Экспорт оружия

Украинские частные предприятия-разработчики и производители продукции оборонного и двойного назначения, создавшие на этой неделе неправительственную “Лигу оборонных предприятий Украины”, среди ключевых задач обозначили “обеспечение либерализации национальной системы экспорта вооружений и военной техники в сторону изменения существующей системы и обеспечение возможности предприятий ОПК осуществлять внешнеэкономическую деятельность на условиях получения лицензии по упрощенным процедурам и информирования Государственной службы экспортного контроля о ее ведении”. 

Иными словами, частники выступают за слом существующих правил выхода предприятий на мировой рынок оружия. 

Украина на рынке оружия: ретроспектива

Украина, унаследовавшая около 30% советского ВПК, была “обречена” присутствовать на мировом рынке вооружений и военной техники (ВВТ). И этим доставляла изрядное беспокойство всем ключевым игрокам. Вашингтону — вследствие потенциальной опасности попадания ВВТ в зоны напряженности, Москве — в силу заметной конкуренции. 

Вот почему 20 лет тому назад, в октябре 1996 года, был создан “Укрспецэкспорт”. Тогдашний секретарь СНБОУ Владимир Горбулин, курировавший эту чувствительную сферу деятельности, отмечал, что монополизация необходима для “упорядочения оружейной торговли”. В то время в этом была логика: Временная следственная комиссия ВРУ в докладе (преданном гласности в 1998 году) отмечала, что в стране торговлей критическими товарами и услугами (до рождения “Укрспецэкспорта”) занималось 113 компаний, и имели место определенные нарушения. Другими словами, зарабатывали кто попало и на чем попало. 

То были времена становления отношений с США и оформление государства на мировой координатной сетке. Компромиссы казались логичными: ядерное разоружение и предоставленные гарантии безопасности (казавшиеся незыблемыми), необходимость спасать ракетно-космическую и самолетостроительную отрасли, а также остановить стагнацию еще и танкостроения (выход на “Морской старт”, контракт с Ираном на передачу технологии производства Ан-140 и судьбоносный танковый контракт с Пакистаном). Кстати, сделка с Пакистаном на 640 млн долл. впервые вывела Украину в десятку оружейных экспортеров, закрепив ее право быть среди лидеров оборонных технологий. 

…С тех пор утекло много воды. Мы узнали, что гарантии — это фикция, и остались наедине с сильным врагом. Убедились, что союзников пока нет, есть только партнеры, выражающие “обеспокоенность”. И крайне сдержанно относящиеся к военно-техническому сотрудничеству (ВТС) с Украиной. Среди прочего потому, что ВТС с РФ — это большой бизнес, а ВТС с Украиной — рискованная политика. С другой стороны, сама Украина основательно закрепилась на мировом рынке оружия, а к 2009—2010 годам вышла на “потолковые” рекорды. Напомним, что в 2009-м пакет заказов “Укрспецэкспорта” обеспечил рост ежегодных объемов оружейного экспорта на 3 года. Прежде всего речь о контрактах на модернизацию военно-транспортных Ан-32 для Индии (более 400 млн долл.), о поставке партии малых десантных кораблей на воздушной подушке типа “Зубр” Китаю (315 млн долл.), наконец, о поставках Ираку шесть Ан-32 (100 млн долл.) и 420 новых бронетранспортеров БТР-4 (460 млн долл.), а также поставки крупной партии бронетранспортеров Таиланду. Плюс заказ Таиландом партии танков “Оплот” и весомые поставки газовых турбин ГП “Зоря-Машпроект” для индийских ВМС и поставку ВВС Индии 100 двигателей АИ-20 сер. 5 для Ан-32 (стоимостью около 110 млн долл.). 

Поэтому когда SIPRI (Стокгольмский международный институт исследований проблем мира) опубликовал в 2016 году пятилетний рейтинг с выводом, что Украина вошла в десятку крупнейших стран — экспортеров оружия (9-е место в списке), речь именно о реализации перечисленных выше контрактов. Заключенных, кстати, еще командой спецэкспортеров под руководством Сергея Бондарчука. 

