Сражение за инвестора

За несколько дней до инаугурации Президента Виктора Януковича, правительство Тимошенко составило список “лакомых” государственных предприятий. В него вошли 128 объектов, находящихся в сфере управления различных министерств и ведомств, НАНУ, Фонда госимущества и Госуправления делами. В СМИ соответствующее сообщение появилось под заголовком “В Украине еще есть что тырить”. Как отмечал источник в тогдашнем Кабмине, это именно те объекты, которые при новом руководстве могут “уплыть” из госсобственности.

По-видимому, эта информация не прошла мимо внимания новых властей при назначении руководителя Фонда госимущества. Им стал признанный специалист этой сферы — директор Института приватизации, собственности и инвестиций, экс-руководитель Контрольной комиссии Верховной Рады по приватизации Александр Рябченко. Он теперь, образно говоря, в одном лице и сторож и продавец. Вместе с тем, это назначение далеко не всем пришлось по душе. А народного депутата от Компартии Леонида Грача даже удивило: мол, “коммунисты не могут заниматься приватизацией”. Впрочем, сам Александр Владимирович, судя по его ответам на вопросы “Дня”, отнесся к своему назначению весьма спокойно и, по-видимому, вовсе не намерен делать ставку на национализацию. В его планах добросовестно и с присущей ему научной скрупулезностью заниматься порученным делом.

Легитимизация собственности

— Ученые определяют нынешнюю социально-экономическую систему в Украине как пассивную фазу “агрессивного капитализма” (активная, когда распределялись капиталы и сферы влияния, завершена). Вам, как главе ФГИУ, выпало завершить формирование института частной собственности в стране. Готова ли к этому законодательная база? Какие новые законы будете разрабатывать и предлагать правительству? Создадут ли они равные правила игры на этом рынке?

— Законодательная база не то, что не готова — ее просто нет. Фонд в своей работе опирается на законодательство, принимавшееся десять лет тому назад. Это программа приватизации 2000 года, и она, конечно же, не соответствует нынешнему этапу развития страны и тем задачам, которые перед ней стоят в области приватизации. Для эффективного достижения нужных результатов эта программа просто не годится. Но в нынешней обстановке, когда нет противостояния по линии парламента, Кабмина и Президента, а есть понимание и единый настрой на работу, мы уверены, что сможем провести через Верховную Раду закон о Фонде госимущества. Он будет обязательно внесен, проголосован и подписан Президентом, потому что он нужен для определения места и роли Фонда в экономическом процессе. Тем временем мы разработаем и представим в парламент новое видение программы приватизации. Это будет база для процесса движения госсобственности. Десять лет не прошли даром, в том числе это видно и по высказываниям ученых, которые вы приводите. Сейчас у нас, действительно, другой этап и другое состояние собственности, чем было десять лет тому назад, перед страной стоят другие экономические задачи. Главное, что на нынешнем этапе приватизация должна превратиться из цели в инструмент. Когда-то, в начале, такая цель (скажем, продать какой-то процент собственности) была нормальной, а сейчас это просто абсурдно. Перед приватизацией должна ставиться задача — достичь такого-то результата — и только для этого продажа предприятий может использоваться.

— А как на счет правил игры?

— Я считаю, что у государства должна быть потребность в равных правилах игры. Сегодня собственность в Украине недооценена. На самом деле она намного дороже. Но дело не в формулах, применяющихся при оценке. Плохо, что инвестор считает нашу собственность дешевой. Это происходит не потому, что собственность какая-то не такая, а главным образом из-за его неуверенности, из-за нашей нестабильности, непрозрачности и больших рисков... И государство на этом проигрывает в конкретных деньгах, в кредитных рейтингах. Поэтому, я считаю, у государства есть прямой интерес повысить доверие инвесторов к процессу приватизации, к управлению госсобственностью. А сделать это можно только в том случае, если для всех установлены единые и равные правила игры, прозрачных приватизационных трансакций. Как только мы начинаем проводить приватизационные конкурсы справедливо, без игры на кого-то одного, в абсолютно равных условиях — растет стоимость украинских предприятий. На самом деле все страны соревнуются в борьбе за инвестора. Тот, кто выигрывает, получает толчок в развитии экономики. И все видят: страна пошла вверх. А в основе этого — успех в конкуренции за инвестора.

