Ранним утром 20 июля 2016 года в центре Киева прогремел взрыв: был убит известный журналист Павел Шеремет.
Шеремет родом из Минска, до 1997 года жил и работал в Беларуси, затем — в России. Последние годы жизни Шеремет провел в Киеве, где был ведущим на “Радио Вести” и исполнительным директором “Украинской правды”. От заложенного накануне неизвестными киллерами в автомобиль соосновательницы “УП” Алены Притулы взрывного устройства и погиб Павел Шеремет.
Спустя два года со дня его убийства, которое потрясло все украинское медийное сообщество, следствие до сих пор не назвало ни заказчиков, ни организаторов, ни исполнителей убийства Павла Шеремета. Более того — из дела загадочным образом пропадали улики (в частности, записи с камер видеонаблюдения). Полиция засекретила все решения судов по делу об убийстве Павла и даже отказалась сообщить, сколько следователей расследует дело.
Министр внутренних дел Украины Арсен Аваков и вовсе заявил, что открытость в рамках дела об убийстве Павла Шеремета мешает расследованию. Так что весь последний год ни коллеги, ни родные и друзья погибшего журналиста фактически не получали от правоохранителей никаких новых сведений по делу.
Коллегам Павла, журналистам, удавалось найти и обнародовать больше улик по этому делу, чем самим правоохранителям. Но даже результаты журналистских расследований, которые коллеги Павла предоставили следствию, не помогли добиться от властей четких ответов на вопрос — кто и зачем убил Павла Шеремета?
Сразу после трагедии были выдвинуты четыре основные версии. Первой и ключевой из них по традиции стал “российский след”. Дескать, спецслужбы России путем публичного теракта на известного журналиста добивались дестабилизации в Украине. Также правоохранители отрабатывали прочие линии: возможные личные или бизнес-конфликты Павла Шеремета, месть белорусских спецслужб (Шеремет был противником действующего президента Беларуси Александра Лукашенко, в свое время он даже сидел в тюрьме), а также давление определенных политических сил на “Украинскую правду”. В рамках последней версии даже не исключалась ошибка киллеров — якобы их целью могла быть владелица “Украинской правды” Алена Притула. Но вскоре правоохранители ее отбросили.
Также активно обсуждалась версия, что разгадка мотива неизвестных убийц таится в последней колонке, которую Шеремет написал для УП. В ней, в частности, он с осуждением рассказывал о давлении депутата от “Народного фронта” Дейдея (не называя фамилию) и его группы поддержки на суд по делу Одесского припортового завода, а также писал о противостоянии, которое возникло между лидером “Азова” Андреем Билецким и СБУ (Билецкий, впрочем, показан был скорее с положительной стороны в отличие от Дейдея). Также известно, что в день накануне убийства Шеремет встречался с руководством “Азова”.
Впрочем, по всем этим версиям за два года расследования каких-либо весомых улик не появилось.
Недавно уже даже генпрокурор Юрий Луценко публично признал: продвижений в расследовании убийства Павла Шеремета ни по одной из версий нет. Поэтому в обществе и в медиасреде уже давно зрело новое подозрение: якобы к убийству журналиста могут быть причастны сами украинские власти.
Тем временем друзья и коллеги Шеремета все чаще с обидой припоминают президенту Украины Петру Порошенко его обещание, что следствие будет быстрым. И громкие слова о том, что раскрытие убийства Павла Шеремета для него — “дело чести”. Год назад для придания нового импульса расследованию, президент Петр Порошенко дал новое обещание — он предложил привлечь к следственным действиям международного следователя. Но и это слово он не сдержал.
Завтра утром, 20 июля 2018 года, во вторую годовщину смерти Павла, его друзья и коллеги уже традиционно соберутся на акцию памяти на месте трагедии — пересечении улиц Иван Франка и Богдана Хмельницкого.
В канун второй годовщины гибели Шеремета “Страна” спросила у наших коллег, что они думают о ходе расследования, и почему, по их мнению, до сих пор нет его результатов.
Что говорили журналисты о расследовании и версиях убийства своего коллеги в первую годовщину смерти Шеремета, можно прочитать в прошлогоднем опросе “Страны”.
