Последние несколько недель мигранты — основная тема западных СМИ. Кризис, кажется, охватил весь “золотой миллиард”. На границе с Мексикой детей сажают в клетки, а потом они исчезают в неизвестном направлении, так что родители-нелегалы, будучи депортированы, не могут их найти и забрать с собой. На экстравагантном острове-государстве Науру, которому Австралия отдала на аутсорсинг свои лагеря беженцев, мигранты умирают без должной медицинской помощи или накладывают на себя руки от безысходности, потому что потенциальная новая родина через воды океана не слышит и не чувствует их страданий. По Средиземному морю скитаются новейшие аргонавты — порты захлопываются перед носом их корабля, как двери подъездов перед бездомным псом. Люди живут на воде неделями, и читать их рассказы о том, как они это делают, человеку с тонкой душевной организацией не рекомендую. Миграционный кризис ставит ребром вопрос о границах собственной человечности перед “благополучной” частью человечества.
На этот вопрос нужно дать какой-то ответ — такой, чтобы себя успокоить. И такой ответ находится. Вполне “рациональный” — респектабельные представители “золотого миллиарда” видят в пришлых угрозу своему экономическому благополучию и законности. Общий глас таков: мигранты ухудшают и то и другое. Об этом говорят СМИ и политики. Президент Трамп, например, прямо назвал людей, незаконно проникающих на территорию США, потенциальными преступниками и даже убийцами. Его коллеги в Европе не отстают — по-быстрому сколачивают политический капиталец на модной, животрепещущей теме “миграционного кризиса”, с которым “не справляются” действующие власти.
Но совершенно иначе оценивают “миграционный кризис” люди, опирающиеся на цифры и долговременные исследования.
Журнал Nature опубликовал результаты 30-летних наблюдений в 15 странах Западной Европы. Согласно исследованию принимать мигрантов, главным образом тех, кто ищет убежища, — весьма выгодное дело для экономики страны. Независимо от того, откуда именно прибывают люди в поисках мирного неба — из Югославии или из Сирии, они оказывают позитивное влияние на бюджет принимающей стороны. Эффект становится заметен в ближайшие пять лет: среди ищущих убежища падает уровень безработицы, а ВВП принявшей страны показывает рост.
Учитывая тот факт, что население Европы стареет, вливание новых рабочих рук, способных поддержать экономику, весьма актуально. Есть, конечно, и тут издержки — старение сопровождается увеличением активного периода жизни и отодвиганием пенсионного возраста, что сокращает рынок труда. Добавьте к этому возможность для работодателей платить меньше — труд мигрантов обычно дешевле, — и волнение коренного населения становится понятным. Но волнения волнениями, а цифры упрямы: для экономики страны в целом мигранты выгодны.
“Если вы отбрасываете мигрантов из соображений безопасности или по культурным причинам, вы заплатите за это экономикой”, — предупреждают исследователи.
Впрочем, с безопасностью, как оказалось, все тоже не так однозначно. Почти одновременно с Nature исследование о влиянии миграции появилось в Scientific American. Оно касалось влияния миграции на криминогенную обстановку в городах США. В подборке, опубликованной авторитетным научным изданием, приведены исследования ученых-криминалистов разных регионов, охватывающие несколько последних десятилетий (от 20 до 40 лет). Согласно публикации наплывы мигрантов не только не ухудшают, но в некоторых случаях даже улучшают статистику преступлений — убийств, ограблений, краж со взломом становится меньше, а не больше. Обычно этот удивительный эффект объясняют тем, что мигранты вносят оживление в городскую среду, стараются поддерживать добрососедские отношения и — еще раз — способствуют экономическому росту. По словам авторов исследований, среди криминалистов и социологов есть разные мнения, но подавляющее большинство сходится на том, что количество мигрантов либо вовсе не влияет на криминогенную обстановку в американских городах, либо даже несколько улучшает ее.
Однако антимигрантская риторика со стороны политиков, СМИ и “общего гласа” только обостряется. Цифры и факты значат очень мало — значительно меньше, чем мифы и эмоции. США, страна, построенная мигрантами, раскачивается не столько от наплыва мигрантов, сколько от диссонанса собственного антимигрантского законодательства с эмоциональным давлением сюжетов и фото о “детках в клетках”. До сих пор суровость закона, признававшего незаконный переход границы уголовным преступлением, компенсировалась необязательностью исполнения — мигрантов не сажали массово в камеры и отбирать у них детей не было необходимости. Все, что сделала администрация Трампа, — принудила пограничников и миграционные службы выполнять существующие законы. “Нулевая толерантность” означала в данном случае только то, что смотреть сквозь пальцы на нарушения закона больше не будут. Но сам закон — и тут Трамп совершенно честен — придумала и одобрила вовсе не его администрация.
