Римейк библейского сюжета “Воскрешение Лазаря” в исполнении СБУ и Аркадия Бабченко стал глобальной сенсацией. О нем сообщили все ведущие новостные ленты мира, а лондонский таблоид The Sun даже вынес историю на обложку. Такую встряску, пожалуй, можно назвать успехом в том смысле, что подобное напоминание об Украине отнюдь не лишне. С одной стороны, западным аудиториям быстро наскучивают вести о далеких войнах (в особенности тех, в которых их страны непосредственно не участвуют), а с другой — свежее объяснение, зачем нужны антироссийские санкции, тоже не повредит. И потом, “фейковое убийство разоблачает шпионский заговор” — такая формулировка цепляет и сама по себе, не говоря уже о том, что она продает историю успеха. А нам они очень нужны. В общем, профит очевиден.
Вот только история с инсценировкой убийства российского журналиста и политэмигранта здорово напрягла ряд западных экспертов, правозащитных структур и правительств. Причем среди них оказались даже те из них, в чьем лояльном отношении к Украине сомневаться не приходится. Возмущение успели высказать гендиректор “Репортеров без границ” Кристоф Делуа, пулитцеровский лауреат Энн Эпплбаум, представитель ОБСЕ по вопросам свободы СМИ Арлем Дезир, министры иностранных дел Литвы Линас Линкявичус и Бельгии — Дидье Рейндерс, а также директор Центра Байдена и экс-заместитель помощника министра обороны США Майкл Карпентер. Список этот не окончательный, и он еще будет пополняться: в нем наверняка засветятся и авторы редакционных передовиц, и политики.
Напрягли их, разумеется, не статус Бабченко и уж тем более не то, что он жив и здоров, а операция как таковая. Проще всего было бы обвинить возмущающихся в зрадофилии и потворстве Москве, но в отношении тех же Эпплбаум и Линкявичуса это будет как минимум глупо. Тем более что аргументы критиков заслуживают внимания.
Так или иначе, все сводится к вопросу, было ли столь уж необходимо “убивать” Бабченко. СБУ стала автором едва ли не крупнейшей мистификации по меньшей мере за год. Втемную оказались использованы свыше 1300 мировых СМИ, сообщивших о гибели противника путинского режима. Невольными и неосведомленными сообщниками стали украинские дипломаты и премьер, чьи выступления придали новости убедительности. Наверняка неловко чувствует себя и федеральный президент Германии, оказавшийся в Киеве как раз в день “покушения” и вынужденный его комментировать. О буре, захлестнувшей социальные сети, можно и не упоминать.
Безусловно, троллинг России удался знатный, причем на всех уровнях — от ее политического руководства и пропагандистской машины до спецслужб и ура-патриотов. В этом, кстати, Украина оказалась первопроходцем: до сих пор неприятели Кремля воздерживались от массированных информационных атак против него с использованием фейковых новостей. Но блестящий тактический успех может обернуться стратегическим провалом.
Во-первых, потому, что перед Москвой открываются широкие пропагандистские горизонты. Образ вечно обороняющейся и оклеветанной, вынужденной все время отвергать беспочвенные обвинения России обретает новую жизнь. Причем не только для внутреннего потребления: фабрики троллей об этом позаботятся. В этом смысле, пожалуй, имидж России-жертвы менее вредоносен, нежели посыл, что все лгут, легитимирующий, по сути, любые конспирологические теории. Британцы фальсифицировали доказательства по делу об отравлении Скрипалей, малайзийский “Боинг” сбили ВСУ, в Крыму был референдум, байку о российских хакерах придумали демократы, недовольные победой Трампа. И потом, тезис “живя в эпоху постправды, каждый сам волен решать, во что верить” может обессмыслить любой дискурс.
Во-вторых, как кричащий “Волки!” в их отсутствие может не дождаться помощи, когда они придут, так и следующее известие о покушении может вызвать замедленную и сдержанную реакцию в Украине и вне ее. Просто в силу того, что кредит доверия и к нашим государственным структурам, и к нашим СМИ, без того скромный, вероятно, уменьшился.
В-третьих, в незавидном положении оказался и сам Бабченко. Это что же, бежал от ФСБ, чтобы стать орудием в руках СБУ? Рано говорить, окажется ли героический флер сильнее подозрительности, но веры в его незаангажированность у публики, вероятно, поубавится. Да и клеймо порохобота навесить могут. А это не лучшее подспорье продолжению карьеры в нынешнем амплуа независимого журналиста. Правда, учитывая украинские реалии, открывается возможность для карьеры политической. И да, при этом нельзя забывать о ничуть не изменившемся положении потенциальной мишени.
В общем, организаторы и участники операции то ли не подумали о сопутствующем ущербе, то ли у них должны были быть очень веские основания им пренебречь. С одной стороны, это пренебрежение уже само по себе может служить аргументом: реакцией на инсценированную смерть Бабченко Россия выдала себя с головой, особенно с учетом стереотипности этого поведения и череды реальных смертей противников путинского режима. И потом, Украина имеет право защищаться теми методами, которые сочтет приемлемыми, — о чем, к счастью, напомнила пресс-секретарь внешнеполитической службы ЕС Майя Косьянчич. Это тот случай, когда цель оправдывает средства.
С другой стороны, реакцию в суде не предъявишь. Так что упомянутые основания предъявить очень желательно, причем как украинской публике, так и зарубежным партнерам. В противном случае мощный пиар-заряд обернется дискредитацией и СБУ, и Генпрокуратуры, и президента, как это случалось неоднократно. Иными словами, дело должно пройти верификацию всеми мыслимыми способами и завершиться образцовым судом. Сдавшегося наемника и взятого посредника для этого мало.
Нужно, образно говоря, схватить Кремль за руку и эту хватку продемонстрировать. Раскрыть схему заговора. Отчитаться за каждого из тех трех десятков человек, чьи убийства, как было озвучено, планировались. Разобраться с происхождением оружия — и это, к слову, тоже неудобный момент, если вспомнить, что оружие для “заговора Савченко”, по версии следствия, доставлялось с территории ОРДЛО, а в этот раз приобреталось на подконтрольной Киеву территории. В общем, на любой вопрос должен найтись убедительный и исчерпывающий ответ. Тем более что, учитывая резонанс этого дела, наверняка будут и параллельные расследования (и сакраментальное “а был ли мальчик?” — то есть заговор — тоже неминуемо будет).
Иначе слишком дорого может обойтись этот миг триумфа. Хотя спасенная жизнь, разумеется, вне этого счета.
