Россия затаила квоты

Угроза надуманна, говорят российские эксперты. России проще зарабатывать на нефти, чем на продаже квот. Из более чем 100 предложенных российскими предприятиями “киотских проектов” не утверждено ни одного.

Открывшаяся в Копенгагене конференция ООН по проблемам изменения климата дала повод зарубежным СМИ в очередной раз поспекулировать на тему “кому выгодна торговля квотами в рамках Киотского протокола”. На этот раз в центре обсуждения оказалась Россия.

Как утверждает The New York Times, именно Россия может обрушить мировой рынок квот на выбросы газов и тем самым помешать борьбе с изменением климата.

Газета напоминает, что объемы национальных квот на выброс газов устанавливались Киотским протоколом, исходя из объемов эмиссии в 1990 году (то есть до развала СССР и коллапса российской экономики). В результате у нынешней России есть огромный резерв неизрасходованных квот. Теперь эксперты The New York Times опасаются, что, если Россия неожиданно решит продать эти квоты другим странам, мировой рынок квот может обрушиться. И это при том, что, по мнению ряда экономистов и экологов, наличие стабильно высоких цен на квоты является условием самой возможности бороться с нежелательным изменением климата.

По данным The New York Times, мировой рынок квот на выбросы вырос в прошлом году более чем на 80%, до $130 млрд, а к 2020 году может увеличиться до $3 трлн, полагают эксперты. Однако, если Россия или другие страны, обладающие излишками квот, начнут продавать их по демпинговым ценам, это может привести к снижению эффективности всей системы.

Запасы российских квот — как “затаившаяся горилла”, которую никто не решается тронуть, сравнивает Петер Запфель, чиновник, следящий за функционированием системы торговли квотами в ЕС. “Россия может кардинально повлиять на экологическую целостность тех договоренностей, к которым мы планируем прийти в Копенгагене”, — считает он.

“Это похоже на истерику. Все те, кто должен был купить квоты вне внутреннего европейского рынка, уже их купили. Если мы говорим о существующем Киотском протоколе”, — говорит директор по природоохранной политике Всемирного фонда дикой природы России Евгений Шварц.

Если говорить о продаже квот на уровне государств, то продавцами являются Польша, Венгрия, Словения и даже Украина — у нее 30 млн тонн СО2 выкупила Япония. Хотя именно Россия изначально сама предлагала продавать квоты Японии. “Японцы каждый раз начиная с 2001 года, встречаясь с наши министрами тему, покупки наших квот обсуждали. Но реализовать ее наши чиновники так и не сумели”, — говорит руководитель рабочей группы по вопросам изменения климата РСПП Михаил Юлкин.

Продавать квоты можно и на уровне предприятий. Но и здесь Россия практически не представлена. С момента когда Россия ратифицировала киотский протокол на сайте промышленной конвенции ООН по изменению климата было зарегистрировано около 110 российских проектов по продаже квот. Из них только около 36 было согласовано Минэкономразвития и находилось в процессе сбора подписей и согласований в правительстве. Это все крупные российские компании: дочки РАО ЕС, Газпром, Роснефть, ТНК-ВР, группа Титан архангельского ЦБК. “Компании потратили примерно по 30-35 тыс. евро на их подготовку и аудит, но ни один из них не был утвержден”, — рассказывает Шварц. “У нас 6 млрд тонн CO2 не израсходовано, это много, но все понимают, что мы не продадим такое количество. Ведь страна которая продает должна инвестировать в экологические проекты. Но у нас таких проектов практически нет”, — говорит Михаил Юлкин.

Впрочем, месяц назад премьер-министр Владимир Путин подписал распоряжение, согласно которому конкурс проектов проводится не Минэкономразвития, а Сбербанком. А МЭР, как госструктура, осуществляет утверждение и контроль деятельности Сбербанка. Но и это уже вряд ли поможет. “Процедура по утверждению проекта очень длительная и чтобы завтра народ ломанулся в Сбербанк такого не будет. В рамках первого киотского договора до 2012 года вряд ли наши предприятия успеют предложить много новых проектов”, — считает Михаил Юлкин. “Меня поражает оптимизм и наивность западных СМИ. Если в России до сих пор не зарегистрировали и не утвердили ни одного проекта, то с чего взялось, что мы успеем обвалить мировой рынок”, — добавляет Шварц.

Как говорят эксперты, Россия могла бы неплохо зарабатывать торговлей квотами на выбросы, но, пока можно снимать сливки и с продажи нефти, довольно кропотливая работа по торговле квотами российскому государству не слишком интересна. “Поэтому мы и проспали этот рынок”, — говорит Юлкин. По его словам, наши предприятия по-прежнему выбрасывают парниковых газов на 35% меньше, чем в 1990 году. И государству сейчас комфортно не думать о проблемах переоснащения предприятий, хотя это и есть настоящая модернизация, а не декларативная.

“Это проблема низкого качества государственного аппарата и выбора приоритетов. Государство привыкло жить за счет нефтяной и газовой ренты, все что требовало сложных действий откладывалось на потом — это является диагнозом качества адаптации российского государства к управлению в новых условиях”, — добавляет Шварц.

Андрей КОВАЛЕВСКИЙ, Глеб КЛИМЕНТЬЕВ