Севгиль Мусаева, главный редактор “Украинской правды”:
“Если говорить о результатах расследования, то результатов нет никаких. За 2 года у следствия не появилось ни конкретных версий, ни подозреваемых, оно официально заморожено.
Последний публичный отчет по делу Шеремета был 17 февраля 2017 года, я хорошо это помню. Это был день назначения Сергея Князева главой Нацполиции. С того момента никто и ничего нам не говорит. Хотя мы каждую неделю пишем запросы в Нацполицию, СБУ и Генеральную прокуратуру.
Этому есть несколько объяснений. Первое — им просто нечего сказать. Следствие непрофессионально, и это диагноз реформе Нацполиции. Второе — правоохранители скрывают заказчиков, потому что они связаны с представителями действующей власти. Я не хочу сейчас никого голословно обвинять, но на сегодня все выглядит так, что правоохранительные органы не заинтересованы в расследовании этого дела.
Сейчас Алена Притула и ее адвокаты пытаются переквалифицировать дело Шеремета в теракт. Потому что пока смерть Паши расследуют как убийство, но на самом деле по всем признакам это был теракт: от взрыва автомобиля в центре города могли пострадать и многие другие невинные люди. К тому же, мы считаем, что Нацполиция неэффективно проводит расследование, а переквалификация в теракт позволит к процессу подключить специалистов Генпрокуратуры и СБУ. И Генпрокурор Юрий Луценко Алене Притуле это лично обещал. Но воз и ныне там.
Арсен Аваков в ответ на очередной вопрос о том, почему нет результатов расследования, заявил, что мы, журналисты “Украинской правды”, спекулируем на тебе убийства Паши. То есть, вы понимаете — это мы виноваты в том, что спустя два года Нацполиция ничего не говорит! И после всего того, что о деле Паши заявляли первые лица страны, это мы еще и спекулируем на этой теме!
Думаю, излишним будет объяснять, что для нас этот вопрос очень болезненный. Причем это же не первый случай в истории “Украинской правды”. У нас сразу после трагедии с Пашей теплилась надежда, что за 16 лет с момента убийства Георгия Гонгадзе что-то в стране изменилось. Оказывается, не изменилось ничего. В ответ на журналистские запросы о том, почему нет результатов расследования, власти говорят: “Хватит спекулировать на крови своих коллег”.
После таких историй в любой другой стране уже министр внутренних дел, или глава полиции, или генпрокурор как минимум подал бы в отставку, и еще уволили бы кучу людей за саботаж расследования. Да, генпрокурор Луценко и глава МВД Аваков признали, что в следствии были допущены ошибки. На словах признали. Но никто не понес ответственности.
Дело Шеремета — это не дело одной только “Украинской правды”, а всей украинской журналистики. Мы можем от “Украинской правды” бесконечно отправлять эти запросы, проводить акции под АП и Нацполицией. Но если не будет давления со стороны всего медийного сообщества, результатов не будет.
Простой пример. Была пресс-конференция об убийстве журналиста Аркадия Бабченко в СБУ, на которой он внезапно воскрес. И один из журналистов задал Грицаку вопрос по делу Шеремета. На что Грицак ответил: “Это не тема сегодняшней пресс-конференции”. Если бы у нас в стране была журналистская солидарность, в этой конкретной ситуации все присутствующие там журналисты могли настоять и потребовать ответа. И Грицак бы не отвертелся. А так, одного журналиста отфутболили, и все. Все сдались.
Завтра мы проводим акцию памяти по Паше. И я понимаю, что мы отработаем информационный повод, я получу кучу звонков, и я уже их получаю, всем комментирую эту историю. Но это будет длится один день — завтра, и возможно, об этом еще вспомнят в день рождения Паши. Но в течение года никто о нераскрытом убийстве Шеремета не говорит. Хотя весь коллектив “Украинской правды”, и особенно Алена Притула, живут с этим каждый день”.
