Грозит ли нам новая Великая депрессия

Однажды в Америке Как и в 2008 году, в 1929-м все началось с США. В двадцатые годы Америка переживала бурный рост промышленности, в частности автомобильной, и бум ценных бумаг. На бирже играли чуть ли не все — от банкиров до чистильщиков сапог. Развлечение это было доступно и небогатым американцам: обзавестись акциями можно было, заплатив всего лишь 10% их цены, остальное — в долг. А поскольку с 1927 по 1929 год фондовые индексы увеличились более чем вдвое, прибыль с лихвой окупала проценты по кредиту.

Вся эта халява неожиданно закончилась буквально в три-четыре дня. В “черный четверг” 24 октября на фондовой бирже начался обвал. Сначала этому не придали особого значения — всякое бывает. Но “черный четверг” сменился “черным понедельником”, а затем наступил “черный вторник” 29 октября, вошедший в учебники истории и экономики как день краха Уолл-стрит. Это действительно был полный обвал американской фондовой биржи. Большинство акций никто не хотел покупать даже за $1. В нынешних ценах американцы потеряли за короткое время порядка $200 миллиардов.

Следом начали разоряться банки, которые нараздавали кредитов под залог ценных бумаг. И пошло-поехало... Одно за другим закрывались предприятия, резко выросла безработица... Многие семьи из среднего класса обнаружили, что стали нищими: деньги на счетах в банках и в акциях “сгорели”, устроиться на работу практически невозможно. Резкое падение спроса вызвало новые волны банкротств банков и предприятий... И еще большую безработицу и нищету.

С Америки кризис перекинулся на Канаду, Европу и Латинскую Америку. Больше всех пострадали Великобритания и Франция, но особенно — Германия, экономика которой после Первой мировой войны и так дышала на ладан.

Чем не похожи Великая депрессия и этот кризис...

Размах бедствий, к которым привел кризис, начавшийся в 1929 году, с нынешним положением дел, по счастью, не сравним. ВВП США тогда упал за три года почти на треть, ряд развитых европейских стран оказался откинут в начало века. Сейчас о таких цифрах речь не идет. Нынче наблюдается недовольство урезанием социальных расходов и протесты “против Уолл-стрит”, тогда были голодные бунты.

Но если даже отвлечься от размеров бед — все-таки сейчас на дворе XXI век, а не начало XX, — есть и еще несколько существенных отличий.

1. Нынешний кризис не привел к такому катастрофическому падению реального сектора — промышленного производства и сельского хозяйства. Снижения цен на какие-то товары и продукты как-то и вовсе не наблюдается.

Экономисты в связи с этим обращают внимание еще на один момент. Сейчас доля индустриального сектора в развитых странах составляет всего 14 — 23% против 24 — 50% в годы Великой депрессии. Иными словами, производства-то в Европе и США особо и нет — все делают в Китае и ряде других стран Азии, на которых и 2008 год, и нынешний долговой кризис пока особо не сказались.

2. Тогда государство в дела рынка практически не вмешивалось: считалось, что он должен сам себя регулировать. Только в 1933 году в США появился “новый курс” Рузвельта, предполагавший некое разруливание ситуации “сверху”. Германию от кризиса “лечил” уже Гитлер.

Сейчас ситуация другая: мы уже три года только и слушаем о разнообразных антикризисных планах, совещаниях глав государств и министров финансов, стабилизационных фондах и огромных финансовых вливаниях для поддержки “восстановления экономики”.

Правда, ощущение такое, что все эти вливания уходят в черную дыру. Скажем, сначала речь шла о 340 миллиардах евро для спасения еврозоны, потом появилась цифра в один триллион, а теперь уже говорят, что надо бы вдвое больше.

— Тот кризис — типичный капиталистический кризис, кризис перепроизводства. Нынешний же свидетельствует о ярко выраженном спекулятивном характере экономики. Вложения финансовые все больше преобладают над вложениями в реальный сектор, — комментирует экономические показатели двух кризисов Игорь Николаев, директор департамента стратегического анализа компании ФБК.

...и что в них все-таки общего

Хотя экономисты до сих пор спорят о причинах Великой депрессии, одна из них вырисовывается так: массовая раздача доступных кредитов поспособствовала созданию “пузыря” на фондовом рынке. В 2008 году в США тоже все началось с кредитного “пузыря”, но уже ипотечного.

— С 1929 года мы ушли далеко вперед, финансовые инструменты развились гипертрофированно, — считает Игорь Николаев. — Тогда фондовый рынок отражал какую-то реальность, сейчас мы имеем дело с фактически виртуальной экономикой, которая и пришла нынче в состояние кризиса. Но это не означает, что и последствия сегодняшнего кризиса сугубо “виртуальные”. К сожалению, проблемы в финансовой сфере, какой бы оторванной от жизни она ни была, перекидываются в реальный сектор — то есть в производство, темпы которого сейчас в развитых странах замедляются. И, к сожалению, накачка экономики все большим количеством денег не решает проблему, а приводит к тому, что ситуация развивается по спирали: на каждом новом ее витке для поддержки экономики будет требоваться все больше и больше денег.

Прогнозы

Известный финансист, филантроп и биржевой спекулянт Джордж Сорос: “Финансовые рынки влекут мир к новой Великой депрессии... Власти, особенно в Европе, утратили контроль над ситуацией”.

Американский экономист Нуриэль Рубини, предсказавший кризис 2008 года: “К сожалению, по моему мнению, 50% составляет вероятность того, что США, еврозона, Британия и другие развитые экономики в ближайшие 12 месяцев скорее вступят в упадок, чем продолжат рост... Несколько месяцев назад я полагал, что новая волна кризиса придется на 2013 год, однако ослабление экономик США, еврозоны и Великобритании — это уже ее начало. В краткосрочной перспективе нам необходимы большие стимулирующие меры, иначе нам грозит новая Великая депрессия”.

Экс-руководитель Минфина Игорь Уманский: “Кризис в Украине уже начался — он начался в финансовой системе еще в сентябре. Если посмотреть на один из основных наших экономических индикаторов — цены на металл, то можно увидеть, что во всем мире цена металла начала снижаться. Рынки сбыта украинского металла постоянно сокращаются.

 Тот факт, что в среднесрочной перспективе украинская экономика, как и вся мировая экономика в целом, будет испытывать влияние кризисных явлений, уже ни у кого не вызывает сомнений.

Другой вопрос — насколько глубоким будет этот кризис. Я не думаю, что сегодня есть основания говорить о том, что кризис будет настолько же глубоким, как в 2008-2009 годах.

Андрей ГАЦЕНКО, Елена АРАКЕЛЯН