Дома россиян разрушает война. Как им платят компенсации — и отказывают в них?

Би-би-си разбиралась, как владельцы разрушенного из-за боевых действий жилья судятся за компенсации и почему суды им отказывают.

Родители и жена Дмитрия (имя изменено) уехали из Суджи 7 августа. В тот день подразделения ВСУ уже продвигались вглубь Курской области, у границы шли бои, а всю предыдущую ночь город сильно обстреливали. Сам Дмитрий уже год как нашел работу в Курске и жил там, приезжая домой только на выходные.

Отцу Дмитрия было очень жаль оставлять дом, так что 10 августа он на машине поехал назад. “Он вообще думал остаться там, не осознавал опасность всю”, — рассказал Дмитрий Би-би-си.

Но добравшись, мужчина обнаружил, что дом сгорел: вероятно, это было последствие обстрела. “Поехал, убедился, что дома нету, и тут, говорит, начали стрелять”, — вспоминает Дмитрий рассказ отца. Мужчина забрал оставшуюся во дворе собаку, какие-то вещи, которые пережили пожар, и поскорее уехал обратно.

Из государственной помощи Дмитрий с женой и родителями получили только выплату 10 тысяч плюс 150 тысяч рублей на человека. Десять тысяч — это единовременная выплата, которая полагается всем жителям на основании прописки. До 150 могут получить те, кто в результате военных действий лишился имущества. “Вы же понимаете, 150 тысяч — это ничто, когда люди дома потеряли”, — говорит Дмитрий.

Его ситуация типична. До ноября бежавшие от войны суджане не получали полноценных компенсаций за оставленное и разрушенное жилье. Жители приграничья даже записывали видеообращения к президенту Путину: в обращении жители села Ольговка возмутились, что им три месяца негде жить, и открыто попросили президента “закончить эту проклятую войну, которая унесла много жизней невинных людей”.

Люди хотят жилищных сертификатов, чтобы поселиться в другом месте. Многие волнуются, что когда Суджа снова перейдет под контроль России, то вместо разрушенных домов все застроят типовыми панельками. До августа многие жили в собственных домах с участками, и теперь менять на квартиры их не хотят. Но власти не горят желанием отпускать их. “Министр строительства или чего там говорил, что отток населения произойдет, ну то есть не хотят отпускать людей, хотя люди, я так понимаю, большинство, туда возвращаться не хотят”, — говорит Дмитрий.

Действительно, 18 октября врио министра строительства Курской области Александр Афонин прямо заявил, что массовая выдача сертификатов суджанам привела бы к оттоку населения из Курской области, а для властей это “нецелесообразно”.

Би-би-си изучила решения судов по спорам в других регионах и поговорила с экспертом, чтобы понять, что ждет собственников утраченного из-за войны жилья.

 

Что полагается жителям Курской области?

Когда часть российской территории переходит под контроль противника — это ситуация беспрецедентная. До того, как в Курской области начались бои, дома в приграничных селах приходили в негодность из-за обстрелов, но их хозяева получали жилищные сертификаты — субсидии из резервного фонда правительства РФ для покупки нового жилья в более спокойных местах региона. В 2023 году этой мерой поддержки воспользовались более 440 семей. В мае 2024 года на нее претендовали еще 2 тысячи семей. Как только ВСУ зашли в область, их число выросло более чем в 10 раз.

После введения в Курской области в августе режима ЧС покинувшие свои дома жители могут претендовать на 10 тысяч рублей в качестве единовременной выплаты “на самые срочные расходы”.

Но даже в этой маленькой выплате могут отказать из-за отсутствия прописки. По крайней мере, так происходило в соседней Белгородской области: собственники квартир разрушенного дома не могли получить выплату, если были зарегистрированы где-то в другом месте.

От 75 до 150 тысяч рублей жители могут получить в связи с утратой имущества первой необходимости — например, мебели или бытовой техники.

С сентября для переселенцев также доступна компенсация за аренду на новом месте съемного жилья. Многодетным семьям выплатят 40 тысяч рублей, а остальным — 20 тысяч рублей.

Впрочем, аналогичные выплаты в Белгородской области были приостановлены половине из 300 получавших их семей. В ноябре 2024 года чиновники решили проверить указанные съемщиками временные адреса. По словам министра соцзащиты региона, как минимум 62 человека на деле не живут там, где они якобы снимают жилье. Еще 111 адресов проверить не удалось: там проверяющим вообще никто не открыл.

