День “Юкоса”

Не дожил “Юкос” до своего совершеннолетия. Сейчас бы сказали: “Родился именинник в трудном 1993 году. Прошел героический путь от задрипанной нефтяной компашки до супергиганта”. Но скажут другое, что-то вроде: “Перед смертью больной сильно потел. Светлая память! Пусть баланс “Роснефти” будет тебе пухом”.

История “Юкоса” — это история советского нефтяного производства (не будем забывать, что “именную” составляющую компании образовали “Юганскнефтегаз” и “Куйбышевнефтеоргсинтез”), пытавшегося дорасти и почти доросшего до уровня международной компании с листингом на ведущих биржах мира. История, которую нельзя ни вычеркнуть, ни вырвать из истории России девяностых и нулевых, как нельзя стереть слово “Юкос” на всех цистернах, еще катающихся по стране.

Хотя скоро, возможно, забудется ведь, когда, где и с кем это было. “Юкос” будет чем-то вроде Трои или Помпеи. Хорошо, если какой Шлиман найдется. Хотелось бы каких-то человеческих следов, а не только повестки “сидетелю” Ходорковскому, рюмочной “Лондон” и решений Европейского суда. История компании, прежде всего, в человеческой памяти. И “Юкос” жив, пока о нем понят его бывшие сотрудники. Кому и чем из сотен работавших в “Юкосе” он запомнился? Простые человеческие истории от разных сотрудников — то, что больше всего запомнилось за время работы в компании.

Эпизод 1. Приватизация и “любовь народная”

За не очень долгую жизнь компании было много поучительных моментов, особенно когда капитал сталкивался с суровой российской действительностью. Но многие сотрудники совершенно по особому вспоминают так называемое Великое сидение в осаде трудящихся — в офисе “Юганскнефтегаза” в Нефтеюганске, когда “дубина народного гнева” чуть было не прошла по спинам и головам бывших и новых менеджеров “Юкоса”. Итак, лето, жара, народ прибывает, страсти накаляются. Окна в головном офисе ЮНГ открыты. Слышно, как бурлит толпа. Менеджмент “во смущении” мечется, чувствуя возможную расправу. Ходорковский в задумчивости крутит еще не сбритые знаменитые усы: попытки объяснить, почему при “плохом” СССР жили хорошо, а при “Юкосе” надо пожить плохо, народом не восприняты. Неожиданно пожилая женщина кричит на площади: “Сережа! Сережа! Я тридцать лет у твоего отца секретаршей проработала. Я тебя маленького на коленях держала! А ты, сволочь, нас продал!” Внешне абсолютно индифферентный Муравленко (ему то что, он свой пост сдал), наклонив голову, выбегает из приемной. А кончилось все знаменитым исходом “женщин, ученых и ослов” через заднюю дверь. Но у многих осталось впечатление, что именно благодаря тому самому “жаркому” во всех смыслах дню и были созданы и программа поощрения сотрудников акциями, и знаменитый ныне покойный фонд “Ветеран”, и зарплаты платили на местах вовремя. Михаил Борисович умел делать правильные выводы.

Эпизод 2. Менеджерско-мажорный

Менеджмент в компании был разный: одни поражали удачным сочетанием зеленого “мерседеса” и “розового костюма”, другие — принципиальным поеданием капусты в “рабочей” столовой в стремлении соответствовать парадигме “слуга Ходорковскому, отец офисному планктону”. Но “Юкос” не отличался от других компаний тем, что менеджмент был объектом пристальнейшего внимания, баек и сплетен рядовых и не совсем сотрудников. Да таких, что вспоминаются многими до сих пор.

Вот например, жил-был один совсем большой начальник. В силу особенностей характера, образования и трудовых заслуг больше всего времени у него уходило на просмотр спортивных программ по телевизору в личной комнате отдыха. Когда “напала” Генеральная прокуратура, его коварно забрали на допрос и очень, очень долго допрашивали. Следователи коварно потирали руки: вот кто нам всю банду Ходорковского сейчас сдаст. Но когда протокол принесли к руководителю группы, он расширил глаза на две чахлые странички и с громадным удивлением прочитал: “Моя функция — передача информации. Фактически я работаю “дуплом”. Ну, как то, через которое Дубровский передавал записочки в “Капитанской дочке”. Один сотрудник прокуратуры втайне сообщил адвокатам, что все сразу вспомнили анекдот про советского летчика в американском плену: “Учите материальную часть, товарищи, так бьют, так бьют”. Но все кончилось хорошо. Менеджер живет в имениях в Европах, о “Юкосе” вспоминает редко, но с удовольствием.

