ВВП Армении вырос на 8%. Что сделал Пашинян, чего не может сделать Гончарук

Рост в Армении, замедление в Украине

Данный показатель тем более заслуживает пристального внимания, что он зафиксирован на фоне замедления роста мировой экономики. То есть Армении удалось показать впечатляющий спурт в достаточно неблагоприятных внешних условиях, кода рост национального продукта достигается не благодаря, а вопреки. Тем более что еще большее сокращение темпов экономического роста отмечено в странах Таможенного союза Евразийского экономического союза (ТС ЕАЭС), членом которого является Армения, наряду с Россией, Беларусью, Казахстаном и Кыргызстаном: экономики этих государств играют важную роль во внешнеэкономических связях армянских компаний.

Кстати, по данным Всемирного банка, в 2018-м похожими темпами (7-8%) росли такие страны, как Индия, Вьетнам, Камбоджа, Бангладеш, Руанда.

Пример Армении очень важен для Украины. Во-первых, он показывает, что постоянные отсылки на внешние факторы увеличения ВВП, которыми грешат украинские чиновники (и прошлые, и нынешние) на самом деле являются детской болезнью власти, которая не может или не хочет взять на себя полную ответственность за ситуацию в стране, когда министры ищут оправдания, а не работают над прогнозированием рисков и возможностей в рамках странового SWOT-анализа. Данный анализ позволяет выявлять системные факторы внутренней и внешней среды по категориям: Strengths (сильные стороны), Weaknesses (слабые стороны), Opportunities (возможности), Threats (угрозы).

Простыми словами, в Армении перестали пенять на низкие темпы роста в РФ, а в Украине все еще продолжают оправдывать внутренние неудачи слабой динамикой экономики ЕС.

Детские болезни украинского правительства пока позволяют нашим министрам лишь печалиться о низкой зарплате, выбивать премии с длинным рядом нулей и при этом заключать, что замедление темпов роста ВВП в четвертом квартале до 1,5% (минимум с 2016 г.) — это якобы ожидаемый результат, а разрушение индустриального ядра — закономерный процесс. В отличие от нашего Кабмина, армянское правительство показало, как на коротком временном интервале достигать нужной эффективности без постоянных экивоков в сторону общемировых тенденций.

Во-вторых, пример Армении очень важен в контексте того, что бархатные революции могут завершаться не только десокрализацией власти и общим падением легитимности государства, но и приводить ко вполне осязаемым позитивным экономическим результатам. Это именно тот идеологический посыл, который так боялась получить Россия от постмайданной Украины (хотя такие страхи были явно раздуты) и который совершенно внезапно пришел от Армении.

Источники: knoema.ru, правительство Армении

Ради справедливости отметим, что высокие темпы роста в Армении наблюдаются уже третий год. После минимума в 0,2% в 2016-м динамика ВВП в 2017-2019-м находилась в диапазоне 5-8%. Секрет успеха премьер-министра Никола Пашиняна заключается в том, что он сумел усилить позитивные тенденции и раскрыл еще не активированный потенциал, как если бы в Украине премьер-министр Алексей Гончарук ускорил бы темпы роста ВВП, достигнутые прошлым правительством во втором-третьем квартале 2019-го с 4,5 до 7-8%. Кстати, приблизительно по 7% в год должна была бы расти украинская экономика, чтобы осуществить обещание нашего премьера относительно 40%-го увеличения ВВП за пять лет. Так что армянский темп даже выше. 

Если взять историческую ретроспективу, то в начале нулевых экономика Армении уже переживала экономический ренессанс, который по динамике даже превышал эпоху тучных годов в Украине. Правительство Андраника Маргаряна добилось в 2003-м превышения показателя ВВП советского периода на 8%, при этом в 2002-2007 гг. темпы роста валового продукта превышали 13% ежегодно (лишь в 2004-м было 10,5%). Среди факторов роста в тот период можно выделить денежные трансферты из-за рубежа и приток иностранных инвестиций, в привлечении которых свою роль сыграла как благоприятная конъюнктура глобального финансового пузыря, так и роль армянской диаспоры. В 2004-2008 гг. через местные банки в экономику поступило внешнее финансирование (инвестиции и трансферты) на $5,3 млрд, в результате чего валютный эквивалент ВВП Армении вырос с $2,3 до $9,2 млрд (таким образом размер внешней финансовой подпитки в указанный период составил более 50% годового ВВП, а ведь были еще и неофициальные каналы завода денежных средств). Смерть от сердечного приступа премьера Маргаряна в 2007-м открыла путь на властный Олимп президенту страны Сержу Саргсяну (2008-2018). При нем ВВП Армении обрушился на 14,1% в 2009-м (основная причина — глобальный финансовый кризис), а затем динамика роста вошла в диапазон 2-7% с замедлением до 0,2% в 2016-м. Именно на смену Саргсяну и пришел Пашинян, который обещал вернуть прежнюю высокую динамику экономического развития. Правда, на этот раз приходилось рассчитывать уже не на экзогенные факторы в виде трансфертов и инвестиций, а на эндогенные (внутренний рынок, сектор услуг, микробизнес, промышленность и строительство).

