Против течения, или Разговор с фининспектором о поэзии

“Ваш проект — это же просто рождественский подарок для налоговой”, — так расценили мое намерение рассказать о самых щедрых украинских меценатах в Арт-центре “Меценат”. Причем и все дальнейшие мои собеседники, стоило заговорить о меценатстве, моментально сворачивали туда же — в сторону фискальных органов.

Например, интеллигентнейший Юрий Вакуленко, директор Киевского музея русского искусства, предпочел ответить на мой вопрос, в чем специфика украинского меценатства, такой показательной историей: “Летом у меня бизнесмен Андрей Адамовский сделал выставку (предоставил полотна Айвазовского, Коровина, Верещагина, Васнецова, Шагала, Кандинского и другие живописные шедевры), а через несколько месяцев пришли из соответствующих органов и спрашивают: “А где он взял эти работы? Не может быть, чтобы честным путем”. Вот это и есть наша национальная специфика…” И довольный вылитым ушатом ледяной воды резюмировал: “В Украине меценаты есть не благодаря, а вопреки”.

Лучше тайно

Не удивительно, что большинство моих попыток размножить в украинских портретах светлый образ древнеримского богача Мецената, давшего на многие века свое имя патронам гениев искусства, зачастую разбивалось о глухую стену молчания. Например, в компании “Фармак” мою просьбу рассказать о поддержке искусства просто “спустили на тормоза”, хотя ее руководитель Филя Жебровская давно входит в Совет меценатов Национального художественного музея и много ему помогает. Своими глазами видела, как ей там почетную медаль за меценатство вручали.

Закрытым на сто замков оказался и председатель совета Лиги меценатов Украины Владимир Загорий, генеральный директор фармацевтической фирмы “Дарница”.

А обладатель титула “Меценат” премии “Людина року” Григорий Суркис прекратил все мои попытки узнать о его меценатстве официальным письменным ответом, где написал, что его принцип — тайная филантропия. Непонятно только, зачем тайному благодетелю искусства понадобился вполне официальный титул.

Актер и по совместительству эксперт нашего проекта Богдан Бенюк так объясняет ситуацию: “Конечно, народ скрывает, что тратит на искусство, театр, музыку. Все стараются держать язык за зубами. Мол, ну его, подальше от греха. И не только в налогах дело. Где престиж меценатства в обществе? Нет его. Так что, как сказал классик: “Безумству храбрых поем мы песню”.

Действительно, очень часто наши нищие театры, оркестры, музеи при отсутствии госфинансирования существуют только благодаря меценатам. И особенно в кризис. Причем развитие культуры под патронатом бизнеса — это нормальное явление во всем мире. Но только в развитых странах Европы быть меценатом выгодно и престижно. Но прежде всего — выгодно. Выгодно, потому что во Франции, Германии на ту сумму, что меценат пожертвовал, например, творческой школе, галерее, музею, ему снижают налог.

У нас же, чтобы сделать щедрый дар, меценат должен еще и заплатить. И чем щедрее дар — тем больше заплатить. “Например, Фельдман подарил музею свои нэцкэ, оценив их в 100 тыс. грн., так еще 20 тыс. НДС заплатил”, — объясняет Юрий Вакуленко. Вообще-то, по закону, налог должен заплатить музей, но у него на это денег нет, потому платит меценат.

Парадоксально, но в Украине вообще нет понятия “меценат”. То есть нет такого юридического термина. Это еще одно свидетельство полного равнодушия государства к развитию этой сферы. “На государственном уровне интерес к меценатам проявляет разве что налоговая инспекция, — уточняет глава киевского клуба “Меценат” Александр Прогнимак. — А ведь в нашей стране львиная доля в развитии культуры принадлежит именно меценатам. Только благодаря им, например, в Украине появляются центры современного искусства, галереи, музеи, через которые осуществляется поддержка талантливых современников”.

Приоритеты изменений

Для того чтобы обеспечить добровольный поток частных взносов в сферу культуры, государству все-таки придется принять закон о меценатстве, который определит: что такое меценат, что такое меценатский фонд, как он организован, кто может быть его учредителем. Сейчас меценатство регулируется законом о благотворительности, который давно требует модернизации. В законе, например, четко прописано, что является объектом благотворительной помощи. Это детские дома, школы-интернаты, дома престарелых, а также незащищенные социальные группы. То есть благотворительность — это помощь тем, кому плохо, а поддержка искусства, одаренных детей на самом деле даже толком не легализирована.

Поэтому меценаты прежде всего настаивают на расширении списка благополучателей и внесении туда учреждений культуры, музеев и других организаций, не входящих в список неприбыльных, но работающих в социально полезной сфере. “Кроме того, одним из самых приоритетных шагов в реформировании законодательства мы, благотворители, называем снятие налоговой нагрузки с получателей благотворительной помощи”, — замечает Виктория Чернявская, исполнительный директора Фонда Виктора Пинчука.

Правда, все предложения о снижении налогов тормозятся в Минфине, где считают, что это всего лишь лазейка от уплаты налогов.

“Но деньги будут охотно жертвовать только в том случае, если будет принята европейская система налогообложения”, — считает Елена Золотарева, глава Арт-центра “Меценат”. То есть когда государство признает, что налоговые преференции — это не способ ухода от налогов, а честное признание того, что это партнерские отношения с бизнесом.

Ведь благотворители взваливают на себя решение социальных проблем, которые должны выполнять государственные органы и государственный бюджет. Но не выполняют.

Причем государству экономически выгодно поддерживать меценатство. Ведь меценаты по большому счету способствуют тому, чтобы целые области из кустарного бизнеса превратились в индустрию — индустрию моды, например, или арт-индустрию. Во всем мире именно меценаты, как правило, открывают и помогают встать на ноги молодым талантам, которые затем, став знаменитыми, открывают модные дома, продают свои картины за миллионы на Sotheby's и платят тому же государству немалые налоги. То есть можно сказать, что меценаты растят серьезных налогоплательщиков.

Что с законом?

Сейчас во власти зреет сразу несколько проектов, в которых регулируется этот вид деятельности. Григорий Смитюх, депутат от Партии регионов, еще летом внес в парламент проект закона о меценатстве, но ему до принятия не хватило 23 голоса. Сейчас он предлагает другой путь: раз закон о меценатстве как самостоятельный документ не проходит, можно в действующий закон о благотворительности вписать разделы о меценатстве. Еще одним лоббистом в Верховной Раде закона о благотворительности готов выступить Александр Фельдман.

В Министерстве культуры также подключились к законотворческому процессу. Там по поручению Кабмина разработали проект закона, но в налоговом ведомстве его отправили на доработку. Чиновники уверяют, что он будет вынесен на правительственный комитет в ближайшие дни. Благотворители планируют подписание совместного меморандума и направление его в правительственный комитет одновременно с очередным рассмотрением проекта закона.

Насколько реально принятие в ближайшее время нового закона о благотворительности или закона о меценатстве, не берется сказать никто. Но активность вокруг этого вопроса увеличивается по мере приближающейся даты Евро-2012.

Елена ГЛАДСКИХ