Главное — найти хорошего инвестора

— Каким в этом году должен быть вклад вашего ведомства в бюджет?

— Бюджета на 2010 год, как вы знаете, пока еще нет. Но в бюджете, поданном предыдущим правительством, была сумма 10 миллиардов гривен. Пока что и мы на нее ориентируемся.

— Это реальная цифра?

— Вполне. У нас есть предприятия, которым не только нужен инвестор — они его требуют. Но мы не собираемся их продавать просто для наполнения бюджета. А те объекты, которые нуждаются в инвесторе, чтобы поднять производство, наверняка принесут 10 миллиардов. Такую сумму мы наберем и в этом году, и в следующем. Есть ряд предприятий, которые быстро теряют стоимость. Если их не выставить в этом или следующем году, то потом в этом уже вообще не будет смысла ни для нас, ни для инвестора. Тут я должен сказать, что слово “приватизация” в Украине уже потеряло свой классический смысл — так случилось. Все, что у нас до сих пор делалось на этом направлении, лишь с большой натяжкой соответствует классическому содержанию этого термина, а отсюда и многие наши беды. Чрезвычайно важно найти инвестора, способного вложить деньги в государственную собственность, и хозяйствовать с ним (государством) то ли совместно, то ли самостоятельно. Переход в частные руки — не главная задача. Это может быть, а может и нет. Главное, чтобы предприятие работало, создавало рабочие места, независимо от формы его собственности. А дальше жизнь, экономика, рынок расставят все на свои места. Но чисто государственную собственность очень тяжело развивать, потому что кредиты для нее менее доступны. В результате, практика показывает, что множество государственных предприятий в нашей стране разграблены почти до основания.

— Перед вами не ставится задача добывать средства для бюджета?

— Они и так поступят в бюджет. Им больше некуда идти.

— А вы не против того, что они, возможно, могут быть “проедены”?

— Как использовать средства бюджета — не наша компетенция. Но надо понимать, что у страны есть тяжелое наследство в отношении того, как нужно тратить деньги в условиях кризиса, сформированное в прошлом году, и от него трудно сразу и резко отказаться. Какая-то часть средства от приватизации, конечно, пойдет на социальные программы. В дальнейшем деньги, если мы их создаем не за счет работы предприятий, а привлекаем из дополнительных источников, в том числе путем продажи госсобственности, должны носить исключительно инвестиционный характер и вкладываться в развитие экономики с тем, чтобы она работала эффективнее. Если государство видит, что какие-то предприятия надо проинвестировать, и от этого будет реальный эффект, то это нужно делать не откладывая. Если предприятие задыхается, нужно дать ему оборотные средства, на которые оно сможет опереться. Таким образом, мы получим хорошую отдачу от приватизационных поступлений.

Заслон рейдерству

— Должно ли государство помогать частным (приватизированным) предприятиям, чтобы избежать критической массы проблем на микроуровне? Не создаст ли такая помощь угрозу макроэкономической ситуации?

— Дело государства — заботиться об экономике и применять все средства, которые оно считает необходимыми. Не исключена и поддержка частных предприятий. Но это не должны быть подарки. Участие государства в качестве инвестора с получением контрольного пакета акций должно быть обоюдовыгодным. Например, поддерживая некоторые системные банки, правительство защищало от краха всю финансовую систему страны, которая, в противном случае, могла рухнуть. Это привело бы к страшным потерям граждан, разместивших там свои депозитные вклады. Так что временная поддержка частных банков — дело необходимое. Но помогать нужно только тем, кто имеет шанс встать на ноги. А когда дела у них пойдут на лад, государство сможет свою долю в этих банках продать частным инвесторам и хорошо на этом заработать, вернуть деньги в бюджет, тогда как банк и его вкладчики будут спасены.

— Правда ли, что право собственности уже установлено почти на все экономические объекты страны — от предприятий до земельных участков?

