Легко ли быть демократом?

Демократия — сугубо человеческое изобретение. В животном мире стая (стадо) организуется по принципу зоологической автаркии (вожак — самый сильный, свирепый и храбрый) или остается неорганизованной и действует хаотично под влиянием стадного инстинкта.

Как система управления, построенная на преобладании коллективного принятия важнейших решений, демократия на определенных этапах развития общества и в определенных условиях побеждала авторитаризм, потому что коллективное принятие решений становилось более эффективным.

Тем не менее существует социальный контекст, который требует жесткого единоначалия, а в масштабах всего общества — авторитарной системы управления. К экономическим причинам авторитаризма обычно относят сверхвысокую степень концентрации собственности и связанные с этим экономические процессы. Организационно-психологические же причины — это прежде всего необходимость принятия быстрых и волевых решений. Поэтому демократическая модель управления оказывается непригодной, например, в условиях действующей армии; в самых демократических странах в военное время допускаются определенные ограничения демократии.

Индивидуальная ответственность руководителя и быстрота принятия решений — это главные козыри автаркии (авторитаризма).

Авторитарное единоначалие порождает свою собственную субкультуру человеческих отношений, главное требование которой — умение вышестоящего навязать свою волю нижестоящим с помощью различных специфических средств. Главные средства авторитарной власти — сила (физическая и административная), принуждение через жесткость (жестокость), поддержание постоянного страха у нижестоящих. В авторитарной субкультуре востребованы лидеры, способные посредством силы воли, хитрости и угрозы насилия внушить согражданам страх, а затем через этот страх — почитание или даже почти культовое поклонение. Авторитарный лидер предпочитает воздействовать не на разум, а на эмоции нижестоящих, поэтому авторитаризму (и в его крайней форме — тоталитаризму) присуща сильная ритуализация и сакрализация власти.

Как свидетельствует история, слишком активные и инициативные сограждане — это потенциальные нарушители спокойствия, “смутьяны” и “бунтовщики”, поэтому авторитарной системе нужны безынициативные и послушные сограждане, способные лишь выполнять приказы и распоряжения, поступающие сверху. Вследствие этого жестокие наказания, мордобой, крик, оскорбление и унижение человеческого достоинства, иные проявления жестокости и хамства по отношению к подчиненным и нижестоящим на социальной лестнице были обычным явлением в западных и восточных деспотиях, в царской России и в СССР. При этом подчиненные и нижестоящие тоже привыкали к подобной системе и старались к ней приспособиться тем или иным способом. Русский поэт Некрасов метко заметил, что “люди холопского звания сущие псы иногда” и что “чем тяжелей наказание, тем им милей господа”. Жесткая авторитарная система превращает в садистов и мазохистов даже, казалось бы, нормальных людей.

Тем не менее даже в системе отношений тоталитарного общества в определенных особенно тяжелых условиях, когда возникала необходимость принятия сложных и неоднозначных решений и вместе с тем имелось время на размышление, и вожди, и полководцы прибегали к коллективному обсуждению и принятию решения, например, на военных советах... Главные козыри коллективного решения — коллективная ответственность, т.е. осознание большинством своей сопричастности к важнейшим решениям, что ведет к повышению личной ответственности каждого, а также значительно большая основательность решения. Коллективное принятие важных решений никогда не исчезало из человеческого обихода окончательно и даже при переходе общества к авторитарной системе продолжало существовать в тех или иных формах (иногда скрытых или закамуфлированных). Равно как и принцип единоначалия в определенных сферах сохраняется и является действенным даже в самой демократической общественной системе. Индивидуальный и коллективный методы руководства, таким образом, дополняют друг друга.

Тот, кто более или менее длительное время работал в коллективных органах принятия решений, тот знает: несколько человек способны выработать такое оптимально возможное для данной ситуации решение, которое было бы не по силам для любого отдельного члена консилиума — даже самого умного и опытного. В этом и состоит феномен эффективности коллективного разума и демократии. Целое оказывается сильнее и мудрее, чем простая арифметическая сумма его частей.

Ценность коллективных (консилиумных) решений возрастает, когда консилиум является репрезентативным, то есть его члены представляют различные группы населения. Решения такого консилиума чаще всего бывают компромиссными, учитывающими интересы разных групп. Репрезентативный консилиум укрепляет сообщество, устраняя или сглаживая противоречия, которые могли бы привести к внутренней конфронтации, ослаблению или развалу (со)общества.

Вместе с тем опыт работы в коллективных органах убеждает в том, что успешное принятие коллективных решений требует наличия определенных условий, которые можно назвать общим термином —“демократическая культура общежития и управления”. Мы, бывшие граждане СССР, привыкли жить в авторитарном обществе, по его писанным и неписанным законам. Многие из нас в душе все еще почитают “сильную руку”, мы хулим начальство за глаза на кухне, однако ужасно любим подхалимничать в личном общении с этим же начальством или даже публично. Демократически избранный руководитель (да еще и на ограниченный срок!) кажется нам ненастоящим “начальником”, которого следует уважать или хотя бы бояться. Мы активны на словах, и пассивны в реальном деле; чтобы нас расшевелить, нам нужен хороший пинок или совсем уж безвыходная ситуация. Мы не терпим иной точки зрения, и тот, “кто не с нами — тот против нас”, а значит, он — наш враг. Это значительно сужает количество возможных союзников и порождает отчуждение между согражданами.

