Как перевооружить армию

Не только в деньгах счастье

Проблемы наших Вооруженных сил (ВС) и обронно-промышленного комплекса (ОПК) заключаются не только в ограниченном финансировании. Речь нужно вести еще и о том, насколько наш ОПК способен удовлетворить потребности армии как на технологическом (т.е. качественном), так и на производственном (количественном) уровнях.

Характерно недавнее заявление главнокомандующего Сухопутными войсками РФ Александра Постникова о соответствии вооружений российской армии современным требованиям: “Те образцы оружия, которые производит промышленность, в том числе бронетанковое вооружение, артиллерия и стрелковое, по своим параметрам не соответствуют образцам НАТО и даже Китая”. Для примера он сообщил, что известный во всем мире новейший российский танк Т-90 на самом деле — 17-я по счету модификация советского Т-72. При этом стоит машина 118 млн. руб. “Нам проще было бы купить за эти деньги три “Леопарда”*, — сказал Постников.

_______________________________________________

*“Леопард” — основной боевой танк ФРГ 1960-х гг. До сих пор находится на вооружении бундесвера и армий других стран, в частности Нидерландов, Бельгии, Норвегии, Дании, Австралии, Италии. Постоянно модернизируется. Если честно и самокритично проанализировать состояние наших арсеналов, можно распространить мнение российского военачальника и на них. Ведь образцы вооружений у нас почти одни и те же, да и направления их развития и модернизации часто повторяют российские.

И это в России, где, в отличие от Украины, доля современных образцов оружия и военной техники составляет 12%, а к 2020 г. должна вырасти до 70%.

У вопроса есть еще и количественная сторона. В конце прошлого года прозвучал первый серьезный сигнал об утрате нашим ОПК возможностей выпускать современные вооружения в необходимых количествах, даже в тех сегментах, где наша страна традиционно имела устойчивые позиции. Ведь не секрет, что первая партия бронетранспортеров, заказанная Ираком, оставалась в цехах Харьковского конструкторского бюро им. Морозова недопустимо долго, чуть было не сорвав международный многомиллионный контракт. Напомним, у 11 БТР-4Е (всего Ирак за деньги США заказал в Украине 420 машин на полмиллиарда долларов) обнаружились дефекты: автоматические 30-миллиметровые пушки ЗТМ-1, произведенные оборонным предприятием из Каменец-Подольского, допускали осечки и задержки. И хотя штрафных санкций заказчик не выставлял, сроки отправки машин переносились то ли в четыре, то ли пять раз.

Добавьте к этому несовершенный механизм управления ОПК, который и привел к потере технологических и производственных мощностей...

Эксперты утверждают, что, несмотря на попытки проведения реформ, на самом деле ситуацию в ОПК во многом контролируют директора соответствующих предприятий. С этим можно согласиться, так как именно эти люди часто преставляют первый, он же последний уровень реального управления в ОПК. И личными качествами того или иного руководителя — степенью профессионализма, “государственности”, принадлежностью к тем или иным бизнес-политическим группам — определяется эффективность этого управления.

Еще один момент: в “Проекте стратегического оборонного бюллетеня Украины на период до 2025 года” (его публичная версия обнародована в декабре прошлого года) речь шла о снижении количества ВВТ в нашей армии. В частности, предусматривается до 2015—2025 гг. уменьшение боевых самолетов с 212 до 200, танков — с 774 до 660, боевых бронированных машин — с 2332 до 1900, орудий и минометов — с 944 до 800. Лишь количество вертолетов остается прежним (180) и незначительно возрастает число кораблей (с 26 до 28).

В итоге вместо наращивания боевого потенциала в условиях провозглашенной внеблоковости государства — предложения по его сокращению...

Воюют роботы

ВС должны идти в ногу со временем и получать вооружения и военную технику (ВВТ) не вчерашнего и даже не сегодняшнего дня, а с прицелом на будущее. Поэтому нужно говорить не только о танках, но и о космических системах, информационном оружии, высокоточных системах дальнего огневого поражения, беспилотных летательных аппаратах (БПЛА), роботизированных комплексах и т. п. И соответственно инвестировать.