Секрет Пашиняна

Пашинян, напомним, пришел к власти на волне уличных протестов в Ереване против устаревшей политической системы и ее представителей. Как известно, после конституционных изменений полномочия президента республики были существенно ограничены, и Армения сейчас — парламентская республика, при которой ключевые властные механизмы сосредоточены в руках премьер-министра.

Каждая страна, оценивая динамику своего развития, пытается найти особые региональные маркеры успешности. Для Закавказья — это соревнование между тремя региональными конкурентами: Азербайджаном, Арменией и Грузией. По данным МВФ, наибольший годовой подушевой доход зафиксирован у армян — $4760. В то же время по оценке Всемирного банка региональный лидер, исходя из качественных показателей ВВП, все же Азербайджан. Это лишь показывает, насколько плотная в регионе идет борьба за инвестиции и рынки сбыта.

Предварительно оценивая темпы экономического роста в 2019 г., Пашинян назвал цифру увеличения экономической активности — 7,8% (аналог ВВП за вычетом косвенных налогов, таких как НДС и акциз). При этом промпроизводство выросло на 9%, строительство — на 4,6%, торговля — на 8,9%, сектор услуг — на 15%. Заметное падение отмечено лишь в сегменте аграрного производства — на 4,2%. В целом, с учетом косвенных налогов, экономика выросла на 8%. Сравним эти показатели с темпами ВВП в Украине на уровне 3,5% и падением промпроизводства на 1,8% по итогам прошлого года.

В то же время так называемый энергетический метод показывает, что рост ВВП Армении имел в своей основе как разовые факторы (детенизация), так и эффект волны позитивных ожиданий. То есть фундаментальные факторы роста пока не активированы. Производство электроэнергии сократилось на 1,9%, а потребление газа в промышленном секторе по итогам января-сентября 2019-го — на 8%. Значит, Пашиняну удалось достичь комбинированного, кумулятивного эффекта: с одной стороны, произошла системная детенизация большого бизнеса в части декларации реальных доходов, а с другой — были перекрыты теневые схемы использования неучтенных энергоресурсов. Применительно к Украине это все равно, что заставить наши ФПГ задекларировать 30-40% неучтенной экспортной выручки, которая оседает на контролируемых иностранных компаниях в виде части продажной цены сырья и полуфабрикатов, и при этом принудить газодобывающие компании раскрыть информацию о реальной структуре технологических потерь газа в процессе добычи, а облгазы — в процессе транспортировки и сжигания по нормам в домохозяйствах без индивидуальных средств учета. А также попутно заставить сделать тоже самое в отношении “потерь” электроэнергии в сетях.

Что касается разовых факторов роста, то они действительно могут быть существенными, например, Ирландия в 2015-м пересмотрела темпы роста ВВП с 7,8 до 26,3% за счет того, что офисы крупнейший мировых компаний были перенесены в Дублин ввиду установленного там льготного налогового режима.

Впрочем, говорить об армянском экономическом чуде пока преждевременно ввиду все еще скромных показателей качества жизни в стране. Несмотря на то что зарплаты выросли в прошлом году на 5,8% (в бюджетном секторе — на 8,4%), их абсолютное значение все еще достаточно скромное: эквивалент $380 (брутто) или $280 (нетто). Несмотря на сбалансированный рост экспорта и импорта (на 9-10%), торговое сальдо остается отрицательным — примерно $2,6 млрд.

Кроме разового эффекта роста ВВП за счет детенизации, выведения из тени финпотоков, прежде всего на таможне, минимизации незаконных операций с энергоресурсами, Армении удалось получить и волновой эффект в виде всплеска кредитования и привлечения инвестиций. Достаточно сказать, что осенью прошлого года эта страна смогла разместить еврооблигации в долларах на десять лет под 4,2%, в то время как Украина в рамках полугодового временного интервала также размещала свои суверенные долговые инструменты, причем также на десять лет и под похожие 4,375%, но только в евро. А исходя из дифференциала разницы базовых и суверенных рыночных процентных ставок, отличие между заимствованиями в евро и долларах составляет не менее 2% в пользу американской валюты. То есть долларовый эквивалент нашей ставки в евро в размере 4,375% составил бы 6,3-6,5% — более чем на 2% выше ставки заимствований по армянским государственным еврооблигациям.