Мы не приемлем результатов голосования, если проголосовали не так, как хотел “я”. Демократия для “совка” — это когда все и вседелают так, как нравится “мне”, но такой демократии, при которой абсолютно все и абсолютно всем довольны, никогда не существовало и никогда не будет существовать. Кто-то обязательно будет в меньшинстве, и не следует делать из этого трагедии для всего общества.

Укоренившиеся авторитарные стереотипы поведения прорываются у нас наружу в самых разных формах и в самых непредвиденных ситуациях. Стоит нашему демократу прорваться к власти, и в нем быстро просыпается известный чеховский унтер Пришибеев.

Как видим, авторитаризму и демократии присущи специфические типы культуры социальных и межличностных отношений.

Краеугольными камнями демократической субкультуры (за исключением экономических факторов) являются:

1. Осознание индивидуумом полезности своей принадлежности к (со)обществу, своей ответственности и своих прав перед ним.

2. Уважение и соблюдение процедур, принятых в обществе.

3. Способность к компромиссу.

4. Достаточно высокий уровень общественной морали.

Если все это отсутствует, то демократическое устройство становится неэффективным, поскольку общество не способно принять своевременные оптимальные решения, устраивающие большинство граждан. Большинство же может заблуждаться, и если меньшинство не имеет возможности для высказывания и пропаганды своего мнения, то общество может зайти в тупик.

Демократ должен знать процедуру, уважать ее и уметь ею пользоваться. Ему необходимо уметь организовать работу своей команды по демократическим (!) принципам. Он нуждается в активных и инициативных коллегах, соратниках и согражданах.

Мы, все те, кто “родом из СССР”, не уважаем процедуру, не уважаем закон и регламент.

Поэтому нашими депутатами — типичными “совками” — не соблюдается регламент работы Верховной Рады, а мы, такие же “совки”, это терпим. Поэтому и политиками, и гражданами на разных уровнях общества не соблюдаются другие процедуры. Главное — это благоприятный конечный результат.

Между тем организация и функционирование коллективных органов власти, консилиумов, съездов, конференций, совещаний, выборов, референдумов и т.п. — это целый раздел из науки о демократическом управлении, науки, которую у нас серьезно почти никто изучать не хочет. Подготовка и проведение вышеназванных мероприятий в большинстве случаев у нас проводится формально и должного эффекта не приносит.

Авторитарное (тоталитарное) общество, основывающееся на принуждении физической силой и страхом, с пренебрежением относится к компромиссу как способу принятия решения. Для демократии же компромисс — это основное и наиболее эффективное средство, тем более что без компромиссных решений не может быть ни толерантности, ни свободы для большинства граждан, ни более или менее справедливого распределения благ. Если компромиссы по важнейшим вопросам становятся невозможными, то обществу грозят хаос и распад либо переход к авторитаризму или даже к тоталитаризму. Любая гражданская война — это прямое следствие бескомпромиссности политиков.

Для того же, чтобы коллективный орган принятия решений не превратился в инструмент аморального сговора, его члены должны обладать определенным уровнем морали, и кроме этого он должен быть включен в систему контроля, то есть систематически проверяться как изнутри, так и извне.

Необходимым условием для работы демократического органа является достаточный уровень культуры общения и ведения дискуссии.

Эффективность коллективного органа во многом зависит и от его руководства — плохой руководитель может заставить работать вхолостую десять, двадцать, сотню прекрасных специалистов.

Демократический лидер должен уметь убеждать и переубеждать, воздействуя на разум сограждан силой аргументов и силой собственного примера. Это, в свою очередь, подразумевает, что в любом обществе для успешного функционирования демократии должно иметься достаточное количество граждан, способных к рациональной умственной деятельности на основе гуманной морали, иначе демократические выборы приведут к триумфу очередного “вождя”, умеющего зажечь толпу примитивными лозунгами и красивыми отрепетированными жестами.

Поскольку демократические принципы организации команды (например, партии) предполагают свободную конкуренцию в борьбе за лидерство, то понятно, что демократический лидер должен обладать незаурядными способностями, чтобы не бояться конкуренции и чтобы суметь выстоять в конкурентной борьбе. Вместе с тем он должен быть психологически готов к тому, что в любой момент может лишиться высокого поста, и поэтому, являясь законопослушным гражданином, не боится потери власти и не хватается за нее из последних сил, как это обычно делает авторитарный лидер.

Таким образом, авторитарный лидер и демократический лидер — это совершенно разные социальные типы, и действуют они разными средствами и способами.

Если провести тщательный анализ деятельности наших политических лидеров разных уровней, то, к сожалению, приходишь к пессимистическому выводу: действительно демократических лидеров общенационального масштаба у нас пока еще нет — ни во власти, ни в оппозиции. Как и недостаточно у нас настоящих демократических граждан (в том числе и рассудительных избирателей) — впрочем, оба эти факта публично уже почти не отрицаются. Таким образом, нам всем еще нужно учиться быть демократами.

И все-таки трансформации, происходящие в нашем обществе — пусть медленные — позволяют надеяться, что новые поколения украинцев будут значительно быстрее усваивать демократическую культуру и демократическую ментальность.

Переход от авторитарной субкультуры к демократической для тех сообществ, которые в течение многих столетий не знали демократии, не может быть одноразовым актом, он требует переходного периода, длина которого зависит от конкретных условий. Нам придется в ближайшие годы быть более настойчивыми в утверждении демократии и вместе с тем терпеливыми в ожидании эффекта от демократического способа организации и управления.

Владимир ЛЕСНОЙ