Увы, об этом у нас молчат. Хотя, для сравнения, военные ведомства в развитых странах системно финансируют разного рода высокотехнологичные проекты — даже те, которые могут показаться чистой забавой. Например, Пентагон назначил приз в 2 млн. долл. победителю гонок самоуправляемых роботов, которые проводятся в пустыне Мохаве. И если сначала ни один участник не смог преодолеть 200-километровый маршрут по пересеченной местности, то вскоре из 23 устройств финиша достигли четыре.

В США роботизация вооруженных сил уже возведена в ранг государственной политики. Джордж Буш в свое время заявил: “Мы вступаем в эру, когда безэкипажные средства всех видов будут играть все бoльшую роль — в космосе, на суше, в воздухе, на море”. Американцы намерены постепенно отказаться от практики, когда одна система оружия заменяется на более новую, более совершенную, и перейти к разработке целых комплексов роботизированных систем, заменяющих или дополняющих десятки традиционных систем. Уже сейчас на повестке дня — БПЛА и безэкипажные наземные роботизированные машины. Все эти устройства будут объединяться единой системой управления, контроля, связи, ЭВМ, разведки и наблюдения и смогут обмениваться информацией в реальном времени. В более отдаленной перспективе на вооружение поступят роботы разного назначения и даже появятся маневренные роботизированные боевые формирования.

Понятно, что на традиционных мобилизационных производственных мощностях советского образца наладить выпуск и модернизацию такого рода систем не удастся. Для этого нужны гибкие автоматизированные комплексы, причем постоянно задействованные, что возможно только в гражданском производстве. В США уже сегодня ряд предприятий могут быть в сжатые сроки переведены на выпуск компонентов оружия с элементами искусственного интеллекта. Показательный пример — компания “Дженерал Атомикс”. В 1994 г. она получила контракт стоимостью всего 35 млн. долл. на создание беспилотного летательного аппарата “Предатор”. А в 1995-м он уже появился в небе над Балканами.

Послушайте фронтовиков!

Планируя перевооружение украинской армии, важно следовать не только предложениям ОПК, но и помнить об опыте современных войн и вооруженных конфликтов.

Сопоставим, например, по уровню защищенности западную бронетехнику, применяющуюся в Афганистане и Ираке и предлагаемую отечественным ОПК. Мы живем как будто в другом измерении, хотя ничего принципиально нового изобретать не нужно. Достаточно вспомнить, как в 80-х гг. в Афганистане, непосредственно в войсках, пытались повысить живучесть бронированных машин: ставили дополнительные бронеплиты на бортах и днище, установки для пулеметов и гранатометов, осветители, средства пожаротушения, подручными средствами усиливали защиту мест, где размещался экипаж или десант, — в общем, всячески проявляли солдатскую смекалку.

Правда, и советская бронетанковая промышленность тогда начала понемногу адаптировать свою продукцию под требования афганской войны. Но 40-ю армию из Афганистана вывели, и через несколько лет в высоких штабах о приобретенном опыте умудрились забыть. Чеченские кампании обо всем быстро напомнили — но вновь ценой жизни солдат и офицеров. Опять мы увидели самодельные варианты бронирования УАЗов и “Уралов”, ЗУ-23 на МТ-ЛБ, решетчатые экраны из рессор на бэтээрах и прочие ноу-хау, которые удавалось осуществить в ремонтных ротах полков и бригад.

Нужно уметь слышать голоса тех, кто на себе испытал все “прелести” современных горячих точек и может внятно рассказать, что нужно, а от чего можно отказаться. В американской армии, например, действует ряд программ, позволяющих, минуя фильтры цензуры, донести до руководства Пентагона мнения участников боевых действий. На сайте командования Сил специальных операций можно найти результаты интерактивных опросов военнослужащих о качестве оружия и снаряжения, рекомендации по их совершенствованию. Среди других следует упомянуть проект, проводимый раз в три года в звене “взвод—бригада” сухопутных войск США, — сбор отзывов о вооружении, которое эксплуатируется. Все это — основа для обязательного уточнения программ развития ВВТ.

А есть ли шанс быть услышанными у солдат и офицеров украинской армии, желающих высказать все, что они думают о нашем оружии?

Информация к размышлению

Нет смысла сравнивать наши возможности с потенциалом таких стран, как США или Франция. Но давайте взглянем хотя бы на ситуацию у наших северо-восточных соседей.

