Военный журналист и координатор группы “Информационное сопротивление” КОНСТАНТИН МАШОВЕЦ во второй части интервью “Апострофу” рассказал о настроениях среди мирных граждан на оккупированных территориях Донбасса, фейках российской пропаганды, создании своей книги “Диалоги с “нуля” и настоящей жизни на войне.
Первую часть интервью читайте тут: Планы Кремля в Украине похоронили две роковые ошибки — Константин Машовец
- Константин, есть ли у вас информация о том, как меняются настроения среди мирных жителей на оккупированных территориях?
— По последним данным нашей группы “Информационное сопротивление”, активных сторонников, условно говоря, проекта “Новороссия” или людей с пророссийскими взглядами на оккупированных территориях — около 30-35%. Еще около 40% — им сочувствующие, те, кто, скорее, за Россию. Ну и есть определенная проукраинская патриотическая прослойка — около 25-30%.
- Другими словами, соотношение, которое было в начале войны, практически не меняется?
— Ну да. А как оно может поменяться?
- Столько народу оттуда уехало…
— Да, уехало. Но вы не путайте проукраински настроенных граждан и беженцев. Они вам здесь же не будут рассказывать о своих настоящих взглядах. Вы ж поймите, любой переселенец, беженец из тех краев, чтобы реинтегрироваться здесь, вынужден говорить то, что господствует в данный момент в общественном сознании. Вряд ли какая-то выборка или социологическое исследование полностью будут отражать реальные настроения…
То, о чем я говорю, — это впечатления наших инсайдеров. Есть активная прослойка в 30-35% на Донбассе, являющаяся носителем пророссийских взглядов и работающая в пользу агрессора. Эти люди, как правило, связаны с участием в становлении этой квазигосударственности: они задействованы в “органах власти” этих бандостанов или непосредственно связаны (сами или через родственников) с так называемыми воинскими формированиями. Эти 30-35% напрямую имеют отношение к этому сепаратистскому движу.
Но большая часть — это “болото”, которое в силу нашей информационной пассивности на оккупированных территориях больше сочувствует как раз ватному движению. По большому счету, этим людям все равно, какая власть, какого цвета флаг висит над горсоветом. Им плевать. На данный момент они больше сочувствуют сепаратистам исключительно потому, что те захватили власть, контролируют территорию и ведут агрессивную информационную политику на этих территориях. Это единственная причина поддержки. Если завтра над этими территориями восстановится украинская юрисдикция и туда придут украинские войска и органы власти Украины, эти люди не перестанут быть болотом. Но сочувствовать они будут уже украинской власти.
- О “руководстве” так называемых “республик” что-то сказать можете?
— Лишь то, что там руководят люди товарища Суркова (помощника президента РФ Владимира Путина Владислава Суркова, — “Апостроф”). Это оккупированный анклав. В пиар-отношении, в информационном плане “выдвигать” в “лидеры” Россия может кого угодно: Захарченко, Плотницкого, Басурина, еще кого-то из так называемых местных сепаратистов. Но действительно значимые решения там принимают не они. Они — лишь ширма. Они выполняют указания из Кремля. А у нас их почему-то принято рассматривать как самостоятельные фигуры, тогда как они таковыми не являются.
У них даже армия построена по такому принципу. Вот эти Моторола ликвидированный или Гиви — это тоже персонажи. Нет, он, конечно, красиво на камеру срывает погоны с захваченного украинского полковника. В YouTube это классно смотрится. Но решений на поле боя ни тот, ни другой не принимали. И я сильно сомневаюсь, что любой из этих “полевых командиров” смог бы организовать и провести успешный общевойсковой бой даже на тактическом уровне.
Руководят там другие люди, которые не светятся в СМИ и очень жестко соблюдают правила конспирации и маскировки, потому что прошли определенную подготовку, инструктаж перед, скажем так, нефиксируемой командировкой.
А эти… Один вон Лондон грозился взять, 60 дней существованию Украины отводил. Сколько прошло с тех пор?.. Как артисты в цирке, которые заполняют паузы между номерами, клоуны. Решения принимают другие люди, а эти в лучшем случае имеют отношение к исполнению.
- Скажите, а вы сами часто в АТО бываете?
— Раньше бывал. Сейчас — нет. Не пускают...
- Но ведь это из командировок на Донбасс вы привозили те первые записи разговоров между военными, которые полюбились вашим подписчикам на Facebook и стали основой для вашей книги “Диалоги с “нуля”, которая скоро увидит свет? Вы ведь там их слышали?
— Я их не слышал. Я придумывал эти диалоги сам. Только у персонажей есть реальные прототипы. И мои персонажи списаны не с одного конкретного реального человека, а с нескольких. Это собирательные образы. Некоторых персонажей я даже своими чертами характера наделил.