Сергей Томиленко, председатель Национального союза журналистов Украины:
“К большому сожалению, убийство Павла Шеремета, расследование которого чиновники публично называли “делом чести”, до сих пор остается нераскрытым. Это причиняет боль не только родным и близким Павла, его друзьям и коллегам. Отсутствие прогресса в этом резонансном деле — это тревожный сигнал для всего журналистского сообщества, для общества в целом: безнаказанность за преступления против медийщиков порождает новые преступления.
К тому же, за два года, мы уже вынуждены говорить о потере доверия к официальному расследованию, ведь именно журналисты находят новые видео с камер наблюдения, выходят на персонажа, связанного со спецслужбой — я имею в виду признанное в мире блестящее расследование команды “Слідство.Інфо” — “Убийство Павла”. И тот же американский Комитет защиты журналистов свой отчет по убийству Шеремета красноречиво называет — “Отказ от правосудия”.
Поэтому для нас 20-е июля должно быть днем солидарности журналистов, совместных требований публично отчитаться о расследовании убийства Павла Шеремета. А также эта печальная дата — возможность для нас усилить давление на политиков, чтобы осенью провести парламентские слушания по вопросам свободы слова и безопасности журналистов в Украине. Объясню, что вообще это значит и почему это важно.
Парламентские слушания последний раз проводились 9 лет назад. Парламентские слушания предполагают публичный отчет не “шестерок”, а руководителей МВД, ГПУ, Нацполиции и СБУ. На них прилетят руководители иностранных организаций, все дипломаты. Именно публичности власть и боится. И освещение этих событий поможет журналистскому сообществу мобилизоваться, чтобы добиться ответов от власти”.
Рикардо Гутьеррес, генеральный секретарь Европейской Федерации журналистов (EFJ):
“Завтра — очень важная дата для того, чтобы напомнить о случаях полной безнаказанности за убийства журналистов.
Европейская федерация журналистов считает, что расследование убийства журналиста Павла Шеремета не смогло должным образом выяснить, кто совершил и заказал это преступление.
Мы считаем, что Украина должна быть осуждена за нарушение статьи 2 (право на жизнь) Европейской конвенции о правах человека. Я имею в виду, что само государство Украина должно быть осуждено Европейским судом по правам человека. Аналогичный случай: Европейский суд осудил Россию за нарушение статьи 2 по делу убитой журналистки Анны Политковской (российские власти по решению суда должны выплатить 20 тысяч евро родственникам Политковской в качестве компенсации за моральный ущерб, — Прим.Ред.)
Украинские власти не предприняли надлежащих следственных действий, чтобы найти человека или лиц, совершивших убийство.
Государство не выполнило свои обязательства по Европейской конвенции для проведения эффективного расследования.
Безнаказанность является реальной проблемой в Украине. На Платформе Совета Европы по защите журналистов все еще значатся открытые дела по безнаказанности за убийства пяти журналистов: Вячеслава Веремия, Андреа Роккелли, Андрея Миронова, Георгия Гонгадзе, Александра Кучинского. Завтра мы попросим Совет Европы добавить дело Павла Шеремета в этот список случаев безнаказанности.
Украина становится одним из худших европейских государств в отношении безнаказанности убийств журналистов (на Платформе СЕ сообщается о 6-ти случаях в Украине, также 6-ти случаях в России, 2-х в Азербайджане, 1-м в Черногории, 1-м в Сербии и 1-м в Турции).
Причем я бы сказал, что ситуация с безнаказанностью за преступления против журналистов в Украине хуже, чем в России (потому что Россия больше). В России 12,5% зарегистрированных случаев нарушений касаются безнаказанности. В Украине — 15% от всех сообщений о нарушениях прав журналистов, представленных на Платформе СЕ, являются случаями безнаказанности. Для сравнения: в глобальном масштабе в Европе только 4% случаев нарушений СМИ, о которых сообщается на Платформе, являются случаями безнаказанности. Это показывает уровень проблемы в Украине!
Наша обязанность конкретно по делу Шеремета — сообщать об этом деле. Чтобы привлечь к ответственности тех, кто отвечает за расследование (на политическом и административном уровнях). Мы как журналисты должны задавать вопросы от имени граждан. Граждане имеют право знать, проводили ли украинские власти надлежащее расследование по этому делу. Нам нужна полная прозрачность в отношении того, что было сделано (или не сделано).
