Жест Медведева

29 января, в четверг, в Москве состоялась встреча Президента Российской Федерации Дмитрия Медведева и главного редактора “Новой газеты” Дмитрия Муратова, а также учредителя и акционера издания Михаила Горбачева. В этот же день главный редактор “Новой газеты”, которая считается оппозиционной, дал интервью радиостанции “Эхо Москвы”. Дмитрий Муратов рассказал, что поводом для встречи, которая прошла без присутствия прессы, была гибель адвоката-правозащитника Станислава Маркелова и журналистки “Новой газеты” Анастасии Бабуровой. В частности, президент Медведев, по словам журналиста, “выразил свое соболезнование и свою очень жесткую оценку происходящему”, а также заверил представителя прессы, что об этой встрече он может рассказывать, “что хочет и где хочет”.

Российская пресса сразу назвала эту встречу беспрецедентной. Из-за того, что после 10 дней красноречивого молчания президент страны наконец-то выразил свое сочувствие родным жертв кричащего убийства. Это еще одно свидетельство про состояния страны, в которой выражения сочувствия оказывается событием №1. По нашему мнению, беспрецедентной в этой ситуации является другое заявление Медведева. Ведь в разговоре речь шла не только о громких убийствах, но и об актуальной для России проблеме неофашизма. Собственно, озвучивание этой темы в ходе встречи уже означает признание российской властью существования этой проблемы, которая до сих пор замалчивалась. И, по словам Муратова, тема неофашизма Медведева “очень беспокоит”. Недавно в спецвыпуске “Куда идет Россия?” “День” заострял внимание на существовании этой проблемы. И хотя тогда некоторые представители России были возмущены этим акцентом, теперь они получили подтверждение неотложности этого вопроса, так сказать, с первых уст. Во время разговора, который продолжался немногим менее часа, Дмитрий Медведев также объяснил, почему он не торопился с выражением соболезнования относительно двойного убийства. Мол, “любое заявление политического лидера страны дало бы следствию своеобразное направление, дало бы следствию своеобразное задание, по которому оно должно идти”.

В результате пресса уже два дня пытается понять: как следует расценивать этот ход российского президента. По информации российской прессы, тамошние политологи пытаются сравнить кремлевскую встречу с “приездом Ельцина в Останкино после убийства Влада Листьева”. Публицист Виталий Портников склонен проводить параллели скорее с более ранним периодом перестройки:

— Я считаю, что эта встреча была связана не с убийством адвоката Маркелова и журналистки Бабуровой, а имела целью конкретный политический жест, связанный с попыткой президента продемонстрировать, что он уважает свободу слова и свободу критики. Горбачевская перестройка начиналась именно с таких достаточно неуверенных шагов. Первым событием перестройки было выступление генерального секретаря ЦК КПСС на активе ленинградского обкома партии. Во время этого выступления Михаил Сергеевич позволил себе определенные намеки на то, что в стране не все хорошо и нельзя на это закрывать глаза. Первой публикацией “перестроечных” времен, которая сигнализировала, что что-то меняется, была публикация письма читателя в газете “Комсомольская правда”, в котором он рассказывал, что его взрослая дочь боится вслух выражать свои мысли и считает, что ее за это могут вызвать к КГБ. Было понятно, что что-то начинает двигаться в новом направлении. И буквально через несколько месяцев Советский Союз уже было не узнать. Однако это произошло не потому, что Михаил Сергеевич или кто-то из партийных руководителей этого хотел, просто стало известно, что финансовые возможности страны были не в силах удерживать систему в таком состоянии, как во времена Брежнева или Андропова.

Сейчас происходит то же самое, — считает Виталий Портников. — Все закончилось. Цены на нефть падают, российский рубль быстро падает. Грядут массовые закрытия предприятий, безработица, крах рынка недвижимости, социальные беспорядки, т.е. то, что мы в свое время наблюдали в Советском Союзе. И вот возникает вопрос. Что нужно для того, чтобы смягчить удар? Для этого нужен громоотвод. А ничего другого, кроме гласности, российское руководство придумать просто не может. Так что это было абсолютно предсказуемо. Мне кажется, я писал об этом еще несколько месяцев назад. Но эти предсказуемые шаги очень осторожные. Это во-первых. Во-вторых, Медведев — не Горбачев, который пришел к власти после десятилетий аппаратной работы. Медведев получил власть из рук Владимира Путина. Так же, как Владимир Путин, получил власть из рук Бориса Ельцина. Эти люди вообще не политические деятели. Они понятия не имеют о реальной политической борьбе в условиях конкуренции. Они фантазеры, поэтому могут реагировать несвоевременно. К тому же в России существует довольно серьезная аппаратная оппозиция курсу на имитацию либерализации. Большая часть российских руководителей серьезно обсуждает необходимость ввода диктатуры, “закручивания гаек”, ввода карточного режима распределения продуктов и т. п. Эти две группы — сторонников жесткой диктатуры и немедленной перестройки — сейчас ведут между собой политическую борьбу такого уровня, что борьба Ющенко и Тимошенко может показаться детской. Между тем во время обсуждения с Дмитрием Медведевым довольно непростых вопросов неофашизма и коррупции, Дмитрию Муратову реакция президента показалась, на удивление, адекватной: “У меня создалось впечатление поразительного понимания сложившейся в стране ситуации. И в первую очередь обеспокоенность тем, что мы отдали ему наши материалы, касающиеся группировок фашистов в России. Он сказал, что он это понимает, что они за этим очень внимательно следят... Для меня было очень важно услышать о милосердии к тем, кто находится в местах лишения свободы, о гуманизации страны, было сказано, что и в дальнейшем законы будут направлены на это. О том, что президент прекрасно понимает опасность появления в стране фашизма, который может дать кумулятивный эффект. И его она очень беспокоит, эта тема... Я убежден, что президент очень внимательно будет следить за расследованием этого убийства”, — заявил в эфире “Эхо Москвы” главный редактор “Новой газеты”. В таком же оптимистическом русле (“неожиданной была такая искренность и порядочность президента”, “это был искренний поступок”, “человеческий поступок” и т. п.) охарактеризована встреча и в блоге “Новой газеты”. Российский журналист Евгений Киселев, который сегодня является ведущим авторской программы “Наверху” на канале “ТВі” считает эту инициативу Медведева просто жестом.

