В разгаре общественная дискуссия о формировании новой академической культуры. Она будет базироваться на доверии, честности, прозрачности, а также настоящем, а не символическом обучении, которое органически объединяется с реальными исследованиями. Приблизительно так, в частности, определяет свою миссию Проект содействия академической добропорядочности в Украине (SAIUP), предусматривающий большую образовательную и исследовательскую работу по внедрению новых этических ценностей.
Западный ветер поддержки послемайданных реформ всколыхнул тихий, укрытый ряской пруд украинской академической культуры, где, по словам моего бывшего научного руководителя, “все пишут, но никто не читает”. Этот своеобразный культурный шок, похоже, стал мучительным для многих, особенно для тех, кого начали “читать”.
Понятие честности, самостоятельности, независимости, объективности и профессионализма вдруг стали предметом бойкого обсуждения в научно-преподавательском и студенческом сообществах. Ценно то, что эта тема оживила и гражданское общество в Украине: инициативная группа ученых “Диссергейт” разоблачила ряд громких фактов плагиата и псевдонауки, в том числе и на властном Олимпе, создав один из немногих положительных прецедентов соблюдения ценностей Революции достоинства. Несколько десятков лиц, изобличенных в плагиате и других грубых нарушениях академической этики (хотя не секрет, что неразоблаченных намного больше), стали как минимум скандально известными. Это настоящий шок для сообщества работников образования, в котором, по словам С.Квита (2016), многие “барахтаются между новаторскими революционными изменениями и пассивным консерватизмом, заявляя о своем стремлении к модернизации и демократии, но избегая менять статус-кво в собственных профессиональных реалиях”.
Чтобы пролить больше света на психологию сложных перипетий сегодняшней Украины, давайте, как в кино, отведем камеру немного дальше от этико-экономических образовательных баталий и попытаемся рассмотреть культурное основание образовательно-научной нечестности и поискать более действенное внутримотивационное лекарство от этой болезни. Так сказать, применить стратегию не точечных хирургических вмешательств, а общего укрепления иммунитета.
Культурно-историческая теория Л.Выготского, которая, после десятилетий запрета и забвения в Советском Союзе, с конца 1960-х триумфально завоевывает позиции в мировой психологии, утверждает, что мышление и действия людей являются неотъемлемым продуктом среды, в которой они формировались личностно и профессионально (Vygotsky, 1978). Смысловые интерпретации этого опыта передаются между поколениями и между современниками, формируя ценностно-поведенческий фон, который Т.Шварц, Д.Вайт и К.Луц (Schwartz, White, & Lutz, 1992) предлагают понимать как собственно культуру. Известный социальный антрополог Г.Хофстеде называет культуру “программным обеспечением ума” (Hofstede, 2001), подчеркивая, что она определяет алгоритмы, по которым люди воспринимают информацию и принимают решения. Эти паттерны мышления и поведения отличают одни группы людей от других. Коллективная культурная ориентация является ключевым фактором ускорения или угнетения прогрессивных изменений в любой деятельности, и образование — яркий пример этого. Достаточно вспомнить досадный результат исследований по проекту SAIUP: 96% опрошенных украинских студентов и старших школьников указали, что прибегали к недобропорядочным практикам (Зоренко, 2018). Другой опрос (Lupton, Chapman, & Weiss, 2000) показал, что в сообществе польских студентов этот показатель составляет 59%, а американских — 2,9%. Разница довольно существенная.
Когда и как формируется культура недобропорядочности? Как считает американский психолог Э.Шейн, общие убеждения, общие скрытые предположения и внешние мотиваторы играют определенную роль в создании общей культуры (2010). Его канадо-американский коллега украинского происхождения автор теории социального обучения А.Бандура считает (1993), что культура обмана, если таковая сложилась, может обеспечивать не только примеры для наследования, но и нормативную поддержку неморального поведения. В атмосфере, где честность не ценится, тот, кто не обманывает, чувствует себя в невыгодном положении. Так обман становится социально приемлемым поведением, общим способом выживания и получения преимуществ, и культура недобропорядочности постоянно самовоспроизводится. Существуют ли инструменты “культурного менеджмента”, чтобы целеустремленно противодействовать этому, ведь ценностные убеждения — вещь чрезвычайно упрямая?
Исследователи особенностей культур разработали ряд моделей для их измерения и анализа. Так, поддерживающие “культуру выживания” ценности являются частью модели World Values Survey (WVS) — глобального исследовательского проекта, который с 1981 г. изучает убеждения людей в почти 100 странах мира, а также то, как ценности меняются со временем и какие социальные и политические последствия это имеет. Заключения дают информацию для ученых и политиков, которые, в частности, хотят построить гражданское общество и демократические институты в развивающихся странах. Авторы модели и инициаторы исследования политологи Р.Инглегарт и К.Вельцель сводят межкультурные отличия к двум основных аспектам, которые можно представить в виде матрицы или перпендикулярных координатных шкал (R.Inglehart, 2004):
— традиционные ценности против светских рациональных ценностей;
— ценности выживания против ценностей самовыражения.