Другое дело — нет ли злого умысла в рейтинге SIPRI? Ведь стране со столь серьезными оружейными мощностями (2,6% мирового объема вооружений) как-то несподручно с протянутой рукой просить оружия у партнеров… Конечно, SIPRI кривит душей. Не только потому, что в списке нет Израиля, торгующего в несколько раз активнее Украины. Но и вследствие того, что напоминание об оружейном потенциале Украины именно сейчас крайне выгодно Москве, ищущей нового формата отношений с Вашингтоном. Впрочем, разговор не об этом, а о перспективах Киева на оружейном рынке. 

Почему нужно менять систему?

Можно было бы ответить просто: потому, что нам никто (!) — ни Запад, ни Восток, — не поможет (речь не о военно-технической помощи, которая нужна, но не решает стратегических вопросов, а о масштабном ВТС с западными компаниями). Еще потому, что без решительных шагов в направлении трансформации системы Украина будет терять и терять. Война России против Украины открыла шлюзы к таким изменениям, а также резко оживила отечественных создателей и производителей ВВТ. 

Но попробуем все же предоставить аргументы. 

Первый. Традиционные рынки и добытые возможности. 

Тем, кто указывает, что в стране война и все силы необходимо бросить для перевооружения, замечу: работа на мировом рынке — это живая валюта, дающая в условиях ограниченного ресурса реальные оборотные средства, которые предприятие может использовать для расширения поставок в ВСУ/НГУ. Вот живой пример: частная компания “Практика” на рынке 20 лет, демонстрирует бронемашину “Козак-2М”, существенно превосходящую продвигаемый “Укроборонпромом” “Дозор”, а Минобороны еще не приобрело ни одной такой машины — преимущественно вследствие нехватки ресурсов. 

Другой пример: также частное предприятие “Проксимус” указывает, что для ВСУ в рамках ГОЗ достаточно его 10 изделий (средства борьбы с беспилотниками противника), а вследствие деформированной системы экспорта предприятие вынуждено выносить производство в другую страну. Таким образом утекает интеллектуальный капитал, рабочие места и налоги отдаются иностранным государствам.

Третий пример. “Укроборонпром” поставляет новые танки “Оплот” не для украинской армии, а в Таиланд. Это тот редкий случай, где автор готов поддержать действия концерна. Конечно, если бы в государстве была вертикаль управления ОПК и система ответственности, кое-кого следовало бы судить за фактический срыв сроков развертывания серийного производства “Оплотов” — даже при советской постановке вопроса танки могли бы поставляться и в армию, и на экспорт. Но потерять традиционного партнера — такая же халатность, как и промедление с производством. И все-таки, говоря о потребности ВСУ в танках, получить значительное количество модернизированных танков “Булат” в краткий срок значительно важнее, чем единицы “Оплотов”, которые в несколько раз дороже, сложнее в управлении и в эксплуатации. В условиях, когда система подготовки не налажена, тренажерных комплексов нет, а оперативные поставки ЗИП — только в планах, уничтожение одного такого танка могло быть катастрофическим для психологического восприятия в украинской армии. 

Иными словами, традиционные рынки стоит беречь по многим причинам. Скажем, Украине удалось удержать интерес Пакистана, и вот результат: в Исламабаде в 2016 году подписан меморандум об обслуживании танкового парка этой страны — это и поставки машинно-трансмиссионных отделений (МТО), и других комплектующих, и продвижение на рынок линейки двигателей серии 6ТД. Как говорят, речь идет о заказах на более чем 600 млн долл. Продолжительная и в целом эффективная работа на рынке Азербайджана стала предпосылкой для реализации крупного проекта по передаче технологии производства Ан-178 этой стране. То же самое можно сказать и об Алжире, подписавшем в текущем году контракт на закупку украинских переносных противотанковых ракетных комплексов (ПТРК) “Скиф” — именно с Алжиром связаны первые успехи украинского ГП “ГосККБ “Луч” по созданию высокоточного оружия, и это было еще в 1999 году. Не случайно появились перспективы и на рынке Индонезии, с которой еще в 1997 году “Укрспецэкспорт” подписал первый контракт на ремонт партии бронетехники. Теперь ГК “Укроборонпром” рассчитывает развить идею лицензионного производства плавающих колесных бронетранспортеров БТР-4М с колесной формулой 8x8. А вот иракский рынок Киев потерял — и по причине качества работы, и вследствие активности российских спецслужб. Из обещанных Багдадом 2,4 млрд долл. освоено лишь 640 млн долл.

