Пешки в большой игре

В канун нынешних парламентских выборов стране напомнили о самом громком политическом скандале последних лет. Три года назад украинцев потряс так называемый “педофилгейт”, приуроченный к президентским выборам. Теперь главный его фигурант Дмитрий Полюхович написал книгу “Растленные властью”. Однако эта книга уже вряд ли что-то поправит в поломанной судьбе Полюховича, который оказался “винтиком большой политики”. Впрочем, случай Полюховича не единственный, и “Комментарии” поинтересовались судьбами простых людей, которые однажды оказались втянутыми в серьезные политические распри, перемолоты заключением, выброшены за ненадобностью, а теперь о них стараются не вспоминать.

Перед вами истории трех мужчин. Кто-то из них, может быть, герой, а кто-то, может быть, нет. Повествования с разными действующими лицами, произошедшие в разные годы, — где-то с точкой в конце, а где-то с запятой. Объединяет их то, что это истории о простых людях, однажды оказавшихся невольными винтиками в чьей-то большой политической игре. А в этой игре не берут пленных, даже если речь идет о ребенке, и она не заканчивается для простого человека восклицательным знаком.

Политическая педофилия

— Здравствуйте, вы киевские журналисты? Маньяк-“злочинець”, — Дмитрий Полюхович начинает знакомство с невеселой шутки. Если вы старый знакомый Полюховича и не видели его много лет, то знайте: он теперь безус и сед. Усы сбрил, потому что раньше носил их ради жены. Волосы серебрились по мере того, как поднимался вихрь “дела педофилов”, который переплел между собой политику и педофилию и искомкал судьбы некоторых участников скандала. Если вы не знаете Полюховича — значит, слышали, но просто не помните. Осенью 2009 года было сложно пропустить мимо ушей заявления о том, что высокопоставленные лица (а конкретнее — нардепы от БЮТ Сергей Терехин, Виктор Уколов и Руслан Богдан) насиловали детей в “Артеке”. Якобы при содействии их родителя — Дмитрия Полюховича.

Мы встретились с ним в центре Городка — города в западной части Хмельнитчины (население — 17 тысяч человек, и с каждой переписью численность убывает). На центральной площади вместо привычного памятника стоит палатка кандидата в нардепы, а бюст Грушевского спрятан на противоположной стороне дороги. Главный фигурант “дела педофилов” находится в Городке с 2010 года, приехал после девятимесячного пребывания в СИЗО. Сейчас он под подпиской о невыезде. Живет с 70-летней матерью и собакой Машей в трехкомнатной хрущевке. Квартира в состоянии замороженного ремонта — начали его до известного скандала, а потом не было денег продолжить. Но возвращаться в Киев Полюховичу и не хотелось бы: жилье дорогое и нормальной работы не найдешь. А здесь он подрабатывает фрилансерством: пишет в разные издания развлекательные, исторические, краеведческие, но не политические статьи. Было время, работал дворником.

— Каждый люмпен-интеллигент в нашей стране должен поработать дворником, грузчиком или истопником, — выдает Полюхович по этому поводу вторую невеселую шутку. На другую постоянную работу устроиться не смог — объясняют, что не возьмут, пока открыто уголовное дело. Поэтому его нынешняя жизнь поставлена в режим ожидания.

Какие у Дмитрия Полюховича планы, если дело завтра закроют? Их немного: устроиться на постоянную работу, возможно, здесь же, в Городке, и начать другую судебную баталию — против тех, кого он считает причастным к “педофилгейту”. Фамилии эти легко найти в его книге “Растленные властью”, которую Полюхович написал в прошлом году. Семь авторских листов. Печатного варианта он в руках еще не держал, удостоверился в его существовании, увидев в теленовостях, а о том, кто сбросил электронную версию в Интернет, может лишь догадываться.

В предисловии этот труд называется исповедью-обвинением. А вообще книга похожа на стеклянную мозаику: чувствуется, как тщательно пытались логически подогнать каждое стеклышко аргументации, композиция получилась красивой, но только некоторые стеклышки легко бьются. Книга — это и свидетельство того, как хочется быть услышанным маленькому человеку, которого сделали жертвенной пешкой в большой политической игре. Никто из знакомых, отмечает Полюхович, не отвернулся после скандала — “все всё хорошо понимают”.