Пашинян, напомним, пришел к власти на волне уличных протестов в Ереване против устаревшей политической системы и ее представителей. Как известно, после конституционных изменений полномочия президента республики были существенно ограничены, и Армения сейчас — парламентская республика, при которой ключевые властные механизмы сосредоточены в руках премьер-министра.

Каждая страна, оценивая динамику своего развития, пытается найти особые региональные маркеры успешности. Для Закавказья — это соревнование между тремя региональными конкурентами: Азербайджаном, Арменией и Грузией. По данным МВФ, наибольший годовой подушевой доход зафиксирован у армян — $4760. В то же время по оценке Всемирного банка региональный лидер, исходя из качественных показателей ВВП, все же Азербайджан. Это лишь показывает, насколько плотная в регионе идет борьба за инвестиции и рынки сбыта.

Предварительно оценивая темпы экономического роста в 2019 г., Пашинян назвал цифру увеличения экономической активности — 7,8% (аналог ВВП за вычетом косвенных налогов, таких как НДС и акциз). При этом промпроизводство выросло на 9%, строительство — на 4,6%, торговля — на 8,9%, сектор услуг — на 15%. Заметное падение отмечено лишь в сегменте аграрного производства — на 4,2%. В целом, с учетом косвенных налогов, экономика выросла на 8%. Сравним эти показатели с темпами ВВП в Украине на уровне 3,5% и падением промпроизводства на 1,8% по итогам прошлого года.

В то же время так называемый энергетический метод показывает, что рост ВВП Армении имел в своей основе как разовые факторы (детенизация), так и эффект волны позитивных ожиданий. То есть фундаментальные факторы роста пока не активированы. Производство электроэнергии сократилось на 1,9%, а потребление газа в промышленном секторе по итогам января-сентября 2019-го — на 8%. Значит, Пашиняну удалось достичь комбинированного, кумулятивного эффекта: с одной стороны, произошла системная детенизация большого бизнеса в части декларации реальных доходов, а с другой — были перекрыты теневые схемы использования неучтенных энергоресурсов. Применительно к Украине это все равно, что заставить наши ФПГ задекларировать 30-40% неучтенной экспортной выручки, которая оседает на контролируемых иностранных компаниях в виде части продажной цены сырья и полуфабрикатов, и при этом принудить газодобывающие компании раскрыть информацию о реальной структуре технологических потерь газа в процессе добычи, а облгазы — в процессе транспортировки и сжигания по нормам в домохозяйствах без индивидуальных средств учета. А также попутно заставить сделать тоже самое в отношении “потерь” электроэнергии в сетях.

Что касается разовых факторов роста, то они действительно могут быть существенными, например, Ирландия в 2015-м пересмотрела темпы роста ВВП с 7,8 до 26,3% за счет того, что офисы крупнейший мировых компаний были перенесены в Дублин ввиду установленного там льготного налогового режима.

Впрочем, говорить об армянском экономическом чуде пока преждевременно ввиду все еще скромных показателей качества жизни в стране. Несмотря на то что зарплаты выросли в прошлом году на 5,8% (в бюджетном секторе — на 8,4%), их абсолютное значение все еще достаточно скромное: эквивалент $380 (брутто) или $280 (нетто). Несмотря на сбалансированный рост экспорта и импорта (на 9-10%), торговое сальдо остается отрицательным — примерно $2,6 млрд.

Кроме разового эффекта роста ВВП за счет детенизации, выведения из тени финпотоков, прежде всего на таможне, минимизации незаконных операций с энергоресурсами, Армении удалось получить и волновой эффект в виде всплеска кредитования и привлечения инвестиций. Достаточно сказать, что осенью прошлого года эта страна смогла разместить еврооблигации в долларах на десять лет под 4,2%, в то время как Украина в рамках полугодового временного интервала также размещала свои суверенные долговые инструменты, причем также на десять лет и под похожие 4,375%, но только в евро. А исходя из дифференциала разницы базовых и суверенных рыночных процентных ставок, отличие между заимствованиями в евро и долларах составляет не менее 2% в пользу американской валюты. То есть долларовый эквивалент нашей ставки в евро в размере 4,375% составил бы 6,3-6,5% — более чем на 2% выше ставки заимствований по армянским государственным еврооблигациям.