В России в результате выполнения гособоронзаказа в 2010 г. поставлено 8 космических аппаратов, 23 самолета, 37 вертолетов, 19 зенитных ракетных комплексов, 16 радиолокационных станций ПВО, 6 пусковых установок ракетного комплекса сухопутных войск, 61 танк, почти 400 боевых бронированных машин и 6,5 тыс. автомобилей. Более того, на 2011—2020 гг. предусмотрена постройка восьми ударных стратегических подводных лодок с ракетным комплексом “Булава”, закупка более 600 самолетов и свыше тысячи вертолетов, а также около 100 кораблей различных классов.

Ведется проектирование основных образцов вооружений для морских сил общего назначения — многоцелевой АПЛ проекта 885 “Ясень”, фрегата проекта 22350, корвета проекта 20380М. Прорабатывается облик новой многоцелевой АПЛ 5-го поколения и эсминца.

Госпрограмма, утвержденная президентом РФ 31 декабря 2010 г., предусматривает также модернизацию самолетов стратегической авиации — ракетоносцев Ту-160 и бомбардировщиков Ту-95МС. Ее приоритет — развитие стратегических ядерных сил. За этим следует развитие стратегических оборонительных сил, в том числе системы предупреждения о ракетном нападении. До 2018 г. должна завершиться модернизация существующих и создание новых станций этой системы — чтобы обеспечить сплошное наземное радиолокационное поле на всех ракетоопасных направлениях.

Разрабатываются и будут закуплены зенитно-ракетные системы перехвата высотных целей С-500. Их должно быть около ста, что в перспективе позволит прикрыть почти всю границу России по периметру.

Важная составляющая госпрограммы — разработка высокоточного оружия, в частности ракетных комплексов “Искандер” оперативно-тактического назначения: ими оснастят 10 ракетных бригад.

Запланированные темпы и объемы закупок сложных финальных образцов позволят к 2020 г. обеспечить российскую армию современными вооружениями основной номенклатуры на 70%.

Поиски компромисса

А вот в нашей стране отсутствие серийных закупок вооружения и военной техники грозит деградацией и распадом ОПК, который не может существовать только за счет модернизации ранее выпущенных образцов.

Значительная часть боевой техники советской разработки не была рассчитана на многократную модернизацию. Предполагалось, что по истечении срока службы ее заменят— “оборонка” СССР диктовала свои условия, и сохранение объемов серийного производства было одним из главных. Но старые подходы стали невозможными в 90-е и 2000-е гг., и не только по причине распада Советского Союза.

Падения объемов выпуска ВВТ не удалось бы избежать, даже если бы СССР сохранился, в том числе и по причине их удорожания и усложнения. Усложнение ВВТ привело к тому, что из списков создателей собственных образцов оружия исчезли целые страны, либо полностью утратившие свои военные производства, либо сделавшие их частью транснациональных промышленных корпораций. Поэтому перед Украиной стоят две одинаково важные задачи. Первая — это развитие ОПК, способного оснащать силовые структуры современным оружием и работать на экспорт. Вторая — собственно укрепление Вооруженных сил.

Хотя — интересы ОПК и ВС не всегда совпадают, и, кроме того, следует учитывать экономические возможности страны, отнюдь не беспредельные. Силовым структурам нужны такие образцы ВВТ, которые позволят эффективно реагировать на военные угрозы национальной безопасности. “Оборонке” — загрузка мощностей, а также доходы, позволяющие вкладывать деньги в создание и производство. Государство же требует, чтобы все проблемы ОПК и ВС устранялись за приемлемую цену.

Куда двигаться?

Существует несколько путей перевооружения ВСУ. Но наше руководство в качестве главного избрало путь продления сроков службы тех вооружений, которые есть в наличии. Так, министр обороны Михаил Ежель неоднократно предлагал сосредоточиться на сохранении в боеспособном состоянии уже имеющихся ВВТ (их ремонте, модернизации, продлении ресурса).