Главные пострадавшие в “деле педофилов”, конечно же, дети. Полюхович называет себя единственным, кому по-настоящему важна их судьба. Но как они перенесли происшедшее, как складывается их жизнь сегодня — Дмитрий не имеет ни малейшего представления. Говорит, видел их в последний раз три с половиной года назад. И попыток увидеться не предпринимает, опасаясь обвинений в давлении на потерпевших.

— На металлургическом комбинате пахнет шлаком, на хлебзаводе хлебом. А “Артек” был фабрикой счастья, — при разговоре о детском лагере у Полюховича появился мечтательный тон, впервые за всю беседу. Он был редактором журнала “Артек” — нетонкого, богато иллюстрированного, с хорошей бумагой. Он до сих пор следит за новостями из лагеря. Возможно, в том числе и потому, что вернуться к работе в “Артеке” в качестве того же редактора журнала — это мечта Полюховича. Но он и сам признает — эта мечта несбыточна.

Дело о пяти листовках

— Осуществляя свою преступную деятельность, Салов С.П., находясь в состоянии алкогольного опьянения, на кухне своей квартиры в 23.00 воспрепятствовал избирателям таким-то в осуществлении их права на свободные выборы, — когда адвокат Сергей Салов воспроизводит по памяти обвинительное заключение, не покидает ощущение абсурдности происходящего.

А теперь пересказ дончанина Салова простым языком. 30 октября 1999 года, за день до президентских выборов, он решил поужинать с двумя своими соседями. Те помогали разносить и расклеивать агитационные материалы — Салов был доверенным лицом кандидата Александра Мороза. Купили водку, пожарили картошку с салом, сели. Один из гостей увидел в кипе газет, вытащенных Саловым накануне из почтового ящика, несколько экземпляров “Голоса Украины”. Решили, что это настоящий выпуск. Но это был фальшивый выпуск газеты, обнаруженный Саловым у себя в почтовом ящике. В “фальшвыпуске” было написано, что президент Леонид Кучма умер от алкогольной интоксикации. Обычный черный пиар. На следующий день Салов дал один экземпляр соседу — завернуть закуску, а еще с двумя обсудил прочитанное. Потом это назвали “делом о пяти листовках”. На пленках Мельниченко про Салова тоже вспоминают — в известном эпизоде, когда предлагают подвесить судью за причинное место. Причина — хочет квалифицировать дело Салова не как распространение неправдивой информации, а как оскорбление президента.

Салову дали пять лет с испытательным сроком два года. В СИЗО он просидел восемь месяцев. Донецкий областной суд и Верховный суд Украины оставили приговор в силе. Коллегия адвокатов исключила Салова из своих рядов. Когда я спрашиваю, что Салову запомнилось больше всего в этой истории, он отвечает с юмором: всегда мечтал побывать в Европейском суде, хотя бы посидеть на краешке стула как зритель. А направив туда документы, он стал не зрителем, а главным действующим лицом. Европейский суд признал три нарушения его прав. После этого Верховный суд отменил свое решение и оправдал Салова. Он получил денежную компенсацию и был восстановлен в коллегии адвокатов. Сейчас успешно занимается адвокатской практикой.

— В этой истории проявились человеческая подлость и дружба, — резюмирует Салов. — И настоящие друзья, которые были рядом со мной и помогали материально и морально. И те, которые отвернулись, хотя многим мне были обязаны. А один прямо так и сказал: “Серега, я просто испугался”.

Настоящий боец

Участники акции “Украина без Кучмы”, попавшие за решетку, должны были выйти на свободу героями. Над ними должен был светиться ореол политзаключенных. Но вышли людьми, о которых успели позабыть. А вскоре после их освобождения взорвалась “оранжевая революция”, и пантеон борцов с “преступным режимом” оказался заполнен новыми героями другого формата.

“Какое-то чувство нереализованности, что я в это время не был отцом” — такими словами начинается интервью Игоря Мазура в документальном фильме “Лицо протеста” авторства Андрея Шевченко. Фильм рассказывает об акции “Украина без Кучмы”. Мазур сидит в спортивной одежде в мрачной комнате для свиданий и говорит о своей дочери, которую не видел уже два года. Когда его задержали, дочь только начала ходить в садик, когда выпустили — готовилась пойти в школу. Теперь Мазур сидит напротив меня в костюме, пьет второй чайник чая и делится планами на завтра: будет крестить одного из своих сыновей. “Хотелось бы, чтобы и в Украине было так же [хорошо], как в моей семейной жизни”, — подытоживает он.