Второй. Оттеснять Россию — самое время. 

Действительно, враждебное Украине, затеявшее против нее войну и вступившее в противостояние с Западом государство испытывает определенный дефицит технологий. И Украине следует активно продвигаться на рынках, где традиционно работала Россия. Прежде всего, это Индия и Китай. А также третьи рынки, нуждающиеся в такой номенклатуре ВВТ. И кое-какие шаги, к счастью сделаны. 

Так, Минобороны Индии и ряд компаний этой страны подписали с Минобороны Украины 15 меморандумов о производстве 500 военно-транспортных самолетов и о долгосрочных поставках газотурбинных установок для индийских военных судов. Причем — на фоне замороженного совместного индийско-российского проекта ВТС. Разумеется, многое зависит от команды (и в Индии, и в Саудовской Аравии, о которой речь дальше, переговорный процесс вел генконструктор Дмитрий Кива, от которого руководство “Укроборонпрома” поспешило избавиться). Индия относится к такой категории партнеров, которых необходимо долго и аргументированно убеждать. Еще одним безусловным минусом является то, что брендовый “Антонов” искусственно загнан в “Укроборонпром”. Это крайне пагубное решение создает целый ворох новых рисков.

Саудовская Аравия сделала ставки на украинские военно-транспортные технологии, и это направление может стать в будущем прорывным, вплоть до участия в серьезных производствах, даже таких, как Ан-70.

То же можно сказать и о Казахстане, который в текущем году приобрел у АО “Мотор Сич” технологию модернизации двигателей. Отношение Казахстана к Украине формировалось не один день — предшествовал выбор не только украинских самолетов и БТР, но и капремонта ЗРС С-300 (несмотря на то, что производился С-300 в РФ). Надо сказать, в Казахстане с опаской смотрят на Москву, ведь процентное соотношение этнических россиян на севере страны таково, что без особых усилий позволяет развернуть там привычную нам гибридную войну. 

Третий. ВТС — это способ формирования союзников из западных партнеров.

Пусть даже если начинать с малого. Например, в 2016 году “Укроборонпром” и словацкая компания Grand Power s.r.o. подписали соглашение о сотрудничестве в производстве огнестрельного оружия. А с польской WB Electronics — о производстве высокоточных ракет. Если команда будет работать, западные компании пойдут на проекты.

Идеально — дотянуться до масштабного ВТС с США. “Уже более 25 американских компаний сотрудничают с ГП “Антонов” — как поставщики, совместные производители и разработчики. Я не раз говорил о том, что я полон глубокого оптимизма относительно перспектив дальнейшего развития американо-украинского сотрудничества и совместного производства военной техники”. Эти слова произнес посол США в Украине Пайетт в апреле 2016 года. Но мы-то знаем: без изменений правил игры внутри Украины пристальное внимание не трансформируется в ВТС. 

И скажем прямо: сделанное — даже меньше, чем полдела. Чтобы западные компании пришли на украинский рынок, нужно отказаться от ручного управления сектором, принять ряд необходимых для защиты инвестиций законов, осуществить либерализацию внешнеэкономической деятельности. Это под силу власти, была бы политическая воля и желание отказаться от части личных интересов в пользу развития государства. 

Четвертый. Опытно-конструкторские работы (ОКР) внутри контрактов усиливают возможности перевооружения ВСУ.

Целый ряд государств готов включать и оплачивать опытно-конструкторские работы в рамках экспортных контрактов. В свое время (в 2005—2010 гг.) “Укрспецэкспорту” удалось поставить это на поток и решить за счет иностранных ресурсов целый ряд задач. Классикой была модернизация МиГ-29 (включая работу по наземным целям) в рамках продажи партии истребителей Азербайджану. 