“Дырявая граница”, через которую в страну попадают все новые и новые люди (рабочие руки или потенциальные преступники — как кому угодно), — один из маленьких грязных секретов богатых стран. Отказ от миграции — в высоких кабинетах, в отличие от аудитории телевизора, это хорошо знают — приведет к ухудшению экономики. Нелегалы-беженцы даже в большей степени, чем легальные мигранты, — это люди, которые работают за сравнительно небольшие деньги (за которые коренное население работать не согласится) в не самых популярных сегментах рынка. И это люди, большинство из которых в последнюю очередь станут искать неприятностей с полицией. Возможно, это кого-то заденет, но нелегальные мигранты из Сирии, Мали или Гватемалы в этом смысле мало чем отличаются от украинцев, наводнивших трудовой рынок Польши.
Правительства теперь делятся на две категории. Одни делают свой маленький гешефт на “противодействии миграции”, выстраивая свой политический успех на недовольстве избирателей засильем чужих. Другие пытаются продвигать “миграцию с человеческим лицом” в массы, понимая, что без помощи рабочих рук извне экономику (и социальные выплаты) на должном уровне не удержат, а значит, не удержат и власть. Яркий пример первого подхода — закрытие итальянских портов для кораблей с мигрантами на борту по решению вице-премьера Маттео Сальвини. Яркий пример второго подхода — растиражированная история малийского мигранта, спасшего французского мальчика от падения с пятого этажа.
Основная причина массового неприятия мигрантов населением Запада вовсе не опасения за экономику и законность, а размывание культурной идентичности. То есть причина не в наплыве мигрантов (особого наплыва, на самом деле, нет, есть наплыв информации о миграции), а в кризисе политики мультикультурализма, который практиковался в Европе. Эта политика, предполагавшая, что можно жить во Франции, не утруждая себя при этом необходимостью жить в согласии с французскими представлениями (и даже законами), привела к появлению гетто. А попытки “отмотать кино назад” и ввести нормы новой родины в качестве обязательных для выполнения мигрантами выглядят “праворадикальными инициативами”. И, что самое неприятное, именно такими и являются. Идея запретить бурки и никабы, закрыть мусульманские садики и школы, высылать религиозных лидеров за радикальные проповеди — это не политика интеграции.
Фальшивая толерантность, которая, на самом деле, скрывала нежелание иметь дело с другими, удобрила почву для новейшего антимигрантского мифа, на котором, в свою очередь, разрастаются политические популисты. Которые закрывают границы на замок, являя при этом миру картины новейшей бесчеловечности, обещают “Марс — марсианам” (ну и что, что они вымирают быстрее, чем размножаются?), обещают сделать свое село Great Again, умалчивая о том, что бывшее “величие” было построено как раз руками мигрантов. Они демонстративно отказываются от маленького грязного секрета о том, что благополучие их страны напрямую зависит от миграции, причем лучше — нелегальной. Этот секрет падает жертвой их политических амбиций — они безжалостно вытаскивают его под свет софитов, ставят в вину “папередникам” и публично казнят под аплодисменты избирателей. Закон торжествует — под аккомпанемент детского плача и плеска теплых волн Средиземного моря, выносящего на пляжи трупы с сомнительным цветом кожи.
“Золотой миллиард” закрывается в крепости и объявляет осадное положение. За помощь мигрантам, как за помощь врагу, гражданину Венгрии уже светит тюрьма. В том же направлении движется и Италия. Притом закрытые наглухо крепостные ворота — оборона культурной идентичности, подогретая политическим популизмом, — не имеют рациональных обоснований. В закрытых крепостях жизнь только ухудшается, а не улучшается: начинает падать уровень благосостояния и, соответственно, растет преступность. К тому же миграцию закрытые ворота не остановят, просто придадут ей новые формы. Более изобретательные в лучшем случае. В худшем — более агрессивные.
Неравенство — имущественное и социальное — между богатой и бедной частями мира растет с каждым годом. Войны и конфликты усиливают его эффект, заставляя все больше людей сниматься с места и перемещаться по планете в поисках уже даже не лучшей судьбы, а просто возможности физически выжить. Законы природы иногда действуют и в отношении человеческого общества — ситуация всегда так или иначе стремится к выравниванию. Переселение из бедствующих частей мира в благополучные, из перенаселенных частей в части с меньшим демографическим давлением — естественные механизмы. Как показывает история, закрытые ворота крепости от переселения народов спасают ненадолго. Поэтому, возможно, в кризисе стоит попытаться рассмотреть не только опасность, но и возможность. Вот, кстати, ученые подсказывают, под каким углом смотреть. Да и культурная идентичность — это то, чем можно делиться. А не только оборонять.