Армения пока очень умело использует волновой эффект интереса к себе, тем более что интересных новичков на инвестиционной карте мира не так уж и много. Как это работает, хорошо показала статья, которую американская крупнейшая биржа NASDAQ (высокотехнологичный сектор эмитентов) опубликовала на своем сайте (а напечатана она была журналистами Reuters). И называлась она “Экономические реформы вернули Армению на радары инвесторов”. Все последние годы Украина крайне нуждалась в подобных статьях, но единственная новость о нас на сайте NASDAQ — короткая информация о продаже мобильного оператора. Зато статьи об Украине есть на других новостных лентах, например, на сайте агентства Bloomberg: коррупция, война, трудовая миграция, опять война...

Но вернемся к упомянутой выше статье: “После того, как в прошлом году (2018-м) в результате мирных протестов было создано правительство, ориентированное на реформы, экономика Армении растет быстрее, чем в соседнем богатом нефтью Азербайджане, что укрепляет готовность инвесторов кредитовать обедневшую, не имеющую выхода к морю страну из трех миллионов человек. Правительство премьер-министра Никола Пашиняна приняло программу реформ, которая направлена на укрепление государственных институтов и верховенства закона, улучшение деловой среды и пресечение коррупции. В ближайшие четыре года планируется увеличить долю инвестиций в ВВП до 23-25% с примерно 20% в настоящее время и увеличить долю экспорта до 43-45% ВВП с 37%”.

Иностранные аналитики отметили, что Армения в значительной степени зависела от добычи полезных ископаемых и сельского хозяйства со времени распада СССР, но теперь другие секторы, включая туризм, информационные технологии и легкую промышленность (текстиль), стали основными драйверами роста. И хотя страна все еще в значительной степени зависит от помощи и инвестиций от бывшего имперского доминиона России, чей экономический спад в последние годы ударил по армянскому экспорту, а также от денежных переводов от армян, работающих в России, удельный вес денежных переводов к ВВП постепенно уменьшается. 

Схожие проблемы, несхожие реформы

Армения обладает схожим с Украиной набором проблем: запоздалые структурные реформы; обострение внутриполитической борьбы и электоральная революция с риском снижения легитимности госинститутов; зависимость от рынков сбыта СНГ; трудовая миграция и зависимость экономики от денежных переводов; необходимость отвлечения значительных средств на оборону; почти замороженный военный конфликт, который перманентно превращается в горячий. Но при этом если в Украине чиновники радуются росту денежных переводов трудовых мигрантов, то в Армении — сокращению их влияния на экономику.

Армении еще только предстоит усилить рост с помощью открытия реальных окон входа для инвесторов и системного налогового маневра. Примечательно, что даже после планового снижения ставок налогов (подоходного, на прибыль), они будут или выше, чем в Украине, или такими же, с той лишь разницей, что у нас эти ставки существуют уже многие годы. Пример Армении показывает, что фискализацию нужно начинать с большого бизнеса, который должен платить честные налоги и подчиняться антимонопольному регулированию. А мелкое предпринимательство в это же время должно получить максимальный пакет льгот: в Армении полностью освободили микробизнес от налогообложения.

Итак, рецепты роста армянской экономики — усиление госинститутов; обеспечение верховенства права, а не избирательного правосудия; выведение экономики из тени; минимизация серых финансовых потоков и нелегального рынка энергоресурсов; системная борьба с коррупцией и дерегуляция бизнеса; эффективное регулирование большого бизнеса; полное освобождение от налогообложения (налог с оборота) микропредпринимательства; позитивный имидж в глазах инвесторов. Не все еще сделано, но есть главное — политическая воля. Теперь перед страной стоит более сложная задача — сделать высокую динамику роста ВВП устойчивой и обеспечить хотя бы минимальный пятилетний период ускоренного развития. В 2020-м эта задача должна быть решена с помощью налоговой реформы и создания эффективных каналов привлечения инвестиций.

Сравнивая Украину с Арменией можно констатировать, что мы пока не смогли обеспечить появления того самого разового фактора роста и волнового эффекта. Да и с приоритетами экономической политики все выходит с точностью до наоборот. А госинституты не только не укрепляются, но и продолжают девальвировать, превращаясь в лице своих министров в объекты постоянных и заслуженных насмешек.

Алексей КУЩ