- А обстоятельства, в которых происходит та или иная беседа, — тоже вымысел?
— В сюжетном отношении они могут напоминать реально происходившие события, но не отражают их полностью. Это не хронология и не пересказ реально происходивших событий и разговоров. Это книга не о войне, не о людях на войне, не детальная летопись... Это, скорее, фотографический снимок момента, выхваченный из контекста. Причем снимок постановочного характера, придуманный мною. Если говорить о “Диалогах...” образно — я бы охарактеризовал книгу так.
- Как вы пришли к идее собрать эти “снимки” в одну книгу?
— Начиналось все с коротких диалогов... Вообще-то я не собирался эту книгу издавать. Писал в стол, для себя. Это делалось для удовольствия, для удовлетворения некой тяги к графоманству. Писал, писал... А потом совершил “ошибку”: несколько этих диалогов разместил у себя в аккаунте на Facebook. И — совершенно неожиданно для меня — они стали очень популярными, собирали по тысяче репостов... В конце концов, друзья и товарищи (которые тоже читали эти диалоги) убедили меня, что их надо издать в виде сборника.
Со временем эти короткие диалоги стали для меня в некотором роде тесными. Захотелось более полно передать атмосферу. Продолжая аналогию с фотографическим снимком — сделать его цветным или более детализированным. Так я начал писать более развернутые рассказы с описанием каких-то событий. Начали вырисовываться характеры персонажей...
И знаете... Я никому еще этого не говорил, вашему изданию первому признаюсь: после издания этой книги я, наверное, издам и вторую. Пока война и атмосфера на войне еще свежи в представлении, в сознании. Меня уже, правда, туда длительное время не пускают в силу определенных обстоятельств. Но раньше я там бывал довольно часто. Так что атмосфера мне знакома, и я могу это передать путем записей. Поэтому — посмотрю. Если первые “Диалоги...” будут популярны, разойдутся — вполне возможно, они получат продолжение.
- А первая книга уже на подходе?
— Да. Мы уже макет утвердили. Сейчас книга проходит техническую вычитку, потом — корректура. И, я думаю, недельки через две-три можно ее уже ждать (интервью записывалось 9 июня, — “Апостроф”). Я, наверное, проведу какую-то презентацию, объявлю как-то, что книга уже есть в бумаге, потому что народ как-то очень активно воспринял эту идею. Я не ожидал даже. Уже начались предзаказы, мне пытаются звонить, писать, заказывать книгу десятками штук... В комментариях даже ссорятся, бывает, беспокоятся, что всем не хватит... Для меня это вообще удивительно. Я бы никогда не подумал, что эта писанина может быть настолько популярной! Что меня больше всего поразило — из-за поребрика даже пытаются люди заказывать…
- Да вы что?
— Да. “Шлите... Пишите... Давайте подумаем, как вы нам передадите”… Для меня это тоже было несколько удивительно.
- Какой тираж планируется?
— 6 тысяч экземпляров.
- Характерной особенностью диалогов является ненормативная лексика. Что решили делать с ней в книге?
— Будем публиковать, как есть. Я проводил опрос в Facеbook, и большинство высказалось за то, что ханжество в этом вопросе излишне.
- А какой будет структура книги? Там будут те диалоги, которые вы публиковали в своем Facеbook? Что-то еще?
— Структуры особой там никакой не будет. Книга начинается с коротких диалогов, диалогов, которые я размещал в Facеbook — и в закрытой группе “Диалоги с “нуля”, и в антологии так называемой, где они постепенно публиковались. Они идут в порядке появления. И заканчивается книга несколькими рассказами, связанными общими героями. Какой-то одной сюжетной линии или канвы там нет. Самые разные люди. Самые разные ситуации. И если кто-то вдруг узнал себя или ситуацию — я только рад. Это говорит о том, что мне удалось передать атмосферу.
- А из тех, кто стал прототипами героев диалогов, кто-то говорил вам, что узнал себя?
— Я вижу, что они читают диалоги… Но молчат. О двоих расскажу. Это два сержанта. С одним я столкнулся на опорном пункте севернее Ясиноватской развязки, в районе Авдеевки. Одного из персонажей я в значительной мере списал с него, наделив, правда, еще некоторыми качествами.
С другим сержантом я познакомился в Песках, в районе аэропорта. В книге он выведен как “разведчик Вася”. Его, кстати, Васей и зовут. Уникальный товарищ, конечно. Образ, который немного не соответствует прототипу, потому что является собирательным. Но основные черты характера списаны с этого сержанта из Песок.
Честно говоря, я не ставил перед собой цель выписать персонажа, который бы строго соответствовал своему прототипу. Считаю такие попытки неправильными. Если описываешь в художественном произведении человека — стараешься быть максимально близким к истине. А это очень сложно, если знаешь человека поверхностно, общался с ним эпизодически.