Традиционные ценности подчеркивают важность религии, уважения к власти и патриархальным семейным связям. Такие общества имеют высокий уровень национальной гордости и националистического мировоззрения. Светские рациональные ценности, в противоположность им, означают, что в таких обществах меньше внимания отводится религии, традиционным семейным ценностям и авторитетам.
Ценности выживания делают ударение на экономической и физической безопасности. Они связаны с относительно этноцентрическим мировоззрением (предоставление преимуществ своей этнической группе перед другими, восприятие и оценка жизненных явлений исключительно сквозь призму ее традиций и ценностей), низким уровнем доверия и терпимости ко всяческому роду “чужих”, приоритетом безопасности над свободой, воздержанием от политических действий и слабым уровнем ощущения счастья. Именно доминирование ценностей выживания, фокусирование на получении выгоды только для себя и своего узкого круга доверия создает условия для институализации недобропорядочного поведения и коррупции. Квинтэссенция такого типа культуры — в украинских пословицах: “Хай рука тому відсохне, хто себе обділить”, “Аби не було гірше” и русских: “Своя рубашка ближе к телу”, “Никогда не жили хорошо, нечего и привыкать”, “Своих не сдаем”.
В основе противоположных им ценностей самовыражения (или эмансипативных ценностей) — приоритетность охраны окружающей среды, толерантность к иностранцам и сексуальным меньшинствам, отстаивание гендерного равенства, а также непосредственное участие в принятии решений в экономической и политической жизни. Для обеспечения собственного достойного места в обществе, где уважают равенство и свободу, для человека важно заслужить уважение и быть на хорошем счету. В обществе же, ориентированном на ценности выживания, мотив репутации значит намного меньше. Для таких культур важнее принадлежать к определенным кругам доверия, которые дают доступ к благам.
Поскольку именно соотношение ценностей выживания — самовыражение, кажется, и является ключом к истокам (не)добропорядочного поведения, сосредоточимся на них. В основе эмансипативных ценностей (самовыражения) всегда акцент на свободе выбора и равенстве возможностей, личной автономии и собственном голосе. На последней доступной карте WVS (по данным опроса 2011—2014 гг.) видно, что черты самовыражения более всего присущи странам Скандинавии; Исландии, Канаде, Австралии, Новой Зеландии. Нетрудно заметить, что эти страны также являются мировыми лидерами в большинстве экономических, социальных и экологических рейтингов. Эмансипативные ценности являются базовым культурным компонентом процесса расширения прав человека, что дает возможность людям реализовывать свои свободы синергетически — ради личного успеха и общественного прогресса.
На противоположном краю карты — страны, где доминируют ценности выживания. К сожалению, именно там мы видим Украину. Еще большую благосклонность к ценностям выживания демонстрируют только Молдова и Тунис. Рядом с Украиной, но немного впереди ее на пути к эмансипативным ценностям — Болгария и Беларусь. Как видим, все эти страны не очень успешны в экономическом и социальном плане. Хотя относительно Украины нужно иметь в виду, что ее ценностная картина после 2014 г. переживает большие трансформации, и мы наблюдаем это в бурных процессах, связанных, в частности, с реформированием образования и науки. Весьма вероятно, что в скором времени мы увидим несколько другие координаты Украины на обновленной карте только что завершенной волны исследования WVS 2014—2018 гг. В любом случае влияние культурных факторов на эффективность общественных процессов не вызывает сомнения.
Анализ культурных измерений дает нам возможность идентифицировать культурные ценности, которые способствуют развитию, и те, которые тормозят продвижение страны на пути желаемых изменений. Если сказать коротко, то ценности выживания не дают обществу сойти с тропы стратегии выживания, какие бы другие амбициозные стратегии официально не провозглашались. Поэтому работа над развитием ценностей самовыражения и у преподавателей, и у учащихся, и у студентов пойдет на пользу социально-экономическому развитию нации. Почти 40-летние исследования Р.Инглегарта и его школы убеждают, что процесс укрепления ценностей самовыражения является одновременно процессом демократизации общества.
Как же именно можно развивать ценности самовыражения?
Данные WVS позволяют углубить анализ и сравнить ответы респондентов из Украины и, скажем, Швеции, мирового лидера 2017 г. по показателю Good Country Index, который оценивает страны по их вкладу в достояние мирового сообщества. В таблице 1 приведена статистика опросов жителей этих стран относительно ценностных приоритетов, которые, по их мнению, важно заложить в воспитание детей.