— Это утверждение не соответствует действительности. Особенно, если вести речь о частной собственности. Если считать по основным фондам, то государственная собственность в Украине составляет 21%, муниципальная — 32% и 47% — частная собственность. Это, я думаю, близко к оптимальному соотношению. А вот их доля в ВВП, то есть эффективность, даст нам совсем другие пропорции — частная собственность будет доминировать. Тем не менее, нельзя говорить, что у нас уже все распределено. Это не так. Наша проблема в том, что при достаточно большом частном секторе экономики в стране до сих пор не создана действенная защита прав собственности. Одно из последствий этого — рейдерство. Инвесторы, и иностранные, и внутренние, от этого явно не в восторге. Кроме того, такое явление стало одним из элементов, очень сильно занижающих стоимость национального имущества при капитализации Украины как государства.

— Что нужно сделать, чтобы обеспечить, в конце концов, реальную защиту прав собственности?

— Необходимо жесткое законодательство и четкие судебные решения. И защита прав собственности обеспечена. Почему были проблемы с этим? И почему это вообще стало возможным? В стране не было политической воли. Как закрепить собственность, сделать ее священной и неприкосновенной — все это понятно. И посмотрите: десять лет тому назад такой ситуации ведь не было, хотя воровать путем рейдерских атак можно было бы намного успешнее. Но этого не было. Потом стало в порядке вещей, когда суды стали принимать фантастические решения, а рейдеры, совместно с силовиками, устраивать на глазах у всех чудовищные атаки на чужое имущество. Все дело было в отсутствии политической воли положить этому конец.

— А сейчас она есть?

— Теперь есть. Вот увидите. Ситуация будет изменена. Наличие политической воли однозначно ведет к переменам, когда рейдерство станет невозможным.

Вывески с долгами

— В Украине довольно много государственных (не подлежащих приватизации) и казенных предприятий, а также предприятий с госдолей в Уставном фонде. Какие вы видите возможности для того, чтобы провергнуть расхожее утверждение о неэффективности госуправления и повысить эффективность работы таких госпредприятий, а также их вклад в госбюджет?

— У каждого госпредприятия должна быть своя четкая задача, предписывающая, что оно должно делать. Государство чаще всего достигает поставленных целей там, где работает вместе с инвестором, но одновременно в этом направлении частный капитал без государства просто не может быть эффективным. Поэтому государство должно удерживать такие предприятия, создавая базу для решения социальных задач. Кроме того, оно должно использовать свое имущество для технологических и экономических прорывов. Например, в самолетостроении, в космических исследованиях, где принимающиеся решения базируются на межгосударственных отношениях. Государство должно концентрироваться на главных для будущего страны направлениях. Но стоит ли ему сохранять свое имущество для работы в жесткой конкурентной среде? Вы понимаете, что это равнозначно его потере, если, конечно, там нет дополнительного источника инвестиций частного капитала. Посмотрите, какие предприятия в последние годы продавало государство. Финансово-промышленные группы просто приклеивались к госсобственности и постепенно высасывали из нее все соки. А затем проводили ее через банкротство и становились фактическими собственниками. Зачастую от предприятий оставались одни лишь вывески с долгами. Имущества уже не было. Земля отведена другим структурам. А суть вывески — здесь когда-то находилось государственное предприятие. Так что ответ на ваш вопрос в государственно-частном партнерстве, но таком, которое строится на четком законодательстве. Сейчас, например, много говорится об инновациях. Но не получится это масштабно у частного собственника. Именно государство должно этот процесс возглавить, организовать и двинуть вперед, в том числе и в смысле финансового и ресурсного обеспечения. Тут нельзя надеяться на частный капитал. Это — задачи государственного аппарата, задачи государственной собственности. И на них нужно концентрировать усилия.

— Многие считают, что главная задача ФГИУ — продажа госимущества. Но конъюнктура для этого неподходящая, а бюджет требует... Так будете выставлять на продажу Одесский припортовой завод и “Укртелеком” или будем ждать лучших времен? Есть, возможно, и третий путь: сначала каким-то образом поднять их рыночную стоимость, а только потом продавать...