 

 

Автор фото, Sudzha rodnaya/Telegram

 

 

Основное требование пострадавших жителей Курской области к властям — выдать жилищные сертификаты. По ним власти фактически выкупают разрушенное жилье в приграничье, а взамен либо предоставляют другое, такого же размера, либо выплачивают деньги. Сумма высчитывается в зависимости от площади пострадавшей недвижимости, за каждый квадратный метр утраченного жилья полагается 70 тысяч рублей. Эти правила правительство региона утвердило 7 августа.

В сентябре губернатор Алексей Смирнов заявил, что правительство выделило на сертификаты из федерального бюджета 12,5 млрд рублей — но только для людей из населенных пунктов, которые находятся в пятикилометровой зоне от границы с Украиной. При этом переселенцы Курской области уже подали почти 24 тысячи заявок на сертификаты.

Город Суджа расположен дальше пяти километров от границы — его жителей выделенная сумма не касалась.

Только 18 октября правительство региона объявило, что начинает формировать “дополнительные списки” из тех, кто утратил жилье после вторжения ВСУ. Это жители Суджанского и еще семи районов. Но денег для них на тот момент не выделили — чиновники отрапортовали, что лишь прорабатывают с федеральным центром порядок выплат “в таких случаях”. 7 ноября губернатор заявил, что в целом на выплаты потребуется более 100 млрд рублей, и в региональной казне таких денег нет. Помощь федерального центра пока только обещана.

10 ноября власти сообщили, что сертификаты получили около 2,5 тыс. семей, дома которых располагались в 5 километрах от границы. Почти столько домов и были в списках до прихода в регион ВСУ. В тот же день жители региона вышли на стихийный митинг в центре Курска.

И это привлекло внимание властей. Через три дня Смирнов и бывший губернатор Роман Старовойт, сейчас занимающий должность министра транспорта РФ, торжественно под камеры вручили первые сертификаты тем, чье жилье пострадало в августе. Их получили две супруги участников “СВО” (так в России называет войну пропаганда).

В группах и чатах пострадавшие жители опасаются, что это было показухой, а остальным будет гораздо сложнее добиться компенсаций. Действительно, пока сертификаты получили единицы. Власти действительно пускают пыль в глаза, надеясь успокоить людей эффектными жестами: так, на глазах у недовольных жителей показательно уволили глав Суджанского и Кореневского районов. А через неделю выяснилось, что они спокойно продолжают работать.

Зато суд в Курской области в те же дни отменил по иску прокуратуры решение о выплате 2,6 млн рублей депутату горсобрания Курска от “Единой России” Людмилы Шашенковой. Она получила 6,8 млн рублей за две квартиры в приграничном поселке Теткино, который обстреливали с 2022 года. В июле прокуратура обратилась в суд и потребовала от Шашенковой вернуть деньги. Ведомство посчитало, что деньги полагаются тем, кто постоянно проживает в пострадавшем жилье, а Шашенкова, по данным силовиков, прописана и живет в Курске. Шашенкова подала встречный иск — и суд признал, что собственник может получить компенсацию за одну утраченную квартиру. Согласно декларации за 2021 год, депутат владеет 14 транспортными средствами и 21 объектом недвижимости — в том числе, двумя домами и четырьмя квартирами.

 

Бег с препятствиями за компенсацией

 

Жители Курской области — далеко не первые россияне, чьи дома были разрушены в результате военных действий.

В таком же положении уже около двух лет находятся белгородцы, и их опыт может стать прецедентом для суджан. Хотя Белгородская область не переходила под контроль противника, но приграничные населенные пункты — такие, как город Шебекино — обстреливают так, что оттуда уехали многие жители. Некоторые села полностью эвакуировали, а Минобороны закрыло туда въезд.

Еще в начале 2023 года в Белгородской области приняли первое постановление: всем, кто на тот момент потерял жилье в результате обстрелов, полагались компенсации (жилищными сертификатами они в документе не называются, но их суть та же) в размере средней рыночной стоимости принадлежащей им недвижимости.