Все журналисты должны быть обеспокоены этими случаями безнаказанности. Мы должны оказывать давление на украинские власти. Эта ситуация просто неприемлема. Хорошо известно, что высокий уровень безнаказанности автоматически увеличит количество нападений и угроз для журналистов”.
Кристофер Миллер, американский журналист, автор отчета “В правосудии отказано: Украина не продвинулась в расследовании убийства Павла Шеремета”:
“Я крайне разочарован работой украинской Службы безопасности и правоохранительных органов, которые показали, что либо не способны, либо не желают провести тщательное и прозрачное расследование убийства нашего коллеги Павла Шеремета. К сожалению, президент Порошенко не сдержал своего слова о том, чтобы пригласить международного следователя для рассмотрения и наблюдения за этим делом. Он предложил это лично мне и Комитету по защите журналистов в июле 2017 года.
Все это, к сожалению, наталкивает на предположения, что в деле может быть в деле нечто такое, что украинские власти не хотят доносить до общественности, и что они могут скрывать ключевую информацию. Единственные люди, которые, похоже, посвятили себя поиску убийц Павла и привлечению их к ответственности, — его коллеги-журналисты, которые обнаружили единственные за все два года с момента его смерти зацепки , а также его семья и друзья”.
Денис Иванеско, директор информагентства “Українські новини”:
“Власть демонстративно засекретила все данные по расследованию убийства Павла Шеремета — следствие засекретило даже судебные решения. Неясно — зачем такая скрытность? Наоборот, в этом деле нужна открытость, чтобы показать хотя бы желание расследовать. К сожалению сейчас нельзя понять — делает что-то следствие или нет.
Уже прошло 2 года, а никаких существенных результатов следствию добиться не удалось. Гораздо больше удалось узнать благодаря журналистскому расследованию (фильму “Убийство Павла” — Прим.ред.) — о причастности якобы бывшего сотрудника СБУ к слежке за журналистом.
В прошлом году на день журналиста президент Порошенко обещал публичный отчет правоохранителей. Но его до сих пор нет. Такое голословное обещание не красит президента.
Полагаю, что лучшим решением для всех был бы регулярный отчет правоохранителей по результатам расследования убийства Павла Шеремета и других преступлений против журналистов. Ведь одна из причин его убийства — безнаказанность.
Мы проводили анализ: за 3 года в суды попало лишь 4% преступлений против журналистов, а 96% годами безуспешно расследуются или закрываются. Из 641 преступления против журналистов в суды попало лишь 27 дел. Так не может продолжаться дальше. Профессия журналиста становится слишком опасной”.
Андрей Блинов, экс-шеф-редактор “Радио Вести”:
“За последний год в деле Паши стало понятнее… ничего. Фактов недостаточно, версии прежние.
Могу только повторить то, что говорил в интервью “Стране” на первую годовщину его гибели, 20 июля 2017 года. Тогда я сказал, что вообще не верю, что в ближайшее время будут полноценные результаты расследований всех громких убийств, включая Шеремета, Бузину, Веремия, а также полная картина преступлений на Майдане. Подозреваю, что что-то тщательно скрывается, а кое-что сознательно не расследуется.
За год мой пессимизм еще более усилился, когда я узнал решение Шевченковского суда Киева от декабря 2017 года по делу убийства журналиста Вячеслава Веремия. По делу, где наличествует мощная доказательная база, в том числе видеофактаж. Суд приговаривает Юрия Крысина за убийство к… четырем годам лишения свободы с испытательным сроком два года, квалифицируя это как хулиганство. А кто стрелял в журналиста “Вестей” и из какого оружия, суд так и не выяснил.
Знаковой для меня за последний год также стала реорганизация с понижением статуса департамента спецрасследований Генпрокуратуры.
И ещё. Вторую годовщину циничного убийства Павла Шеремета в центре Киева Украина встречает без того информационного радио, на котором он работал и куда ехал на прямой эфир в то злополучное утро. В результате погромов в “Гулливере” в начале 2018 года Радио Вести прекратило весной этого года свое вещание в прежнем формате, перейдя в режим трансляции записанных эфиров. Едва ли это совпадение”.
