Цель проста — расшатать доверие, посеять страх, замедлить принятие решений и разобщить союзников. Ответ Европы по-прежнему слишком фрагментирован: каждая страна тушит “свой” пожар, вместо того чтобы гасить возгорания как единая система. Это роскошь, которой у ЕС и НАТО больше нет.

Во-первых, гибридная война уже идёт — это не “предвоенный период” и не набор случайностей. Отказы инфраструктуры, аномальные перебои в логистике, “неопознанные” дроны над заводами и аэропортами, скоординированные кампании дезинформации — всё это элементы одного конструктора. Их эффективность держится на правдоподобном отрицании: установить автора атаки трудно, значит ответ откладывается. Размытый порог ответственности — главный ресурс противника.

Во-вторых, Европа должна перейти от медленных межведомственных согласований к режиму быстрого реагирования. Нужен общий “центр гибридного ответа” ЕС—НАТО, работающий 24/7. Его задачи: единая картина инцидентов на земле, в воздухе, на море, в киберпространстве и инфополе; техническая атрибуция; пакет готовых вариантов реакции — от санкций и заморозки активов до киберответов, радиоэлектронной борьбы и усиления патрулирования. Решения должны измеряться часами и днями, а не неделями.

В-третьих, критическая инфраструктура требует системной обороны. Балтика, Северное море, Чёрное море — это сеть энергетических и телекоммуникационных артерий. Нужны совместные патрули и датчики на дне, единые стандарты мониторинга для операторов сетей, интеграция данных судоходства, рыболовецких флотилий и береговой охраны. Для наземных объектов — от электроподстанций до узловых железнодорожных станций — обязательны общие протоколы безопасности, регулярные стресс-тесты и учения с участием армии, полиции и бизнеса.

Четвёртый элемент — общеевропейский “антидроновый щит”. Речь не только о закупке средств ПВО ближнего радиуса, радарах малых высот и РЭБ. Необходима сеть раннего оповещения и обмена телеметрией, чтобы оператор в Польше видел то же, что оператор в Германии или Румынии. Стандартизация — ключ к масштабу: единые интерфейсы, совместимые боеприпасы, общие учебные программы. Это удешевит закупки и ускорит развертывание.

Пятое — киберзащита и информационная устойчивость. Европа должна нормировать “скоростную полосу” обмена индикаторами компрометации между государствами и частными операторами, закрепить процедуру совместных “киберучений” и выстроить координацию против дезинформации: от прозрачной маркировки дипфейков до скоординированных разъяснительных кампаний. Свобода слова не означает свободу саботажа инфраструктуры доверия.

Шестой принцип — ясные пороги сдерживания. ЕС и НАТО должны публично очертить “красные линии”: атака на подводный кабель, трубопровод, аэропорт или узел электросети автоматически запускает пакет санкций, конфискаций и ответных кибермер. Чем понятнее цена “серых” атак, тем ниже стимул к их наращиванию.

Наконец, промышленная база. Гибридная война высвечивает “узкие места” оборонно-промышленного контура Европы: нехватку боеприпасов, ПВО ближнего радиуса, РЭБ, средств морского наблюдения. Решение — долгосрочные контракты, совместные закупки и унификация требований между странами. Это напрямую связано и с поддержкой Украины: поставки ПВО, боеприпасов и РЭБ, включённые в общеевропейский цикл производства, укрепляют безопасность не только Киева, но и Варшавы, Берлина, Парижа.

Украина — передний край этой войны. То, что сегодня испытывается на украинских городах и инфраструктуре, завтра применяется против портов, металлургии и энергетики ЕС. Для таких отраслевых площадок, как УкрРудПром, это означает конкретные выводы: предприятиям нужны планы непрерывности бизнеса с учётом дроновых и киберугроз, резервирование энергоснабжения, защищённые каналы связи, отработка сценариев совместно с силовыми структурами. Инвестиции в безопасность — не издержки, а страховка от простоев и репутационных потерь.

Европа сильна, когда действует как система. Гибридная война обесценивает разобщённость и премирует скорость, стандартизацию и прозрачность. Выбор прост: либо мы продолжаем латать дыры поодиночке, либо строим общий щит — от дна Балтики до заводских цехов и дата-центров. Чем раньше Европа перейдёт к второму, тем короче будет список уязвимостей и тем ниже окажется цена этой войны “в тени”.