Новый Китай на Таймс-сквер

Представим себе, что в этот понедельник, 1 августа, вы выходите на Таймс-сквер в Нью-Йорке. Поворачиваетесь спиной к знаменитому зданию-бритве и видите северную часть площади — и сияющую рекламу, размером 60 на 40 футов. И что там, на одном из самых знаменитых в мире электронных табло, мелькает? С сегодняшнего дня — китайское информационное агентство “Синьхуа”.

Раньше здесь светился банк, известный как HSBC. А сейчас — вот эти китайцы, а рядом Prudential, Samsung, Coca-Cola и Hyundai. Так что в любом случае 3:2 в пользу всякой Азии (и тут еще можно вспомнить, что банк — он сейчас хотя и британский, но означают его первые две буквы “Гонконг-Шанхайский”, в Азии по большей части и работает).

Но ладно еще банки и корейские автомобили. А тут информационное агентство, чье название, кстати, означает “Новый Китай”, и придумано оно было (название и агентство) задолго до Мао Цзэдуна, еще при генералиссимусе Чан Кайши.

И что вроде бы тут особенного. Ну деньги. “Синьхуа” будет тратить на свою рекламу на этом табло, по оценкам, 300—400 тысяч долларов ежемесячно. Ну пропаганда. И не такое бывало. К политической рекламе можно отнести то, что Китай сделал со своей Олимпиадой-2008 и Всемирной выставкой в Шанхае-2010, то есть на государственном уровне устроил всемирную, подавляющую и ошеломляющую демонстрацию технологического великолепия и всякой прочей современной мощи.

Вообще-то агентство — это информация, и для меня это в данном случае — мигающий над головой призыв к изучению фактов про Китай и Азию в целом. Я, например, уже много лет вылавливаю из “Синьхуа” факты про экономику даже не Китая, а соседних с ним стран Юго-Восточной Азии: синьхуашники это делают точно и полно, как никто. Очевидно, что Америке, понимающей, что давно уже наступил век Азии, помнящей, что ее торговля с одним лишь Китаем составила в прошлом году 386,3 миллиарда долларов, информация такого рода в самый раз.

И вернемся к символике. Я вдруг представил себе на Таймс-сквер одного человека, для которого эта самая реклама — ну как для религиозного фундаменталиста голая женщина 60 на 40 футов. Я давно общаюсь с этим человеком — всегда ведь, когда пишешь, кого-то себе представляешь. Чаще всего — человека, которому необходимо понять нечто сложное, смысл фактов, приходящих из Азии. Нейтрального, нормального читателя. Но иногда и оппонента. Объект для боя с тенью.

Я знал, что такие люди есть не только в виде тени. Что это даже не чисто российский, а скорее европейский феномен, один из тех, кто испытывает ужас перед Азией. Мой оппонент изначально убежден, что Китай (и все прочие азиаты, кроме демократичных японцев и южных корейцев) — это зловещая диктатура, что те же китайцы только тем и заняты, что угнетают мирных добрых уйгуров и тибетцев, зажимают интернет и т.д. Так должно быть, и точка.

И больше всего такие люди не любят реальные факты. А чтобы не мучиться столкновением с таковыми, они бы с этими фактами сделали бы то же, что китайцы с интернетом. Ну и понятно, что в Азии подобные персонажи иной раз даже и не бывали.

И вдруг года четыре назад я такого человека встретил живьем: он, оказывается, существует. Спорили мы про… смертную казнь. “А как насчет расстрелов на стадионах!” — гремел мой материализовавшийся оппонент.

Но извините, пожалуйста, — с 1996 года в Китае введена, как в некоторых штатах США, летальная инъекция. Сначала она применялась параллельно расстрелам, на выбор, а сейчас, на практике, осталась только она одна. На стадионах, понятно, не колют. В стране с прошлого года обсуждают отмену смертной казни вообще — раньше опросы показывали 90% сторонников таковой, а сейчас только 67%. И ведь отменят, то есть перейдут с американского стандарта на европейский. Нельзя же в сегодняшнем мире жить представлениями более чем десятилетней давности, пытался уязвить я своего оппонента.

И я ведь даже не утверждал, что все китайское — отличное. Например, вспыхнувшая по ходу реформ любовь китайцев к деньгам стала как-то уж чрезмерна — от готовности добавить какую-то ядовитую дрянь в молочный порошок для “стабилизации” до бешеного, на 20,1%, скачка цен на китайском внутреннем рынке на личные самолеты и яхты типа “Модель Манхэттен”: они дорожают, а китайцы все равно их метут. С духовностью проблемы. И это — правда.

В общем, не убедил я того человека, так и ушел он с верой в “азиатскую империю зла”. Он без этой веры не может. И сейчас ему плохо: ведь если “диктаторский” Китай вот-вот станет первой экономикой мира, то это как? Этого не может быть.

А вдруг он стоит сейчас в центре Таймс-сквер среди дрожания бешеных огней, смотрит на рекламу “Нового Китая”, шевелит губами и огорчается?

Дмитрий КОСЫРЕВ