Ноу-хау конокрада

Судья Арбитражного суда Москвы Ольга Александрова по иску Генпрокуратуры вернула принадлежащие АФК “Система” акции “Башнефти” государству. Владимир Евтушенков остался под домашним арестом. Требование Следственного комитета взыскать с АФК еще и полученные от “Башнефти” 190 млрд руб. дивидендов отклонено. Не судом отклонено, а истцом, Генпрокуратурой: она пока решила не включать требование СКР в свой иск.

Генпрокуратура настаивает, что республика в 2003-2004 гг. приватизировала башкирские нефтяные и нефтеперерабатывающие активы без согласия федеральных властей. Этот тезис кажется крайне сомнительным: “парад суверенитетов” закончился 5-6 годами ранее. Ближе к концу первого путинского срока даже самым смелым субъектам Федерации не могло прийти в голову без согласия центра пойти на столь масштабные сделки, как приватизация “Башнефти”.

Дело дошло до суда очень быстро: наблюдатели не удивились бы, если бы суд изучал это сложное, масштабное, противоречивое и юридически не бесспорное дело несколько месяцев. Но их не потребовалось.

Скорее всего, стороны находятся в напряженных переговорах о других активах Евтушенкова. До начала раскручивания истории с “Башнефтью” вопросов к ним не было — ни у налоговой службы, ни у иных уполномоченных органов. Но это ничего не значит. Сложно представить себе, что олигарх Евтушенков, так крупно “попавший”, после возвращения “Башнефти” государству сможет немедленно вернуться к прежней жизни и как ни в чем не бывало управлять своими активами. Это раньше человек спокойно разгуливал на воле. Теперь он в руках правоохранительной системы.

Когда гражданин серьезно “взят за жабры”, размер и разнообразие “предъяв”, которые он получит, зависят уже не от него, а от фантазии и аппетитов правоохранительных органов. Об этом знают многие люди, перемолотые этой системой.

Но в случае Евтушенкова полет фантазии правоохранителей ограничен напряженным вниманием работающих с Россией инвесторов и бизнесменов. Они надеются, что российский способ пополнения госказны за счет механизма “приватизация — национализация — а теперь снова приватизация”, превращающий собственность на крупнейшие компании страны в возобновляемый (для государства) ресурс, затронет только нефтяную отрасль. К мысли, что она рано или поздно станет полностью государственной, инвесторы уже привыкли, но не готовы к распространению ноу-хау на металлургию и т. д. Древний принцип работы цыган-конокрадов, продающих лошадь, затем ее снова ворующих и продающих кому-то другому, едва ли может быть положен в основание бюджетной политики.

Кто и как получит “Башнефть” — не суть важно. Можно ее даже не продавать, а после возвращения в госсобственность просто слить с какой-нибудь из государственных нефтекомпаний. Деньги ЮКОСа позволили сформировать Фонд реформирования ЖКХ. Сейчас в наиболее тяжелом положении медицина. С другой стороны, в России еще немало крупных бизнесменов, участвовавших в приватизации и не входящих при этом в ближний круг Владимира Путина.

Есть только одно ограничение. Чтобы повторять фокус с приватизацией и национализацией неоднократно, нужно отказаться от обычая продавать или передавать крупнейшие активы “друзьям”. Ведь у своих коня не возьмешь — неправильно поймут. Даже если сами говорили, что готовы все отдать по первому слову.

Борис ГРОЗОВСКИЙ, Павел АПТЕКАРЬ