Российские госкомпании тратят миллионы евро на лоббирование своих интересов в Евросоюзе

Российские компании активно лоббируют свои интересы в странах ЕС — санкции не стали для них серьезной помехой, пришли к выводу исследователи Transparency International. Несмотря на европейские санкции, ЕС остается крупнейшим экономическим партнером России, в 2015 г. на него еще приходилось 44,8% всего российского экспорта.

Чтобы эффективнее вести бизнес и отстаивать интересы в Европе, российские компании прибегают к стандартной практике — нанимают лоббистов, пишут авторы исследования: и конкретных людей, и профессиональные компании. Но только о некоторых лоббистах данные публикуются открыто в специальных реестрах ЕС.

Активнее всего лоббирует свои интересы в Европе “Газпром”, следует из доклада. Только на продвижение собственных интересов в ЕС компания тратит не менее 900 000 евро ежегодно.

“Газпром” привлекает лоббистов и в отдельных странах ЕС, например в Австрии, где его интересы представляет нефтегазовая компания OMV (участница проекта “Северный поток”, обменивается с “Газпромом” активами). На лоббирование в Австрии “Газпром” тратит более 100 000 евро в год. В реестре лоббистов не указывается конкретная сумма, а только определенный порог таких расходов, объясняет представитель Transparency International, это не значит, что именно столько уходит на лоббирование интересов.

Французская независимая ассоциация электроэнергии и газа лоббировала интересы “Газпрома” в Еврокомиссии, когда были слушания о ценах на энергоносители, она же организовала для российской компании встречи с депутатами.

Словенская Geoplin d.o.o. Ljubljana лоббировала проект газопровода “Южный поток”, в 2013 г. организовывала совещания компании с правительством Словении, перечисляют авторы исследования.

Представитель “Газпрома” не ответил на запрос Ведомостей. Странно трактовать деятельность зарубежной компании (OMV) как лоббистскую активность “Газпрома”, замечает представитель “дочки” “Газпрома” — Nord Stream 2 AG: “Если вы будете рассматривать деятельность берлинского офиса Mercedes как лоббирование российских интересов только потому, что они продают в России много машин, вам порекомендуют обратиться к врачу”. Лоббирование со стороны самого Nord Stream 2 AG полностью прозрачно, уверяет его представитель.

Сбербанк в Австрии лоббирует свои интересы через “дочку” — Sberbank Europe AG. Она взаимодействует с местными госорганами и регуляторами и банк раскрывает сведения о ней в реестре по требованиям закона, информирует представитель банка.

РЖД, Nord Stream 2 AG и “дочка” “Росатома” JSC Rusatom Overseas для лоббирования своих интересов в ЕС пользовались услугами консалтинговой компании Sass Consulting AG, утверждают авторы исследования. Представитель РЖД связь с этой компанией отрицает, а представитель “Росатома” объясняет, что контракт в 2014—2015 гг. был заключен не с Sass Consulting AG, а с финской “дочкой” JSC Rusatom Overseas — RAOS Voima Oy. Компания оказывала исключительно пиар-услуги и к лоббизму никакого отношения не имела, говорит он.

В докладе сказано не только о госкомпаниях. Например, ирландский глиноземный завод UC Rusal — Rusal Aughinish также занимается продвижением интересов российской алюминиевой компании в стране, считают авторы доклада. Например, правительство Ирландии получило предложение от Rusal Aughinish пересмотреть директивы ЕС по торговле квотами на выбросы парниковых газов, пишут авторы доклада. Лоббирование приветствуется в Европе, говорит представитель UC Rusal, но компания лоббирует только вопросы, непосредственно влияющие на работу UC Rusal в Ирландии, и не пользуется услугами профессиональных лоббистских организаций.

“Альфа-групп” и LetterOne в 2013—2015 гг. обращались к услугам коммуникационного агентства Edelman, пишут авторы исследования. Контракт действовал с марта 2012 г. по октябрь 2014 г., уточняет представитель Альфа-банка. Группа изучала возможность получения лицензий для открытия филиала Альфа-банка в Великобритании, рассказывает он, также Edelman изучала возможность позиционирования “Альфа-групп” в деловых и политических кругах Великобритании. По словам представителя LetterOne, данные Transparency International не соответствуют действительности, Edelman не лоббировала интересы LetterOne в Великобритании и Испании, как утверждается в докладе.

Данные реестров дают представление лишь о малой части тех сумм, которые тратятся на лоббирование интересов российских компаний за рубежом, утверждает соавтор исследования, заместитель гендиректора Transparency International Илья Шуманов: бюджеты могут доходить до миллионов евро ежегодно. Лоббистская деятельность в разных странах ЕС регулируется по-разному, что позволяет россиянам не раскрывать всех данных.

А крупные российские госкомпании и госкорпорации не всегда отстаивают только деловые интересы, а потому часто воспринимаются как агенты российского государства, из-за чего российскому бизнесу нелегко сотрудничать с европейскими властями и приходится избегать публичного продвижения своих интересов, использовать непрозрачные лоббистские практики, указывают авторы исследования.

За траты на лоббирование своих интересов они не отчитываются, обращает внимание представитель Transparency International: российское законодательство не регулирует лоббистские практики, возникают предпосылки для коррупции.

Госкомпании должны отчитываться о таких расходах, согласен бывший чиновник: государство понимало бы, какие есть ограничения для госкомпаний за рубежом и сколько они тратят на то, чтобы преодолеть их. Сейчас законом не предусмотрена обязанность госкомпаний отчитываться о такого рода расходах, напоминает представитель Минэкономразвития.

Проблему мог бы решить закон о лоббизме, дискуссии о принятии которого ведутся уже много лет. О необходимости его разработки указывал и президент России Владимир Путин в одном из планов по противодействию коррупции. Но в последнем плане он уже не упоминается, напоминает Шуманов. Из-за отсутствия закона в России непрозрачно лоббировать свои интересы могут и европейские компании, предупреждает он. 

 

Подход к GR в России сегодня ничем не отличается от международной практики, не согласен управляющий партнер EY по России Александр Ивлев, многие компании привлекают консультантов, которые участвуют в инициативах по изменению законодательства, взаимодействуют с представителями власти — от Госдумы до министерств.

Механизмы, которые компании используют для продвижения своих интересов, должны быть прозрачными и контролируемыми, предупреждает бывший чиновник, иначе есть риск, что самым сильным аргументом в пользу того или иного решения станет финансовый, а конкуренция может свестись к тому, кто быстрее мотивирует нужного чиновника.

Основная проблема, что ключевые лоббисты — госкомпании, говорит политолог Евгений Минченко, нужно обеспечить бизнесу возможность доносить свои аргументы до чиновников. “Логичнее не создавать закон о лоббизме, который все равно будет в значительной степени декларативным, а совершенствовать конкретные подзаконные акты”, — предлагает он. Когда все регламентировано законом и ответственность несут представители бизнеса, лоббистской компании, качество принимаемых решений растет, спорит бывший чиновник, это уже конкуренция аргументов и экспертизы. Хотя бывает и наоборот: продукция, очевидно наносящая вред, например табачная, за счет них остается на рынке, заключает он.