компании “АЛРОСА”) никак не связаны с Дмитрием Медведевым ни близостью взглядов, ни общим прошлым.

Едва ли можно сомневаться в том, что он готов без колебаний лишить их нынешнего положения. Президент обязал всех госчиновников покинуть советы директоров концернов и компаний, находящихся в собственности государства. При этом на их место должны прийти независимые руководители.

Вице-премьер Игорь Сечин, занимавший пост председателя директоров Роснефти, которая за годы правления Путина вошла в число крупнейших нефтяных компаний мира, продемонстрировал, что он без всякого почтения относится к подобному распоряжению президента. Он оставил свой пост в Роснефти значительно раньше назначенного срока (у него было время до 1 июля), но поставил на свое место полностью подконтрольного человека. Новый глава Роснефти Эдуард Худайнатов тут же заявил, что Сечин сохранил влияние на управление компанией, а его уход — формальный жест.

Вряд ли стоит ожидать, что Д. Медведев, самостоятельно избравшись на пост президента, будет и дальше терпеть такого рода демонстративные выходки от самого влиятельного представителя путинского окружения. Уже сейчас ясно, что с теми, кто не сумеет обеспечить себе надежное будущее после президентской кампании, победитель расправится без всякой пощады. Если президентом станет Медведев, то можно с уверенностью сказать, что нынешние главы госкорпораций утратят свое влияние на экономическую жизнь страны, а может быть, вынуждены будут уехать из России. Это же относится ко многим приближенным к Путину предпринимателям, которые подобно Аркадию Ротенбергу и Году Нисанову не занимают официальных постов, но извлекают существенные дивиденды из приятельских отношений с главой правительства.

Если же возглавит государство снова Путин, то те крупные предприниматели и руководители регионов, которые сегодня поддерживают Медведева, скорее всего, понесут существенные потери, а либеральные политики, вернувшиеся к активной жизни, будут вновь удалены от политического процесса, и на этот раз, по-видимому, надолго, если не навсегда. Возможность подобной расправы с проигравшими, конечно же, связана не с личностными чертами В. Путина или Д. Медведева — сражаются друг с другом вовсе не они, а группировки, сделавшие ставку на того или иного политика и ожидающие выгод от его прихода к власти. Понятно, что в российских условиях получить привлекательные объекты собственности и доступ к финансовым ресурсам можно, только отняв эти блага у кого-то.

Путину и Медведеву в такой ситуации будет не так просто определиться. Конечно, они могут выдвинуть свои кандидатуры, но это будет более опасная ситуация, поскольку независимо от их желания противостояние между группировками элит может принять крайне ожесточенный характер. Тогда конфликт внутри власти, которого удалось избежать в 2000 г., благодаря точному выбору Б. Ельцина, может стать реальностью.

Это в свою очередь способно спровоцировать социальный взрыв из-за накопившегося в обществе недовольства. Но на сценарий в котором избирателям предлагается выбирать между действующим президентом и премьером, которые в совокупности, скорее всего, возьмут 70—80% голосов в первом туре, в несколько раз обойдя ближайших конкурентов, политическая элита вряд ли решится. Хотя преимущества такого хода избирательной кампании очевидны: возвращается реальная политическая борьба, власть восстанавливает пошатнувшуюся легитимность, наглядно демонстрируя, что готова к честной конкуренции, но у нее нет серьезных соперников.

Однако угроза социальной дестабилизации сводит на нет все эти объективные факторы и вынуждает политическую элиту готовить “тихий” сценарий президентской кампании. На выборы должен пойти только один из представителей высшего руководства, и нужно заранее определить, кто это будет и как уговорить проигравшую сторону согласиться с подобным выбором.