— Очень правильно в наших условиях добиваться повышения рыночной стоимости выставляемых на продажу объектов. Это главная технологическая задача, отличающая нынешний этап приватизации. Мы уже говорили, что приватизация в сегодняшних условиях уже не цель, а инструмент. Но важно еще и обеспечить рост стоимости объектов, да и увеличение капитализации всей страны. Это надо сделать и это будет делаться, сопровождая любую крупную продажу. Только тогда, когда стоимость предприятия начала повышаться, можно говорить о поиске инвестора. Раз государство делится правами собственности с частными инвесторами, то оно должно получать за это нормальные деньги. Что касается Одесского припортового, то оно за ним тянется образовавшийся по вине государства неприятный долг — 800 миллионов гривен — невозвращенный залог за участие в приватизационном конкурсе. Не секрет, что у прошлого правительства эти деньги были сняты со счетов и куда-то ушли. Сегодня они висят как долги. С нами за них судятся и выигрывают. Никаких оснований не возвращать нет, но и денег тоже физически нет. Для Фонда это очень сложная задача, поскольку эта сумма примерно равно объему средств, полученных в прошлом году от приватизации. Но главное, что неудачная история приватизации ОПЗ реально снизила его нынешнюю рыночную стоимость. Я не уверен, что решение о его приватизации в этих условиях может быть принято. Есть много “за” и много “против”. И принятие решения — намного выше.

К сожалению, не намного лучше и ситуация вокруг продажи “Укртелекома”. Не секрет, что момент для его выгодной продажи упущен. Это нужно было делать еще три года тому назад, когда его рыночная капитализация достигала 4,5 миллиарда долларов и подбиралась к пяти миллиардам. Сейчас она не достигает и 1,5 миллиарда. К сожалению, не приходится рассчитывать, что с подъемом экономики этот объект также начнет быстро расти в цене. У предприятия серьезные трудности, оно зафиксировало не прибыли, а убытки. И перспективы, если туда своевременно не привести серьезного инвестора, довольно тяжелые. Так что, в данном случае, инвестора нужно искать, хотя благоприятное время, когда цена продажи могла бы достичь пяти миллиардов долларов, повторяю, упущена. Тем не менее, инвестор жизненно нужен, как нужен врач и лекарство. Если мы еще два года подержим “Укртелеком” в госсобственности, то все разговоры о продаже могут прекратиться. Тогда произойдет просто внеприватизационное распределение собственности, когда государство вообще не будет иметь ни договора, ни реального влияния... Так что “Укртелеком” мы обязательно будем продвигать на приватизацию. Поскольку он больше других крупных предприятий страны нуждается в инвесторе.

— А что еще есть у нас для продажи?

— Мы выставили “Лугансктепловоз” — тоже предприятие с крайне неприятной и даже какой-то глупой историей. Вы знаете, что этот завод был изъят из частного владения и возвращен в госсобственность. После этого у него серьезно выросли долги по зарплате, подбирающиеся уже к 40 миллионам гривен. Их придется гасить потенциальному покупателю. Урок из этой ситуации очевиден: продажи нужно проводить прозрачно, не ориентируясь ни на какие другие интересы, кроме государственных. Инвестору надо помогать, но при этом жестко контролировать его деятельность. А он этому предприятию, безусловно, крайне необходим. Без инвестора, учитывая реальный рынок сбыта продукции, а это в основном “Укрзализниця” и Российские железные дороги, у предприятия нет перспектив.

— Но придет ли к нам вообще инвестор, если мы и дальше не будем возвращать залоги, внесенные в ходе отмененного впоследствии конкурса по продаже ОПЗ?

— Инвестор все равно придет. Но хвосты из прошлого очень сильно повышают коэффициент риска, влияющий на цену приватизации. Это неприятно и обидно, но совершенно не зависит от формул, по которым определяется стартовая цена продажи. Тут работает уровень доверия или недоверия инвестора. Как только мы что-то делаем неправильно, цены снижаются. Причем ошибка допускается на одном объекте, а цены падают сразу на всех.

— Повлияла ли на цены приватизации также и история с компанией “Венко”, которую лишили возможности реализовывать контракт о разделе продукции при добыче полезных ископаемых на шельфе Черного моря?

— Вопрос, казалось бы, не к нам, поскольку о приватизации там речь не шла. Но нужно хорошо запомнить, что все истории, в которых кому-то что-то предоставляется, а потом соответствующее решение отменяется, негативны для страны в целом. Получается, что мы крепки, как говорится, лишь задним умом. Поэтому нам необходимо, наконец, всем усвоить, что любое действие, затрагивающее права инвесторов, должно быть понятно не только нам, но и миру. Иначе потери обязательно и намного превысят приобретения.

Виталий КНЯЖАНСКИЙ