Тот, кто придумал ему псевдоним Тополь, явно не заботился о конспирации — роста в Мазуре два метра и два сантиметра, сразу понятно, о ком идет речь. А конспирация была нужна — за свою богатую 39-летнюю биографию Мазур успел принять участие в приднестровском конфликте, получить контузию в грузино-абхазском конфликте (“был где-то в десяти боях, двум своим товарищам сам закрывал глаза”) и побывать в Чечне не в качестве туриста. То, как он взял в руки оружие, достойно отдельного упоминания, ведь это иллюстрация характера. Вы давно слышали, как кого-то награждают эпитетом “настоящий боец”?

— В 92-м году поехал в зону приднестровского конфликта, посмотреть, что там происходит. Без какого-то большого желания воевать. Приехал, увидел ребят, подержал оружие в руках. Когда вышел на передовую, услышал свист пуль над головой, то понял, что это мне нравится намного больше, чем сидеть раз в неделю на каких-то сборах районной организации и рассказывать, что нужно выпустить какую-то листовку, — рассказывает Мазур.

В бою он предпочитал ручной пулемет, который в его руках выглядел как автомат.

15 декабря 2000 года, после того как украинцы услышали “пленки Мельниченко”, в центре Киева появилась палатка. Мазур был уверен, что ее снесут той же ночью. Не снесли. Палаточный городок начал разрастаться. Акция “Украина без Кучмы” стремительно набирала ход. Точка была поставлена 9 марта 2001-го, когда после столкновения с милицией у здания президентской администрации было задержано несколько сотен человек.

Сначала Мазур считал дни — отпустят ли после максимальных трех дней в райотделе. Когда перевели в СБУ и сказали, что открыто уголовное дело, отсчитывал как подозреваемый десять дней. Когда дали санкцию — счет пошел на месяцы. Думал, попугают и отпустят под подписку о невыезде. После суда ему пришлось вести счет в годах: 19 обвиняемым дали от двух до четырех с половиной лет.

Игорь Мазур вспоминает, что, когда сидел на туберкулезной зоне, к нему приехал Юрий Луценко — и это, по его мнению, был поступок. А Андрей Шкиль помогал, но, на его удивление, не приехал. Самого Шкиля от вероятного заключения спасло то, что он стал нардепом. Мазур вышел в 2004-м, поначалу не мог найти свою точку опоры. Ночевал в штабах, катался с одного семинара на другой. А потом началась “оранжевая революция”.

— Была некая депрессия, когда началась грызня между Ющенко и Юлей. Когда некоторые народные депутаты, с которыми мы были в дружеских отношениях и на “Украине без Кучмы”, и на “оранжевой революции”, проходя по улице, делали вид, что не замечают. Тогда какой-то надломчик произошел. Но это не означает, что я перестану жить или прекращу искать единомышленников.

Сегодня Мазур занимается активной политической деятельностью в УНА-УНСО, продолжает искать “однодумцев” и говорит, что в организации его порой считают кем-то вроде Дон Кихота. Думается, при этом его воспринимают не как сервантесовского рыцаря, боровшегося с ветряными мельницами, а как человека, продолжающего романтически смотреть на мир.

Отнюдь не романтически на мир смотрят политики. И, скорее всего, такой “отработанный материал”, как “полюховичи”, “саловы” и “мазуры”, и дальше будет появляться в качестве “отходов” больших политических игр. Явление характерное для политики в любой стране. Впрочем, “там” политические “винтики” оказываются в гораздо более выгодных условиях — у них нарасхват берут интервью, предлагают писать мемуары и прочее. В Украине же к “маленьким украинцам”, попавшим — случайно или преднамеренно — в жернова большой политики, интерес теряется практически сразу, и мало кто интересуется, чем сейчас живет и что думает о былых громких событиях человек, чье имя в свое время не сходило со страниц газет и телеэкранов.

 

Рустем ХАЛИЛОВ