Удар по Грефу и спонсорам Трампа: кто пострадает от заморозки активов Вексельберга в США

По личной просьбе Грефа

Фонд под управлением бывшего IT-директора Сбербанка Виктора Орловского был сформирован прошлой осенью, его объем составил $75 млн. Но привлечение инвесторов шло с большим трудом, рассказывали The Bell два топ-менеджера крупных венчурных фондов, работающих в США. Около 20% от требуемой суммы дал в итоге сам Сбербанк, остальное — в основном российские частные инвесторы. По личной просьбе Грефа в фонд вложились Вексельберг и основной владелец “Новатэка” Леонид Михельсон, утверждают собеседники The Bell.

В конце марта, оказавшись под персональными санкциями США, Вексельберг стал “токсичной” фигурой для любого фонда или компании на Западе. За несколько часов до объявления о санкциях против российских олигархов и высших чиновников, один из его фондов в США получил уведомление от американского банка о том, что его счет заморожен, рассказал The Bell знакомый Вексельберга. До 5 июня этот фонд должен избавиться от доли Вексельберга, скорее всего, ее придется продать с большим дисконтом, добавляет он. Но и этих денег Вексельберг не получит — они будут заморожены на специальном счете в США.

“Деньги инвесторов, как правило, не лежат в фонде, а регулярно выделяются под сделки (механизм capital calls) в течение инвестиционного периода, — говорит старший инвестиционный менеджер Runa Capital Константин Виноградов. — При этом инвестор претендует на прибыль фонда пропорционально своим обещанным вложениям. В случае, если инвестор попал под санкции, он может просто продать часть своей доли в фонде или сделать более сложную реструктуризацию”. Орловский не стал комментировать, с какими проблемами столкнулся его фонд. В Сбербанке и “Ренове” вопросы The Bell также оставили без ответа.

Всего в американские фонды, в том числе хедж-фонды, Вексельберг инвестировал порядка $1 млрд, говорит его знакомый. Агентство Reuters в выходные со ссылкой на свои источники сообщило, что в результате санкций в разных странах были заморожены долларовые счета компаний, связанных с “Реновой”, на $1,5-2 млрд.

Про инвестиции SBT Venture Capital II пока ничего неизвестно. Объем первого фонда Сбербанка в Кремниевой Долине составлял $100 млн. Фонд был открыт еще в 2012 году с целью финансировать полезные для банка технологические проекты. Согласно базе стартапов Crunchbase, он поучаствовал в 11 сделках, например, — инвестировал в Uber. Инвестиция, по признанию Орловского, была очень небольшая, а зайти в сделку удалось, потому что Сбербанк оказался выгодным партнером: он в России он обслуживает водителей самого дорогого стартапа в мире, обеспечивает лизинг и страхование.

Фонд для родственников

Но SBT Venture Capital II — не единственная венчурная инвестиция Вексельберга. Например, еще в 2000 году “Ренова” инвестировала в американский фонд Columbus Nova Technology Partners (CNTP). Этот фонд оставался в числе активов группы “Ренова” до тех пор, пока ее сайт из-за санкций не был заблокирован. Активы фонда оценивались в $2 млрд. Всего под его управлением было около $350 млн, рассказал The Bell один из знакомых Вексельберга. “Коммерсантъ” в середине прошлого года писал о $250 млн, издание также сообщало, что партнером этого фонда является сын Вексельберга Александр, который, как и остальные члены семьи Вексельберга, является гражданином США. Собеседник The Bell подтверждает, что его часто видели в фонде.

• По данным издания Mother Jones, CNTP возглавляет еще один родственник Вексельберга — гражданин США Эндрю Интрейтер, который приходится бизнесмену двоюродным братом. Собеседник The Bell подтверждает это родство.
• В 2016 году Интрейтер, который раньше не был замечен в щедрых пожертвованиях политикам, перечислил $250 тыс. на инаугурацию Трампа. Такая сумма давала ему право быть на закрытых мероприятиях, в том числе с участием членов “будущего кабинета”. Другими спонсорами Трампа стали давний партнер Вексельберга Леонард Блаватник, который не пожалел на инаугурацию $1 млн, и Семен Кукес, который в свое время возглавлял нефтекомпанию ТНК, совладельцем которой была “Ренова”. Сам Вексельберг тоже был на церемонии.