У меня во Львове есть товарищ, мы с ним на передовую вместе катались раньше. Так он себя в нескольких диалогах узнал. Персонажи довольно достоверны. Но сама суть и содержание диалогов — исключительно плод моей художественной фантазии.
- Какая цель у вас была? Передать атмосферу? Напомнить, что идет война?..
— Конечно. Это — снимки. А атмосферу лучше всего передает именно фотоснимок. Не видеоролик, когда зритель подсознательно начинает обобщать. А фото, эдакий слепок, вроде оттиска ключа на пластилине.
Я понимаю, что ситуация все время меняется, что она динамична. И, возможно, стоило бы обозначить период этих диалогов, когда происходили упоминаемые в них события. Скажем, с 2015-го по конец 2016-го. Но, повторюсь, это не хронологически точное повествование.
Я считаю, люди, которые могут написать об этой войне, должны о ней написать. Потому что война, так или иначе, воздействует на эмоциональную сферу любого, кто ее видел, побывал там, участвовал... Я впервые попал в зону АТО, когда шли бои за Славянск. И оно врезалось в сознание — и все. Ты не можешь не выплеснуть свои эмоции и переживания — в картину, в текст, еще во что-то... Вы у меня спрашивали раньше о людях, которые не ощущают, что идет война. Вот именно с этим сталкиваешься, когда возвращаешься оттуда. Помню, на автовокзале в Киеве я вышел из автобуса — а это был то ли выходной, то ли праздничный день — а народ вокруг такой беззаботный ходит, в кафешках сидит, смеется... А у тебя перед глазами то, что ты еще вчера видел: разрушения, обстрелы, разбитый комбикормовый завод в Славянске, изрытый снарядами Карачун... Идешь — и думаешь: а ведь люди даже не представляют, что там происходит! Может, они и видят какие-то сюжеты по телевизору или в интернете. Но это как-то обходит их стороной.
Вот это ощущение и подтолкнуло меня писать диалоги. То, что из командировки ты возвращаешься в другой мир, в другое измерение, в котором живет большинство людей. И ты пытаешься проложить мостик между этими двумя мирами. Чтобы люди понимали: там тоже есть жизнь. В АТО есть жизнь.
И, знаете, многие преследуют пафосную цель: рассказать людям о мужестве и героизме. Я такой цели не преследовал. Мой “слепок” преследовал цель показать, что там воюют такие же люди, как и вы, те, кто живет вне войны. Вы и они очень похожи. У них, как и у вас, свои взгляды на мир, на окружающую действительность. Они — плоть от плоти нашего народа. Там ведь можно встретить представителей самых разных социальных групп и слоев, от бизнесмена до тракториста. И заботы у них — такие же, как у невоюющего народа. И смеются они точно так же.
Если мне это удалось передать — хорошо. Если бы не удалось — наверное, эти диалоги так не читались бы. И столько людей не ждали бы выхода книги. Я как-то писал в Facebook, что не могу принимать заказы на книгу, которую я еще не видел и в руках не держал, и что никакого блата не будет. Мне тут же начали писать обиженные друзья: как, мол, блата не будет?.. А мы? Мы же тоже хотим прочитать...
На самом деле, я это все воспринимаю спокойно. Некоторые блогеры очень ревниво относятся, если кто-то ему где-то в комментариях возразил или покритиковал — это конец света. А для меня важен лишь один показатель: пользуются ли твои записи популярностью. Мне вон Facebook сообщил, что у меня набралось уже больше 1 млн 100 тыс. лайков. Я даже пошутил по этому поводу, что если бы брал по гривне за каждый лайк — уже был бы миллионером.
- И как минимум на несколько тиражей следующих книг были бы деньги.
— Да, можно было бы садиться и писать. Заниматься любимым делом. Это ведь мечта любого человека — заниматься любимым делом — и чтобы тебе еще за это и платили. Если это получается совместить, то можно сказать, что жизнь удалась.
Но рассуждения о книге, которая еще не вышла, носят гипотетический характер. Главный критерий оценки — это, конечно, популярность. А как люди выражают, нравится или нет? Гривной. Если человек готов отдать деньги и приобрести продукт твоего творчества, значит, ты делаешь это не зря. Если не готов — ну, что ж... Старайся!
- Практически все диалоги, которые читала я, наполнены юмором. Юмористическая составляющая характерна для всей книги?