Вячеслав Чечило, главный редактор интернет-издания “Капитал”:
“Кто убил Шеремета? Вообще, в нормальной стране не медиаменеджеры должны искать ответы на такие вопросы. Это дело власти и ее правоохранительных органов. Нет ответов? Так может, и власти нет?
Мы можем сколько угодно гадать, кто и почему убил Павла, но это неправильно. Это не угадайка — это серьезное политическое преступление. И ответы здесь должны давать власти. Или уходить в отставку.
Я думаю, у правоохранителей просто нет ответов. Или ответы таковы, что озвучивать их нельзя — чревато крахом политической карьеры.
Было бы в стране гражданское общество, была бы журналистика — так бы и было. Но сегодня лично я не вижу механизмов, как мы можем надавить на власти, чтобы получить от них ответы по убийству Павла. У общества нет ни малейших механизмов контроля над этими людьми. Они делают все, что хотят. Разве что, они еще немного боятся посольства США. А там и без наших жалоб все известно. Из этого вывод: если США не давят на Украину в вопросе расследования убийства Шеремета, значит, им тоже не очень нужны ответы. Или же — есть более актуальные темы для разговора с Порошенко и Аваковым”.
Наталья Влащенко, генеральный продюсер телеканала ZIK:
“Я не могу оценить ход расследования, так как его ход не комментируют те, кто ведет это расследование — правоохранительные органы. Но сам факт, что через 2 года никаких результатов нет, говорит за себя. Такие дела либо раскрываются по горячим следам, либо — никогда. У нас ни в одном резонансном деле о журналистах (начиная с Гонгадзе) не названы имена заказчиков. И это, собственно, и есть ответ на ваш вопрос (Вопрос: говорит ли отсутствие результатов расследования о том, что к гибели Шеремета причастны представители украинской власти? — Прим.Ред.).
Отвечая на ваш вопрос о том, помог ли расследованию фильм Дмитрия Гнапа “Убийство Павла”, могу сказать следующее. Он отвечает повестке дня (необходимости провести расследование), но по сути мало что изменил. Ведь информация об экс-СБУшнике Устименко, который якобы был замечен возле дома Шеремета накануне его убийства, вообще не имеет отношения к делу. Устименко там находился по другому поводу. Если бы имел отношение к убийству — никогда не зашёл бы в кадр.
Кроме того, хотелось бы понимать: а что было дальше? Где теперь Устименко? Что было у Павла с представителями Нацкорпуса? Был ли конфликт с Клименко во время поездки в Москву? И еще десятки других вопросов.
Журналистские расследования — отличный и нужный жанр, если внутри действительно есть расследование. Дела об убийстве расследуют профильные органы. Журналисты могут только помочь.
Я очень надеюсь, что темой займутся люди, которым хочется докопаться до истины. Но к сожалению, потеряно много времени”.
Алексей Бобровников, журналист, автор расследования про контрабанду в зоне АТО, после которого ему пришлось из-за угроз покинуть Украину:
“Я не вижу никаких признаков официального или неофициального расследования с момента выхода журналистского материала с попыткой параллельного дознания. Тогда стало известно, что СБУ затерла серверы с данными камер наблюдения, а также то, что за Павлом следили.
В этом расследовании, как и во всех других (подчеркну — во всех мне известных), есть одна вопиющая общая черта: исчезающие вещдоки.
OCCRP (насколько мне известно в сотрудничестве с Bellingcat) установили исчезновение видео с камер наблюдения неподалеку от места парковки заминированной машины Шеремета. Это видео, предположительно, было уничтожено СБУ. Пропажа вещдока, крайне важного, доказана журналистами и признана властями. Бывший сотрудник СБУ был замечен на месте событий в ночь перед убийством, осуществляя, по всей видимости, слежку за Павлом.
Это то, что удалось узнать нашим коллегам и то, что спецслужбы пытались скрыть.
Что общего почти во всех резонансных делах последних лет?
Практически все жертвы таких преступлений находились под наблюдением украинских спецслужб, а в ряде случаев сами были их негласными или гласными сотрудниками. Иногда они находились под охраной украинских спецслужб, как убитый Вороненков, иногда под круглосуточным наблюдением, как адвокат Грабовский.