Истории кадрового департамента — вещь особая, обычно она рассказывается после пяти кружек пива и бутылки водки на ухо. Но — быль! Итак, где в нулевых корпоративные старожилы начинают чувствовать, что теряют позиции по напором молодых да ранних? Решение — небрежный бросок на стол кадровика: три корочки. Удостоверения к госнаградам. Орден Мужества, медали Ордена “За заслуги перед отечеством” II степени и “В память 850-летия Москвы”. “Ну-ка, быстро внес мне в трудовую книжку, в раздел “Награды”. Видя глаза кадровика, орденоносец выдает сквозь зубы: “закрытыми Указами Президента….За особые заслуги…”. Через некоторое время — обыски. Под утро, “орденоносец” скребется в дверь кадровой службы: “Вы это, копии удостоверений к наградам верните обратно и с трудовой книжкой надо что-то порешать, чтобы следов не осталось…”

И наконец — почти святое — Ходорковский. Эмоционально размахивая руками объясняет, почему не любит казино: “Понимаете, когда играешь, скажем, на $10 000, то выигрыш и проигрыш незначительны, и азарта, соответственно, никакого. А когда ставка 10 миллионов, то становится очевидно, что контроль за ситуацией отсутствует и становится неинтересно…” Будем надеется, что и сейчас у него все более или менее под контролем.

Эпизод 3. Ностальгически-имиджевый

С чем практически все согласны, так это то, что компанию очень, ну просто очень уважали. Никто не верит, но намечался как-то в городке N один серьезный арбитражный процесс, от которого зависел еще более серьезный арбитражный процесс, от которого зависело, по традиции, вообще все. Ответственному сотруднику долго и сосредоточено ездили по мозгам, дали повышенные суточные и пригрозили ссылкой в юрслужбу “Енисейнефтегаза” в случае чего.

Как это обычно бывает, в аэропорту сотрудник вспомнил, что паспорт у него в конверте, конверт — в шкатулочке, а шкатулочка — в верхнем ящике рабочего стола. Однако сотрудник не заплакал горючими слезами прямо на паспортном контроле, взывая к казенной жалости. А с решительным и непримиримым видом сунул пластиковую карточку пропуска в головной офис компании товарищу с погранично-кирпичным лицом. Увидев, что это не удостоверение генерала ФСБ, лицо несколько покривилось, но пошло к начальнику смены, который, мягко пожурив сотрудника, сказал: “Ну ладно. В уважаемой компании работаете. Видим, что не террорист. На вашем керосине ведь летают”. И велел пропустить. По собственным рассказам, сотрудник ощущал приблизительно то же самое, что и Юрий Гагарин в момент выхода на орбиту. Полчаса мучения в аэропорту прилета на пути назад, но поскольку деваться опять некуда, кто же обидит уважаемую структуру, если уж в Москве пустили, в итоге — снова снисходительный кивок. Перспектива оказаться на берегах реки Лены отодвинулась на неопределенный срок. Так что паспорт — ничто, имидж — все, “Юкос” — рулит.

Но забывается, забывается, увы, потихоньку… “А где ваша компания “сидела” в Москве? Ну там, большое здание такое, знаешь, рядом с Павелецкой и вокзалом. — Ты, что, дурак, там же “Роснефть” сидит!” Хотя дело, конечно, не в зданиях и символах, а в том, что люди, даже числящиеся в каком-нибудь политсовете партии “Не отдадим власть никому и никогда”, нашептывающие президенту как в правое, так и в левое ухо, ездящие на Селигер или входящие в оргкомитет Олимпиады-2014 не стыдятся строчки в своих резюме где упоминается их работа в “Юкосе”. Вполне может быть, что иногда у них в головах крутится нечто вроде строчки из самопальной песни, написанной одним сотрудником компании (ныне активным членом “ЕдРа”): “я теперь не такой, как все, я работаю в Юкосе!”

Хочется верить, что когда-нибудь, практически где-то в необозримом “прекрасном далеко” может возникнуть некий уже совсем большой корпоративный праздник, когда все сотрудники, где-то долго проработавшие и любящие об этом вспоминать за кружкой пива, будут встречаться. Вероятно, этот праздник назовут “День “Юкоса”. С праздником Вас, уважаемые коллеги!

Дмитрий ГОЛОЛОБОВ