Для этого жилище должно быть либо полностью разрушенным, либо пришедшим в негодность из-за войны, либо находиться на территории, где введено чрезвычайное положение. Владельцев таких квартир и домов власти региона должны были индивидуально известить о возможности подать заявление на компенсацию — на это жителям отводилось не менее трех месяцев.

 

 

Автор фото, Pavel Kolyadin/TASS

 

 

Но обстрелы продолжались. И в августе 2023 года порядок получения компенсаций отредактировали: теперь на них могли рассчитывать лишь те, чье жилье пострадало до 22 мая 2023 года. Позже эта предельная дата была сдвинута до 31 мая 2023 года.

В судебных базах Би-би-си нашла случай инвалида Татьяны Шкиринец — жительницы села Новая Таволжанка в Шебекинском районе, захваченного в июне 2023 года диверсантами из Украины. Чиновники предложили ей построить новый дом на том же участке, но она просила деньги для покупки дома в более безопасном месте Белгородской области. Шкиринец не смогла получить компенсацию только потому, что ее дом пострадал от обстрелов после 22 мая 2023 года. Все, чье жилье пострадало позднее, “автоматически утратили” право на выплату, говорится в решении, вступившем в силу в июне 2024 года.

Что с ними делать, государство думало почти год. В июле 2024 года власти Белгородской области все же утвердили новый порядок выплат. Теперь на них могли претендовать те, чьи жилища попали в утвержденный губернатором перечень — по данным Росреестра об их площади и подтверждений МВД о фактах обстрела.

В этом документе появилось важное изменение: пострадавших “привязали к земле”. Теперь денежная выплата предназначена для покупки или строительства недвижимости только на территории Белгородской области, хотя и за пределами зоны обстрелов. Жителей Курской области после вторжения ВСУ поставили в те же условия, но к концу августа освободить часть области от ВСУ не удалось, и власти отменили это ограничение и разрешили использовать жилищный сертификат для покупки жилья в другом регионе.

11 ноября, как раз на фоне митингов в Курской области, белгородские власти еще раз изменили порядок выплат. Они запретили жителям покупать или строить жилье за полученные деньги в 15 приграничных селах области, где с 2022 года действовал локальный режим ЧС (с 14 августа его распространили на всю область), и в 14 селах с особым режимом въезда. Но деньги на капремонт поврежденных домов в этих белгородских селах получить можно. В Курской области власти отдельно предупреждали, что компенсацию за капремонт “получат владельцы пострадавшего от обстрелов жилья при условии, что в населенный пункт сможет выехать комиссия”.

Адвокат Марина Агальцова в разговоре с Би-би-си отметила, что Конституция запрещает дискриминацию людей в одинаковой ситуации. Но изменения возможны, если явно не ухудшают положение людей. В делах о компенсациях за разрушенное жилье речь идет о форс-мажоре, а не взыскании ущерба с государства, объясняет она: “Государство формально выступает не как причинитель вреда, а как благораздаватель, и значит, порядок получения компенсаций может разниться”.

 

“Суперограничительные сроки”

 

Самое радикальное изменение порядка выплат в 2024 году в Белгородской области — это сроки, в течение которых жители могут подать заявления на выплату. Они должны уложиться в 30 дней с момента публикации перечня с адресом разрушенного дома заявителя (его публикует региональный минстрой). Причем прислать заявление нельзя даже по почте — его нужно подать лично или через представителя.

Агальцова назвала такие сроки и условия “крайне жесткими” и “чрезмерно обременительным” для собственников жилья. Это нарушает международные нормы прав человека, считает она.

“Вы можете не сразу узнать, что перечень был опубликован, что ваше имущество было в него включено, при этом не можете подать заявление онлайн или через Госуслуги. От людей, которые убежали от обстрелов, требуют лично оказаться в Белгороде или найти представителя и оформить на него доверенность, и все это в течение месяца, — удивлена адвокат. — То есть надо быть настолько юридически грамотным, чтобы перед отъездом в этих условиях все продумать — иметь с собой все документы, правильно оформить доверенность, к этому чиновники любят прикапываться”.

Десятки судебных дел, которые изучила Би-би-си, подтверждают, что жителям белгородского приграничья, которые пытались добиться компенсаций за разрушенное в результате обстрелов жилье, чаще всего отказывали именно по формальным причинам, связанным со сроками — даже тогда, когда они были как минимум втрое больше, чем сейчас. А частая причина срыва сроков — в том, что у жителей неправильно оформлены права собственности.