Безусловно, это необходимо в условиях ограниченного финансирования. Но есть ряд проектов, которые можно назвать “критическими” не только для армии, но и для ОПК страны. У нас этот список и так предельно ограничен: корвет, многофункциональный ракетный комплекс “Сапсан”, военно-транспортный самолет Ан-70 и др. Если военное ведомство еще несколько лет будет игнорировать поддержку этих проектов, то потери для ОПК и страны в целом станут невосполнимыми, т. к. устаревают конструкторские наработки, теряется людской потенциал конструкторских бюро и предприятий-изготовителей, не развиваются технологии... И ни одна страна не пожелает закупать в Украине то, что отвергнуто нашей собственной армией. Именно этого и нельзя допустить.

Наш почти 20-летний опыт создания и развития ВС подтвердил общеизвестную истину: любые планы реализуются благодаря не красивым призывам и эффектной риторике, а надлежащему ресурсному обеспечению.

Руководство Минобороны хорошо знает, во сколько годовых бюджетов оценивается полное перевооружение армии хотя бы до уровня современных требований, не говоря о ее будущем облике. По объемам необходимых затрат задача сегодня стоит более чем революционная. Поскольку по самым оптимистическим прогнозам часть новейшего и модернизированного ВВТ украинской армии не превышает 10%, а остальные 90% — морально и физически устаревшие образцы, нужно срочно закупать новейшие или модернизировать существующие ВВТ. К тому же далеко не вся номенклатура выпускается предприятиями отечественного ОПК.

Действительно, надеяться на армию как на институт сдерживания следующие 10 лет мы не можем именно из-за состояния ее финансирования. Ведь даже на текущий год на развитие вооружения и инфраструктуры ВСУ выделено около 1661,2 млн. грн. — 12,2% бюджета Минобороны. Тогда как подписанные контракты МО с предприятиями ОПК требуют выделения около 2 млрд. грн. И если бы сегодня финансирование вдруг резко возросло, то первые образцы могли бы попасть на вооружение лишь через 3—4 года.

Недавно президент Виктор Янукович сообщил, что в Украине будет построен перспективный оперативно-тактический ракетный комплекс (ОТРК) “Сапсан”. Его создают совместно ГП “КБ Южное” и ПО “Южный машиностроительный завод имени А. М. Макарова”. Документы о создании ОТРК были подписаны в 2008 г., а в 2009-м КБ “Южное” завершило эскизный проект (на разработку было выделено 6,8 млн. долл.).

Национальное космическое агентство оценивает реализацию проекта по строительству комплекса в 3,5 млрд. грн., или примерно 450 млн. долл. (Для сравнения, близкий по тактико-техническим характеристикам ОТРК “Искандер” обходится МО РФ в 1 млрд. долл.) Ожидается, что к 2020 г. ВСУ будут иметь батарею комплексов “Сапсан”, — об этом заявил, в частности, начальник Генштаба — главнокомандующий ВСУ генерал-полковник Г. Педченко. Это вызывает оптимизм, ведь за 19 лет армия не получила ни одной системы вооружения стратегического значения.

Подытожим. Анализ планов перевооружения ВС на период до 2025 г. (по информации из открытой печати) показывает следующие основные угрозы на этом пути:

1. Вооружения, избранные приоритетными (корвет, многофункциональный ОТРК “Сапсан”, военно-транспортный самолет Ан-70 и т. д.), рискуют морально устареть еще до того, как появятся не в качестве единичных образцов, а в массовом количестве.

2. При выборе приоритетов не в полной мере учтен облик вооруженного противоборства в будущем. Ибо не совсем понятно, например, чем ВСУ смогут отражать удары противника в воздушно-космическом пространстве, как противостоять информационному, высокоточному и т. п. оружию.

3. В мире стремятся создавать не отдельно взятые образцы вооружений, а их системы (например, интегрировав в единое целое средства разведки, управления, поражения, защиты и т. п.), что мало наблюдается у нас.

4. Планы не обеспечены финансово, так как прогнозированные расходы бюджета на оборону на период до 2025 г., определенные Кабмином, примерно в три раза меньше суммы, нужной Минобороны при самых скромных запросах.

Знает ли об этих проблемах руководство государства и ВС? Вне всякого сомнения, да. Знает ли оно, что единственный путь выхода из ситуации — надлежащее финансирование армии и поддержка армии? Хочется надеяться на положительный ответ...

Сергей ТИТЕНКО