Вредная помощь

Просто сейчас растут отрасли, которые до сих пор пребывали в яме, но эта волна скоро схлынет, и индустрия опять сбавит обороты.

Причины понятны: малодушная антикризисная политика правительства в 2008 г. притормозила девальвацию и не дала возможности перегретой экономике опуститься к разумным уровням. Того, на что рассчитывали экономисты, — вытеснения с рынка неэффективных структур — не произошло.

Благодаря щедрой поддержке государства кризис так и не докатился до многих предприятий и банковских структур. А кому-то, как Межпромбанку, антикризисная помощь ЦБ и вовсе позволила оставаться на плаву два кризисных года, несмотря на явные махинации (по данным ЦБ, 25 млрд руб. из выданных банку в кризис 31,8 млрд руб. ушли на счет компании, один из директоров которой — сын сенатора Сергея Пугачева). Это лишь одна история. А скольких мы не знаем?

Антикризисная политика правительства сыграла с экономикой злую шутку. До кризиса российская индустрия страдала неэффективностью: зарплата в валютном выражении росла значительно быстрее производительности труда. По расчетам Валерия Миронова из Центра развития, удельные трудовые издержки в 2006-2008 гг. росли на 15-20% в год. Долго это продолжаться не могло: столь вопиющую диспропорцию мог компенсировать лишь рост инновационной активности, а его не было, констатирует Миронов.

Российская промышленность в кризис пострадала не только от внешнего финансового шока, но и от собственной накопленной неэффективности. Производство в обрабатывающем секторе сократилось более чем на 20% — близко к худшим мировым достижениям. В этот момент промышленность могла бы избавиться хотя бы от части своей неэффективности.

Но не тут-то было.

С одной стороны, дефицит трудовых ресурсов, а с другой — антикризисная помощь государства дали возможность компаниям опять повышать зарплаты: по расчетам Центра развития, в валютном выражении средняя зарплата уже превысила докризисный уровень.

Иными словами, неэффективность индустрии только углубляется. К тому же любые дополнительные доходы россияне тратят не на отечественные товары, а на импортные. Согласно предварительным данным ФТС, стоимость импорта из стран дальнего зарубежья в октябре увеличилась на 37% по сравнению с предыдущим годом и вплотную приблизилась к $20 млрд, максимальному уровню с октября 2008 г. Космические темпы роста импорта объясняются укреплением рубля и очень слабой инвестиционной активностью.

Инвестиционный спрос, на который так рассчитывало Минэкономразвития, минимален. Никто так и не хочет вкладывать деньги в Россию. Не случайно в последнее время появились разговоры о том, чтобы директивно устанавливать задания по инвестициям хотя бы для естественных монополий.

Казалось бы, вот поле для реальной антикризисной политики: инвестиционный климат в стране настолько плох, что есть миллион возможностей для его улучшения. По условиям ведения бизнеса Всемирный банк недавно опустил Россию с 116-го на 123-е место в рейтинге Doing Business. По качеству госрегулирования мы проигрываем даже Никарагуа, Свазиленду, Уганде и Брунею.

Опрос Bloomberg Global Poll среди инвесторов, аналитиков и трейдеров показал, что достойным местом для инвестиций Россию считают лишь 10% респондентов (даже Африку — 11%).

Но вместо того, чтобы бороться с коррупцией, улучшать качество институтов и снижать административные барьеры, власти опять действуют по самому простому и неэффективному сценарию: взять денег из бюджета и кому-нибудь отдать. По принципу: раз частные деньги не инвестируются, нужно заменить их государственными.

Инвестиционные расходы государства в 2006 г. были на уровне 294,4 млрд руб., в кризисном 2009-м — 420,3 млрд руб., в этом году — 787,3 млрд руб., а в следующем году достигнут 895,3 млрд руб. — несмотря на все бюджетные трудности.

Мало того, что немалая доля этих денег разворовывается. Экономисты твердят, что в современной постиндустриальной экономике только частные инвестиции приводят к инновациям, повышению производительности и росту. Государство в принципе не способно угадать, куда инвестировать, объясняет ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев: рыночные сигналы воспринимают лишь частные (или частно-государственные) проекты.

Если экономическая политика не изменится, отечественная промышленность рискует и дальше стагнировать. И даже очень большие деньги ей тогда не помогут.