— После такого убийства, которое выглядело как показательная казнь, многие заговорили о том, почему на него не отреагировал публично президент Медведев. У меня такое ощущение, что Дмитрий Анатольевич решил загладить, исправить эту ошибку и сделал жест вежливости, пригласив главного редактора “Новой газеты” на личную встречу. Я не думаю, что за этим стоит что-то большее, что в этом есть знак будущих грандиозных перемен в отношениях между властью и средствами массовой информации.

Виталий Портников также не склонен расценивать эту встречу как хороший знак для прессы.

— Я не думаю, что для прессы это хороший знак. Я противник управляемой гласности. Для прессы хорошо, когда она свободна от государственной воли. Российская пресса была реально свободной в период 1989—1993 гг. Все остальное время она зависела либо от диктата, либо от олигархов, либо от государства. Сейчас речь идет только о послаблении. Однако в истории украинской прессы не было ни одного свободного дня, поскольку у нас произошла смена диктата государства на диктат владельцев.

Важным для нас показалось и то, что в ходе встречи, по словам Муратова, Дмитрий Медведев “иронически отозвался” о Викторе Ющенко, который, выразив соболезнование родным журналистки сразу, “сделал пиар на крови”. Тогда возникает вопрос: почему соболезнование, выраженное Дмитрием Медведевым, позиционируется как подвиг? Возможно, ироническое заявление в сторону Ющенко было одним из дополнительных поводов для этой встречи? Впрочем, Виталий Портников так считать не склонен:

— Речь идет не о Ющенко, а о том, что Медведева не очень смущало это убийство. Он позволил себе долго объяснять, почему он не выразил соболезнование родственникам погибших. Все его объяснения были алогичными. Поскольку для того, чтобы выразить соболезнование, абсолютно не следовало встречаться с Горбачевым и Муратовым. Он говорил, что он как юрист не мог выразить соболезнование, так как это было бы давлением на следствие. Если ты выражаешь соболезнование родственникам погибших людей, это не может быть давлением на следствие, тем более, что мы точно знаем, что это убийство. Речь идет о нейтральной формулировке. А Медведев начинает говорить, что он юрист, а Ющенко не должен был этого делать... Это соответствует его истинным убеждением. Это убийство его абсолютно не смущает. Просто он не нашел лучшего повода для встречи с Горбачевым и Муратовым. Они там, в Кремле, искали повод: не нашли приятного, зато нашли неприятный. Однако Медведев остался сам собой и о ситуации вокруг убийства разговор не продолжал, иначе ему пришлось бы объяснять, почему убийство в центре Москвы — повседневная реальность для столицы России. Мы должны понимать, что убит человек, последовательно защищавший интересы антифашистского движения, представители которого постоянно гибнут. Между тем как в российской прессе регулярно появляются сообщения о том, что неофашистское движение может поддерживаться и контролироваться определенными властными структурами. Одновременно Виталий Портников считает, что эта встреча обеспечит своего рода “индульгенцию на будущее” для “Новой газеты”:

— “Новая газета” выходит в России уже много лет. Печатает довольно жесткие статьи в отношении российской власти. Это не успешный коммерчески проект. Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно... Представлять себе, что российская журналистика существует в безвоздушном пространстве, было бы странно. Любая сегодняшняя российская журналистика учитывает интересы людей, определяющих правила игры в самой России. Дмитрию Муратову, думаю, пришлось немало маневрировать между различными влияниями, группировками, чтобы сохранить газету и ее возможность высказываться. Поэтому для него встреча с президентом — это определенная индульгенция на будущее. Так же, как для главного редактора “Эха Москвы” Алексея Венедиктова недавняя встреча с премьер-министром России Владимиром Путиным, что, по моей информации, спасло радиостанцию от возможного закрытия.

Маша ТОМАК