Трансформация угольной отрасли: международная практика и отечественный подход

В свое время экономисты разработали минималистичную модель, где среди действующих лиц только: один производитель, один потребитель и два вида товара. Кому в детстве приходилось читать роман Даниель Дефо, поймет, почему теория получила название “Экономика Робинзона Крузо”.

Робинзон играет в этой экономике двойную роль: и потребителя, и производителя. Он может собирать кокосы (Товар №1), может просто отдыхать (Товар №2).

Чем больше Робинзон работает, тем больше получает кокосов, однако в силу усталости кокосы с каждым часом достаются все сложней. По мере увеличения числа часов труда, число добавочных кокосов, получаемых Робинзоном, уменьшается — наступает время для “Товара №2”, когда можно заслуженно придаться досугу.

Таким образом, Робинзон — производитель, он же — потребитель, получает максимальную выгоду, когда реально оценивает стоимость двух товаров и в момент падения цен на кокосы, переключается на отдых.

Американская угольная компания Peabody, оперирующая на американском и австралийском рынках, применяет изложенную теорию на практике, только в ее случае “Экономика Робинзона” — это мировой рынок угля.

Период с 2008 — 2013гг. деятельности компании можно охарактеризовать, как время “товара №1”, когда максимальная производительность (объем добычи) приносит максимальный доход.

Производственные затраты в этот период находятся на стабильном уровне: себестоимость добычи (США) — 35 USD за тонну; Австралия — 80 USD. Цена на энергетический уголь на мировых рынках (API2): 105 USD за тонну. Ежегодно компании удается генерировать до $2 млрд валовой прибыли.

Начиная с 2012 года экономическая ситуация Peabody постепенно усугубляется по мере падения мировых цен на энергоносители. Для угольной отрасли тихоокеанского региона, основным отрицательным фактором являлось перенасыщенность ресурсом рынка Китая. Падение спроса на внутреннем рынке Поднебесной отразилось на снижении цен на уголь.

Ситуация осложнилась настолько, что 2015 год Peabody заканчивает год с миллиардным убытком, а в декабре компания делает заявление о начале процедуры банкротства.

Для компании наступает время “Товар №2” — “время придаться досугу”, когда основным приоритетом выступает сокращение производства и минимизация затрат.

В июне 2016 года компания обнародовала пятилетний план развития, где постулировала следующие положения:

• Сокращение добычи металлургического угля на 50%, с 15 млн тонн (2015 год) до 7 млн тонн в 2021 году.

• Оптимизация производственного портфеля за счет продажи менее рентабельных активов и перенаправление средств в пользу австралийских “top-tier assets” добывающих энергетический уголь.

Операционные показатели Peabody в металлургическом сегменте (Австралия)

Последние отчеты Peabody свидетельствуют о неутешительном фин. положении компании. Убытки за октябрь составили $22 млн, за третий квартал — $135,5 млн.

Основные конкурентные недостатки остаются те же — высокие производственные затраты. Когда уровень себестоимости на шахтах конкурентов (в Австралийском регионе) варьируется от $33 за тонну (компания Canada`s Teck) до $52 за тонну (BHP), стоимость добычи на шахтоуправлениях Peabody в среднем составляет $85 за тонну и в ближайшие 4 года снизить ее удастся незначительно. Не более, чем на 2%.

Несмотря на существующие преграды, Peabody намерена вдвое снизить убытки по сегменту коксующегося угля (Австралийский регион), с $85 млн в 2016 году до $40 млн в 2017 году. А к 2018 году выйти на уровень безубыточности.

Столь оптимистичные прогнозы зиждутся на беспрецедентном взлете индексов HCC (Hard Coking Coal — коксующийся уголь). В начале ноября цена достигла отметки — $300 за тонну.

Компания уверена, что в 2017 году среднегодовая цена не упадет ниже $95 за тонну, а в последующие годы вновь покажет рост до $130 за тонну угля.

Подобные пертурбации в стратегии компании подчеркивают острую необходимость в подстройке к текущим условиям рынка. Скорость перехода от товара №1 (максимальная производительность) к товару №2 (сокращение затрат) играет ключевую роль.

Peabody намерена исключить из своего портфолио от 20 до 30 шахт в течение двух лет, поскольку так диктует рынок.

На фоне примера с Peabody процесс реформирования государственного угольного сектора Украины, к сожалению, стоит на месте:

• Программа по реструктуризации угольной отрасли вступила в силу еще в 1996 году. Приоритетной задачей была ликвидация убыточных шахт. На начало 2016 года из 143 убыточных предприятия закрыто было лишь 61.

• Утвержденная программа за все время существования ни разу не была профинансирована на 100%. Средства, преимущественно, шли на погашение разницы между себестоимостью и ценой реализации, а не на оптимизацию производственного портфеля. 

Вследствие этого произошло:

• Превышение проектных сроков программы по отдельным объектам от 4 до 15 лет

• Увеличение стоимости проектов на более чем 5 млрд грн

• Накопление долгов шахтами перед поставщиками (электроэнергия, топливо). Невозможность передачи убыточных шахт под ликвидацию.  

За 20 лет задачи программы не меняются: это обеспечение Украины отечественным углем, создание экономически-обоснованных условий работы и поддержание экологической безопасности на угольных предприятиях.

В итоге приходим к таким выводам.

Первое. Перепады спроса и предложения на уголь, формирующие уровень цен, определяют вектор развития компаний.

При этом резкие колебания индексов не позволяют игрокам ограничиться легким тюнингом стратегии под новые реалии. Смена акцентов, корректировка Supply Chain, изменение внутреннего регламента явно недостаточно, когда цена Hard Coking Coal падает за 4 года на 67% (декабрь 2015 — декабрь 2011).

Тут требуется корпоративная трансформация с постановкой задач: re-think, re-build, re-structure, не исключая сделок по слиянию и поглощению.

Временные рамки жесткие: несколько месяцев на подготовку, до 3 лет — на полный RE-FORM. Открытый рынок — лучшая мотивация для угольной отрасли Украины не затягивать отечественный re-forming на десятилетия.

Второе. Как показывает мировая практика, цена на энергоресурсы — величина волатильная и колеблется в зависимости от спроса.

Стабильная положительная динамика украинских цен на уголь в течение последних 10 лет свидетельствует: о полной зарегулированности отрасли, не отражающей никаких тенденций, установлению искусственной плановой экономики, которая, как показывает история, может привести лишь к упадку, как государственного масштаба, так и отраслевого.

Третье. Если в планах Министерства обеспечить Украину в ближайшие 3-5 лет не только собственным газом, но и углем, самое время для решительных мер.
И самое действенное, как показывает пример с компанией Peabody, было бы создание открытых рыночных отношений.

Вся стратегия развития угольного сектора выстраивалась бы на основании независимых механизмов рынка, которые и будут определять, какие шахты могут работать, а какие нужно закрыть.

Данил БАБКОВ, менеджер департамента по коммерческой оптимизации и анализу ДТЭК