Пока положение Дмитрия Медведева несколько лучше. Его поддержал от имени американского руководства Джо Байден, что очень важно для российской элиты, которая в нынешних условиях опасается какого-либо конфликта с США. Теоретически с Медведевым связаны ожидания наиболее активной и образованной части общества, направленные на демократизацию политической системы, ограничение бюрократического произвола и снижение коррупции. Судя по всему, Медведев устраивает большую часть крупных собственников, которые, в случае если он останется на своем посту, смогут рассчитывать на те ресурсы, которые ныне направляются на поддержку госкорпораций.

Это, кажется, хорошо понимает Путин, который несколько недель тому назад внезапно притормозил борьбу за поддержку элиты и начал напрямую обращаться к обществу, раздавая щедрые обещания. 4 апреля на совещании, посвященном подготовке его обращения к парламенту, он призвал на 30% увеличить зарплату учителей (причем сделать это предлагается за счет региональных бюджетов, то есть отняв деньги у местной элиты). Примерно то же посулил медицинским работникам и пенсионерам.

Можно предположить, что премьер-министр рассчитывает на то, что кандидат от власти на предстоящих выборах будет определяться в зависимости от уровня его электоральной поддержки (у него она сейчас несколько больше, чем у Медведева, но президент сокращает разрыв). Главе правительства нужно переломить эту негативную тенденцию, а по возможности и увеличить собственную популярность.

С этой точки зрения поведение премьер-министра представляется совершенно логичным. С одной стороны, он демонстрирует заботу о малообеспеченных слоях общества, которым, кстати говоря, нечего ждать от победы Дмитрия Медведева. С другой — показывает, что Россия вновь оказалась в тяжелом внешнеэкономическом положении и нужен выдающийся государственный деятель, способный восстановить пошатнувшийся авторитет Российской державы. В этом ключе и нужно рассматривать недавний визит Владимира Путина в Украину.

У Дмитрия Медведева, по сути дела, есть только два личных внешнеполитических достижения (к победе над Грузией сумел на равных присоединиться Путин) — улучшение отношений с США и выстраивание партнерских связей с Украиной после прихода к власти Виктора Януковича.

Путин настойчиво пытается показать, что эти достижения являются фикцией. Он осудил американское правительство в связи с началом военной операции в Ливии, обвинив его в нежелании считаться с мнением других стран, выступающих против военного давления на Триполи.

А свой визит в Киев сумел представить так, что и партнерство с Украиной не получилось: на крайне выгодное (в изображении российских СМИ) предложение о присоединении к Таможенному союзу украинское руководство, не раздумывая, ответило отказом. Украинская власть намного больше ценит пребывание в рамках ВТО, чем сотрудничество с Россией, а значит, нет никакого принципиального отличия между политикой Ющенко и курсом нынешнего президента, победу которого Дмитрий Медведев пытался показать как начало новой эпохи в российско-украинских отношениях.

Возможно, Владимир Путин действительно хотел бы, чтобы Украина вошла в Таможенный союз (хотя трудно сказать, зачем России нужны такие сильные конкуренты на освоенном ею рынке ТС), но отказ украинской власти, сумевшей выдавить из себя только очередную просьбу о снижении цены на газ, для него сегодня несравненно выгоднее, чем принятие интеграционных планов Киева.

Вполне вероятно, что теперь нас ожидает новый экономический конфликт, призванный наглядно продемонстрировать, что нынешняя наша власть так же отвергает все российские предложения о дружбе и сотрудничестве, как и предыдущая. Он него могут пострадать не только украинские предприятия, но и некоторые российские олигархи, сделавшие крупные вложения в украинскую экономику. Но это не остановит правительство РФ.

“Тихая” избирательная кампания может оказаться не менее беспощадной, чем шумные политические войны середины и конца девяностых.
Шутка уместна

***

Хотите узнать, кто станет президентом России в 2012 году? Спросите об этом директора московского завода “Кристалл”, который внезапно прекратил выпуск “Путинки”.

***

Президент РФ поддержал закон о тестировании школьников на наркотики. В ближайших планах государства закон о проверке всех квартир на следы ограбления.

Дмитрий ГАЛКИН