Например, жительница села Середа Алла Рябикина оформила дом в собственность только после того, как в селе был введен режим ЧС. Дом достался ей в наследство от отца еще в 2002 году. Она жила в нем вместе с мужем, ремонтировала и перестраивала его, но покинула его из-за обстрелов, а юридическим оформлением дома на себя занялась только тогда, когда понадобилось подавать на компенсацию в 2023-м, и в результате не успела подать документы вовремя.

В таких случаях суды иногда уже встают на сторону истцов и требуют, чтобы региональное министерство строительства по крайней мере рассмотрело их заявку, несмотря на опоздание. Рябикиной этого удалось добиться только в апелляции, а ее земляку Василию Ходееву, который пропустил срок “из-за юридической неграмотности” — уже в первой инстанции.

В целом жителям “придется ждать формирования судебной практики о правилах восстановления пропущенных сроков — скорее всего, дело дойдет до Верховного или даже Конституционного суда, и они, возможно, смилостивятся к этим бедным людям. А может, и нет”, добавляет Агальцова.

Незаконной ситуация становится в случае, когда правила блокируют саму возможность получения компенсации, говорит адвокат. Подход должен быть как в известной сказке — “надо так давать, чтобы можно было взять”, резюмирует Агальцова.

Другой вопрос, по которому часто судятся жители пострадавших домов — это страховки. Житель Шебекино Александр Алехин только в 2020 году купил в ипотеку квартиру.

В начале июня 2023 года многоквартирный дом был сильно поврежден в результате обстрела. Жилье было застраховано, но когда он обратился в страховую, ему ответили, что военные действия — это не страховой случай. “Алехин спорил с компанией, подчеркивая, что на территории города Шебекино военные действия не проводились, военное положение не вводилось”. Суд на его сторону не встал, однако дом реконструируют за государственный счет, сказано в апелляционном определении.

Шансов получить страховку у владельцев разрушенных домов нет. По словам Марины Агальцовой, любой договор, в том числе страховой, содержит оговорку о форс-мажоре — и военные действия, даже если война официально не объявлена, считаются форс-мажором, что освобождает страховую компанию от выплаты компенсации.

Еще одно тонкое место — это экспертизы, которые определяют, подлежит ли дом восстановлению или он разрушен полностью. В судебных базах нашлось дело, где экспертиза признала дом подлежащим ремонту, но хозяин пошел в суд: он хочет получить от государства не компенсацию ремонта, а новый дом.

Здесь сложно определить, государство пытается сэкономить на выплатах или же пострадавший житель хочет получить побольше. “Бывает так, что проведенная по заказу государственных органов экспертиза направлена на то, чтобы сэкономить государственные деньги — это вполне стандартная ситуация, вопрос обычно заключается в независимости проведенной экспертизы”, — подтверждает Марина Агальцова. Если собственник с результатом экспертизы не согласен, он может оспорить ее в суде — и суд может назначить экспертизу и оценочную компанию по соглашению сторон, напоминает она.

В Курской области (так же, как и в Белгородской), чтобы получить компенсацию, нужно, чтобы разрушенный дом попал в перечень утраченного жилья. Его утверждает губернатор, а списки уничтоженного жилья составляются местным самоуправлением на основании заявлений граждан.

 

“Однозначно придется судиться”

 

Как сейчас мучаются жители приграничных с Украиной районов, так в нулевые и десятые годы страдали жители Северного Кавказа. Их дома были разрушены во время контртеррористических операций. Адвокат Марина Агальцова добивалась в судах компенсации ущерба жителям дагестанского поселка Временный, где российские силовики в ноябре 2014 году проводили масштабную “зачистку”. Жителей тогда заставили спешно покинуть поселок — а когда они вернулись, жилища были разрушены или полностью уничтожены, имущество разграблено или испорчено.

Агальцова представляла 128 потерпевших в судах, а в 2017 году от их имени обращалась в правительство с просьбой решить проблему компенсаций. В жалобах говорилось, что семьи жителей поселка Временный вынуждены были несколько лет ютиться у родственников и друзей или делать ремонт на свои собственные средства.