Как видим, шведское общество в значительно большей степени, чем украинское, хочет развить у детей независимость, воображение, толерантность и доверие к людям, тогда как украинское делает ударение на послушании. Вряд ли сосредоточение воспитания на послушании, вместе со слабым воображением и недоверием, будет способствовать превращению Украины в политически независимое, демократическое и свободное государство с инновационной экономикой и собственным голосом в мире.
Сравнительный анализ ценностных ориентаций по другой модели культурных измерений, которую разработал Г.Хофстеде (2001), позволяет увидеть социально-психологические факторы, усиливающие процесс самовоспроизведения культуры выживания в Украине, в частности в ее образовательных кругах. Это высокий уровень коллективизма, дистанцирование власти и избегание неопределенности. Таблица 2 демонстрирует, как эти культурные аспекты (измеренные по шкале от 0 до 100) соотносятся в Украине и Швеции.
Уровень коллективизма показывает степень взаимозависимости, которую общество поддерживает среди своих членов. Это связано с тем, идентифицирует ли себя человек в терминах “я” или “мы”. В индивидуалистических обществах (таких как Швеция, где показатель 29) люди должны сами проявлять заботу о себе и своей семье. Репутация очень важна, поскольку принятие решения по трудоустройству и карьерному продвижению базируется только на заслугах. В коллективистских обществах (каким в значительной степени является Украина, где показатель 75) люди относятся к группам, которые проявляют заботу о них в обмен на лояльность. Отношения в группе имеют решающее значение для доступа к информации и благам, проникновению в другие желаемые круги, карьерному продвижению, получению безусловной поддержки.
Дистанцирование власти является выражением отношения людей к неравенству в распределении возможностей среди членов общества и определяет степень, до которой не имеющие власти члены общества ожидают и соглашаются, что тем, у кого она есть, — “можно все”. Швеция имеет довольно низкую оценку в этом измерении (31 балл), что значит: шведский стиль культурного поведения — это быть независимым и пользоваться равными правами, это когда власть децентрализована, руководители уважают, доверяют и рассчитывают на опыт членов своей команды, где контроль и опека не приветствуются. В Украине (92) представители власти ментально далеки от подчиненных. В составе Советского Союза Украина много десятилетий развивала традиции централизма относительно контроля и принятия решений. Неравенство между теми, кто при власти, и всеми остальными, привели к большой значимости символов статуса. Поведение должно подчеркивать статус во всех сферах делового взаимодействия (визиты это, переговоры или сотрудничество); иерархический подход обеспечивается четкими, но неписаными ролевыми обязанностями, “знанием своего места”.
Измерение избегания неопределенности связано с тем, как общество воспринимает тот факт, что будущее не может быть известным. Неопределенность несет с собой тревожность, и разные культуры научились относиться к ней по-разному. Степень, в которой носители культуры боятся неоднозначных или неизвестных ситуаций и создают институты для того, чтобы максимально предотвратить их, или, наоборот, усматривают в неопределенности потенциальные возможности, отличает культуры по этому измерению. Швеция (29) имеет низкую культурную потребность в избегании неопределенности. Ошибки и всякие отклонения от нормы считаются приемлемыми. Люди в таких культурах считают, что не должно быть больше правил, чем нужно, и если они неоднозначны или не работают, их надо менять или отменять. Графики гибкие, инновации приветствуются. Украинцы же (95) чувствуют большую угрозу от двузначных ситуаций. Потому акцент в начале всяческих проектов делается на построении отношений, а не на сути проекта. Очень распространены разные планы и совещания, многочисленные бюрократические процедуры. Используется много формальностей в знак уважения. Инновации вызывают активное или пассивное сопротивление.
Сравнительный анализ подсказывает нам направления движения целевых ценностных коррекций, на которые должно ориентироваться украинское образование (а вместе с ним — все сферы государственного управления и бизнес-менеджмент, но это уже темы для других бесед). Развитие воображения, получение собственного голоса, право на ошибки и несогласие, взаимное доверие и толерантность, дивергентное и критическое мышление, демократизация всех отношений и процессов в академической сфере вместо обучения “о демократии” — это путь к не формальному, а глубокому ценностному реформированию образования и науки, созданию этики добропорядочности изнутри, а не только на основе методов внешнего контроля и страха. Хотя ценности меняются очень медленно, у нас есть в Украине примеры отдельных образовательных учреждений, которые достигли успеха во внедрении добропорядочной и эмансипативной культуры. Здесь нужна четкая политическая воля: на уровне образовательных организаций и на уровне страны.