— Да. Я намеренно придумывал и описывал ситуации с юмором. Если бы я просто описывал ситуации, которые там происходят практически ежедневно, это была бы книга о постоянной опасности, ранениях, смертях... Но человек не может постоянно существовать в режиме стресса — так можно сойти с ума. Без юмора и шуток там невозможно просто выжить, сохранить психическое здоровье. Смех — это фактически единственное действенное психотерапевтическое средство на переднем крае. Еще добавьте к этому, скажем так, ежедневную рутину. Опасность смерти или ранения, возведенная в рутину. Можете представить себе тяжесть этого состояния? День, два, три по прибытию человек опасается каждого взрыва или выстрела, шугается, но постепенно привыкает к этому. Это становится рутиной. У меня даже в диалогах это отображено:
“Вася, рассказывай, что ты делать завтра будешь?”
“Стрелять. Потом — чистить оружие. Потом — опять стрелять...”
“Скучно вы живете... Мы еще Дзидзьо включаем!”
Понимаете, это своего рода попытка нивелировать негативное влияние самой ситуации, режима “война”. Возможно, с морально-этической точки зрения я не совсем прав, когда пытаюсь о серьезных вещах рассказывать именно в таком вот стиле. Но, повторюсь, я не писал это для кого-то. Это была психологическая терапия для себя — выплеснуть свои переживания, чувства, эмоции.
Ну, не знаю... Там, на “нулях”, ты понимаешь: а ведь здесь — такие же люди, со своими проблемами, со своей окружающей действительностью... Я на одном из опорников встретил дежурного по средствам связи. Как в советском фильме про Шерлока Холмса!.. Март, молодой парень сидит, укрыв ноги клетчатым пледом, читает какую-то англоязычную книгу и пьет чай... И все это — в каких-то 600 м от передовых линий боевиков.
Понимаете, это разрыв шаблонов. Это выхваченные из контекста войны маленькие эпизоды, что ли. Снимки. Это не было попыткой написать какую-то хронологию. Ни в коем случае! Некоторые авторы, когда пишут о войне, претендуют на достоверность и точность. Я не претендую. Это — не реальные события.
- Но ведь примерно так и происходит?
— Я об этом и говорю. Достоверность не была моей целью, но, судя по комментариям моих читателей, она мне удалась. Удалось создать своеобразное фото. Литературный фотошоп, который нельзя отличить от реальности.
- Если таки будете писать вторую книгу, она будет в таком же стиле?
— Я еще подумаю. Я, может быть, ее сделаю в виде сборника повестей или как законченное такое произведение.
- Но тоже с юмором?
— Обязательно. Там без юмора ведь вообще ничего не происходит. Я сталкивался с тем, что люди пытаются шутить и психологически отталкиваться от происходящих мерзостей даже в самые экстремальные и опасные моменты. Например, когда противник ведет обстрел наших позиций 120-мм минометами — люди шутят даже тогда. Люди шутят, находясь под плотным пулеметным огнем противника. Люди шутят, даже ведя встречный танковый бой. Они продолжают оставаться людьми.
Для примера. Помните знаменитую историю о “черной пантере”? Когда один из так называемых “ополченцев” этого дээнэровского бандостана давал какому-то своему пропагандисту интервью на камеру. И рассказывал, что у “укропов” появился какой-то американский супертанк “черная пантера”, новые минометы, которые стреляют на запредельные дистанции, практически беззвучные гранатометы… В общем, нес всяческую ахинею. Это все с пропагандистскими целями было выложено в YouTube. Ну и, естественно, стало достоянием широких слоев общественности, в том числе из числа тех самых “укропов”, о которых он вещал... Такого изощренного стеба я не видел никогда! Это было еще похлеще, чем со знаменитым мальчиком, прибитым на доске объявлений в Славянске…
- А негры, выходящие по ночам на блокпосты в Мариуполе, потому что их ночью не видно, чего стоили?
— Идиотизмы российской пропаганды можно перечислять бесконечно. И польские негры с американским акцентом, танцующие на БТРе, и турки в районе Станицы Луганской, исламский батальон “Серые волки”, “укропы”, травящие воду в Донецке, добавки, превращающие украинских военных в зомби, вирусы, которые с беспилотников распыляли над Луганском... Чего они только ни придумывали! Я вот не знаю, может, стоило бы отдельно собрать все эти фейки — и книгу написать? Что-то в стиле Гашека о похождениях солдата Швейка — только о запоребриковской пропаганде?.. Того вала бреда, который они продуцировали, не на одну книгу хватит!
- Но ведь если это появляется — значит, кто-то в это верит?
- Я тоже задаюсь вопросом, на кого рассчитан этот информационный продукт. На людей какого уровня IQ рассчитаны эти снегири, мальчики в трусиках, каратели, которые жарят русскоязычных младенцев... Насколько я понимаю, кто-то эту информацию потребляет. Причем в немалых количествах. Иначе такого рода продукты не появлялись бы. Для чуть более продвинутых там есть товарищи соловьевы, киселевы с ядерным пеплом, “Совпадение?.. Не думаю!” и другими вещами.
Лилия РАГУЦКАЯ