В каждом из дел, за которыми следила моя группа (убийства Галущенко, Кияна, Грабовского) имело место уничтожение вещественных доказательств, включая данные с разнообразных цифровых носителей. И в каждом из этих дел эти данные не были приобщены к делу или уничтожены самими силовиками!
Этот почерк — идентичен как в деле Шеремета, так и в делах Грабовского, Галущенко, Кияна.
В частности, в делах об убийствах Галущенко и Кияна — уничтоженные украинскими силовиками данные с их компьютеров, которые даже не были приобщены к делу и восстанавливать которые пришлось группе журналистов. В деле Грабовского — вмешательство сотрудников СБУ перед самой смертью в жизнь самого погибшего и подозреваемых в его убийстве.
Украинское так называемое следствие как по делам об убийствах состоявшихся, так и в делах о якобы предотвращенных покушениях, проходит по общей схеме, которая выглядит так:
1) Убийство человека, находившегося под надзором (или охраной) украинских спецслужб.
2) Немедленное заявление о “российском следе”.
3) Исчезновение вещдоков и/или их уничтожение украинскими спецслужбами.
4) Развал дела в период досудебного следствия или уже в суде.
Выводы напрашиваются сами.
Вы спрашиваете, почему коллеги Павла Шеремета — журналисты — делают больше, чем украинские правоохранители, для того чтобы виновные в его смерти были найдены и наказаны? Потому что они его точно не убивали”.
Матвей Ганапольский, журналист, коллега Павла Шеремета по “Радио Вести”:
“Мне бесконечно жаль, что Павла нет. Он был замечательным профессиональным журналистом, и, конечно, его злодейское убийство меня потрясло.
Хочу ли я, чтобы виновные были наказаны? А как же.
Верю ли я следствию, которое честно призналось, что у него нет версий? Верю.
Дело в том, что я много раз беседовал с важными персонами в следственных органах Украины и достаточно хорошо знаю ситуацию. Да, бывает так, что версий нет.
Мне много раз задавали вопрос — за что Пашу могли убить? Могу вам сказать, что и у меня версий нет. Потому что это был абсолютно безвредный человек. У него не было личных врагов. Он давно не жил в России, поэтому версия о “российском следе” для меня не состоятельна. Он давно не жил в Белоруссии, поэтому версию о “белорусском следе” я тоже отметаю. В Украине его убивать... Я не вижу субъектов, желающих отыграться на Павле Шеремете.
Поэтому я предполагаю, что в случае Павла Шеремета это было, собственно, не убийство, а такой террористический акт. Здесь уместно вспомнить историю с Аркадием Бабченко, который сначала умер, а потом воскрес. Есть такой вид убийств, когда популярного человека убивают не потому, что он в чем-то виновен, а для того, чтобы дестабилизировать ситуацию в стране. Потому что, смотрите, прошло два года, и в определенных кругах общества бытует мнение о том, что Шеремета убила украинская власть. Поэтому-то, мол, она и не хочет расследовать это убийство и всячески его покрывает (я лично считаю это полным абсурдом).
Вот для этого и проводятся убийства как террористические акты: они не несут какой-то рациональной подоплеки по уничтожению конкретного врага конкретной страны. Нет — это такое гибридное убийство, смысл которого — посеять в стране смуту. И целью убийства Павла мог быть как раз подрыв доверия к украинской власти.
За этим террористическим актом могли стоять как российские спецслужбы, так и определенные украинские круги, враги нынешней власти, которые хотели ровно той же смуты в Украине, которой хочет и российская власть.
Так что я все больше и больше склоняюсь к этой версии убийства Шеремета — что это был такой террористический акт. И это ровно то, что собирались сделать с Бабченко. Это такое “бессмысленное убийство” — убить человека, которого вроде как и не за что убивать, чтобы сложнее было найти убийц и люди еще долго гадали, кто это сделал.
Но, знаете, все со временем выползает на поверхность, поэтому и я надеюсь, что когда-то тайна убийства Павла Шеремета станет известной”.