“В Дагестане проблема была с местными чиновниками. Региональные власти не занимались этим вопросом, а администрация поселка помыкалась и тоже опустила руки, — вспоминает юрист. — Сначала люди пытались возбудить уголовное дело против силовиков — за то, что там они разграбили имущество и привели в негодность жилые помещения. Но из-за невозможности установить конкретных виновных лиц, которые причинили вред, расследование было приостановлено и никуда не продвинулось”.

Похожие вещи сейчас происходят и в Курской области: российские военные мародерствуют в тех самых приграничных поселках, которые они отправлены защищать от вторжения.

По словам Агальцовой, в 2014 году МЧС утвердило порядок выплаты компенсаций (сейчас этот приказ отменен). Но добиться успеха в Дагестане удалось только по утраченному движимому имуществу — за него правительство РФ в 2019 году после трех кругов согласований утвердило относительно небольшие компенсации от 50 тыс. до 100 тыс. рублей на человека. Всего их получили 562 человека, говорит адвокат.

На днях губернатор Белгородской области предложил запретить парковать машины в Шебекино: по его словам, больше 3 миллиардов рублей государство потратило на компенсации за пострадавшие от обстрелов автомобили.

 

 

Автор фото, Mikhail Tereschenko/TASS

 

 

А с жильем у жителей дагестанского села все закончилось плачевно. Власти бездействовали: местная администрация не утвердила акты обследования жилья заявителей, не представила данные для заявки на финансирование ремонта и восстановительных работ, список эвакуированных жителей. Из-за этого суды отказывали гражданам в выплатах.

Судебные тяжбы тянулись четыре-пять лет, и люди за это время отремонтировали квартиры за свой счет. Тут выяснилось, что получить компенсации за ущерб недвижимому имуществу они не могут по формальному признаку — по приказу МЧС выплаты полагались только на “проведение восстановительных работ”. “Проводить их уже было поздно, потому что люди их сами провели”, — рассказывает Агальцова.

О компенсации затраченных средств на уже произведенный ремонт в акте МЧС не говорилось. В итоге никто ничего не получил.

Та же ситуация может повториться и в Белгородской и Курской областях — суды могут растянуться на годы, а если люди к этому моменту восстановят жилье, то в результате они могут ничего не получить: порядок, установленный на 2024-2025 годы властями Белгородской области, тоже предусматривает выделение средств на приобретение или строительство жилья. Формулировка немного другая, нежели в приказе МЧС, но похожая и дающая возможность отказать в компенсациях в случае, если жилье уже будет приобретено или построено, говорит Агальцова.

По ее прогнозу, жителям Белгородской области “однозначно придется судиться за компенсации, поскольку акт о порядке их выплаты написан плохо”. На суды уйдет минимум года два, говорит адвокат, но “если люди будут действовать достаточно организованно и массово, у них есть шансы на борьбу с этими сроками суперограничительными”.

А вот курянам повезло больше. Важное отличие курского документа, регулирующего получение компенсаций: там нет никаких сроков подачи заявлений и запрета отправлять их удаленно. Но от даты заявления будет зависеть место в очереди на выплату. Получить ее смогут не только те, чьи дома разрушены, но и те, кто проживают в районах, которые подвергаются обстрелам, говорится в постановлении — правда, позже, чем лишившиеся жилья земляки.

Если пакет документов при подаче заявления окажется неполным, в постановлении Курской области разрешается донести недостающие бумаги, а вот в Белгородской — нет, и это тоже “чрезмерное бремя”, говорит Агальцова. Кроме того, курский порядок позволяет доказать право собственности на жилье, даже если оно не зарегистрировано в Росреестре, — например, через суд.

В Курской области зато есть другое ограничение: если у человека в собственности несколько жилых помещений, которые пострадали от обстрелов, получит компенсацию он только за одно (как ранее решил суд по делу депутата Шашенковой). “Это, конечно, для людей неприятно. Но цель этого положения — прежде всего обеспечить всех жильем, — рассуждает адвокат Агальцова. — В целом, мне курское положение нравится гораздо больше, чем белгородское. Кажется, что оно защищает интересы людей в большей степени”.

Впрочем, жители и здесь очень зависят от местных властей и того, включат ли их жилье в заветный список. “Убеждена, что проблемы с реализаций курского положения будут. Но у жителей всегда есть возможность обжаловать бездействие чиновников. Нужно только, чтобы люди следили за реализацией своих прав”, — говорит адвокат.