Санкции против Вексельберга ставят CNTP в очень сложное положение. “Сложность в том, что там только деньги Вексельберга и при этом американские сотрудники, — рассказывает знакомый бизнесмена. — Они теперь должны просто всех уволить”. По его данным, фонд собирается обратиться в OFAC  с просьбой дать ему поработать еще около года, после чего “тихо закрыться”.

• CNTP инвестировала в сравнительно небольшие стартапы. Например, в 2016 фонд вложился в сайт о слухах и новостях Нью-Йорка Gawker. Также в его портфеле есть ряд компаний, работающих в сфере безопасности, отмечал “Коммерсант”, например, израильская компания Fifth Dimension. Всего, по данным Crunchbase, у компании десять портфельных инвестиций. Во всех компаниях у CNTP миноритарная доля, поэтому на них санкции против Вексельберга не отразятся, говорит источник The Bell.

В еще одном фонде — Maxfield Capital Вексельберг — якорный инвестор. Объем этого фонда составляет $100 млн, его управляющий партнер — бывший глава IT-кластера “Сколково” Александр Туркот. Maxfield инвестирует в IT-проекты на ранней стадии. В его портфеле есть компании из Европы, Израиля и США. Самые известные из них — компании Jelastic и Parallels. По данным “Интерфакса”, сейчас фонд тоже планирует изменить структуру бенефициаров, чтобы самому не попасть под санкции. “Фонд предпринимает все необходимые действия для того, чтобы соответствовать требованиям OFAC”, — заявил The Bell представитель Maxfield.

Чьи еще деньги зависнут на Западе

Вексельберг не один увлекался инвестициями в стартапы. Из его товарищей по несчастью, также оказавшихся под санкциями, одним из самых активных инвесторов в свое время был Сулейман Керимов. В кризис 2008 года он едва не разорился из-за того, что все поставил на американские и европейские “голубые фишки” (после банкротства Lehman Brothers мировой рынок акций рухнул). Но в последнее время Керимов снова начал вкладывать деньги на Западе — на этот раз в технологические стартапы.

Как писал The Bell, Керимов инвестировал в Snapchat незадолго до IPO компании, которое прошло в марте 2017 года. Правда, для инвесторов эта компания оказалась одним из главных разочарований года. Другой инвестицией Керимова, как рассказали The Bell сразу несколько венчурных инвесторов, был сервис по распознаванию музыки SoundHound со штаб-квартирой в Калифорнии. Сколько всего Керимов вложил в стартапы — неизвестно, но его инвестиции только в Snapchat один из собеседников The Bell оценивал в сумму до $200 млн. Менеджер еще одного фонда из Долины сказал The Bell, что сейчас юристы анализируют не является ли “токсичной” доля одного из лиц, связанных с Керимовым, которые инвестировал в этот фонд небольшую сумму.

Если Керимов инвестировал в стартапы напрямую, его доли в них должны быть заморожены, говорит преподаватель кафедры международного права МГУ Сергей Гландин. Если через какой-либо фонд, то заморозка будет, только если Керимову принадлежит больше 50% фонда. Snapchat и SoundHound не ответили на запрос The Bell.

О венчурных инвестициях Олега Дерипаски на Западе ничего неизвестно. Зато одним из самых активных инвесторов в крупнейшие мировые стартапы (начиная с Facebook) является USM Holding Алишера Усманова. В последние годы USM инвестировала в китайских гигантов, вроде Alibaba или конкурента Uber Didi Kuaidi.

Давний партнер Усманова — оказавшийся под санкциями Андрей Скоч. Но формально бизнес Усманова пострадать не должен — доля Скоча в USM оформлена не на его самого, а на его отца. “Автоматически родственники под санкции не попадают, но если они ведут бизнес, им нужно быть готовым к настороженному отношению, потому что родственников часто используют для обхода санкций, — говорит партнер международной юридической фирмы Herbert Smith Freehills Алексей Панич. — Их могут перепроверять и выяснять происхождение денежных средств”.

Светлана РЕЙТЕР, Анастасия ЯКОРЕВА