Ныне, когда в 2016 году на ОКР выделено всего лишь
60 млн грн, Китай может сыграть поистине грандиозную роль в перевооружении Украины. В рамках салона Airshow China 2016 уже было достигнута договоренность о совместном производстве оружия. За счет ВТС с Китаем есть реальные возможности заметно продвинуться в создании и производстве авиационного управляемого вооружения, которое так необходимо ВС ВСУ. 

Сегодня крупнейшие надежды связаны с Саудовской Аравией. И это не только финансы от контракта по самолетам Ан-132, но и возможность создание ракетного щита — за счет продвижения на рынок этой страны оперативно-тактического комплекса (ОТРК) “Гром-2”. Такие ОТРК, наряду с сугубо отечественным проектом “Нептун”, могут сформировать неядерный ракетный щит сдерживания. 

Пятый. Это бизнес, выгодный государству и предприятиям.

В целом экспорт ВВТ Украины в военное время упал. В ЦИАКР считают, что в 2015 году его уровень не превышал 600 млн долл., предварительные цифры 2016-го превысят эту цифру, но не так существенно, как хотелось бы.

В списке основных экспортеров украинских ВВТ называют Китай, Индию, Саудовскую Аравию, Казахстан, Азербайджан, Пакистан, а также ряд африканских стран, в частности, Алжир, Египет, Эфиопию, Анголу, Нигерию.

До новых рекордов пока далеко, причем из-за перекосов в военно-технической политике государства. А ведь учитывая боевое применение ВВТ и рост номенклатуры ВВТ, Украина способна наполовину превысить рекордные заказы 2009 года — то есть продавать даже не на 2 млрд долл., а на 3—3,5. Это — беглые подсчеты ЦИАКР. 

Но для этого следует изменить правила игры, открыв врата для частных предприятий. А также сменить систему экспортного контроля — от запретительной к уведомительной. 

Ныне число частных игроков, которых к концу первой декады миллениума насчитывалось не более четырех десятков, увеличилось в три раза, и сегодня превышает число государственных предприятий ОПК. По официальным данным, в 2015 году более 60% гособоронзаказа приходилось на “Укроборонпром”, в 2016-м — всего 38%. В цифрах — “Укроборонпром” осваивает 4,4 млрд грн из 13,5 млрд грн. Теперь дело за малым: понять, что частные предприятия выпустить на мировой рынок оружия выгодно! 

Вот мнение промышленника, почетного председателя корпорации “УкрИннМаш” и бывшего первого замминистра Минпромполитики Виталия Немилостивого: “Частные предприниматели не могут выйти на мировой рынок, поскольку все действия необходимо согласовывать с Государственным концерном “Укроборонпром”. Такая ситуация не только оставляет за государственным концерном монопольное право на продажу оружия, но и убивает здоровую конкуренцию на рынке. Чтобы выйти на мировой рынок, нужно прийти в “Укроборонпром” — к прямому конкуренту, — и с ними согласовать проведение переговоров, с ним установить цену. Это монопольное право, но у нас в государстве есть орган, который следит за нераспространением оружия. Система по продаже и изготовлению оружия, ныне существующая в Украине, уже устарела, и ее необходимо менять”. 

Соглашается с ним и советник гендиректора ГК “Укроборонпром” Сергей Тетерук: “Согласен, знаю, в каких условиях формировалась монополия, помню те оплеухи, которые Украина получала от США за торговлю оружием — в рамках ограничений относительно стран, которые не были запрещены Советом Безопасности ООН, а имели чисто территориальный характер. Сегодня ситуация меняется, а законодательство осталось на том же уровне. Поэтому, наверное, необходимо давать больше возможностей выхода на внешние рынки, — это мое личное мнение, не знаю, как к этому относится руководство “Укроборонпрома”. 

Что ж, как и в ряде других критических областей, вопрос успешного экспорта ВВТ напрямую связан с решениями президента Украины и его окружения. 

Валентин БАДРАК, директор Центра исследований армии, конверсии и разоружения