“Мы достигли дна и на нём лежим”

Это демонстрирует новый индекс ФБК, помесячно оценивающий результаты усилий государств по противодействию кризису.

В условиях мирового экономического кризиса ни собственные оценки правительств эффективности их антикризисной деятельности, ни разнообразные существующие независимые исследования не дают возможности сравнить, как различные страны справляются с кризисом, считают в компании ФБК.

С одной стороны, таких показателей, как ВВП, инфляция и так далее, недостаточно. С другой, отдельные опросы достаточно субъективны и неполны. “Меняются не только ценовые соотношения, объёмы производства и торговли, но также и социальные характеристики экономики, — говорится в докладе компании. — Поэтому

процессы преодоления кризиса и восстановления экономики необходимо отслеживать во всех сферах жизни, где доступны оперативные статистические данные”.

В качестве альтернативы предлагается интегральный индекс антикризисной эффективности (ИАЭ) — комплексный показатель, позволяющий проводить межстрановой анализ антикризисной политики. Оперативность и доступность и определили круг рассматривавшихся данных и стран. В итоге были отобраны 14 показателей: ВВП, инвестиции в основной капитал, международные резервы, объём промышленного и сельхозпроизводства, оборот розничной торговли и внешнеторговый оборот, импорт и экспорт, индекс производственных и потребительских цен, уровень безработицы, реальная зарплата и фондовый индекс.

Отслеживались процентные изменения этих показателей от месяца к месяцу (с июля 2008 года по январь 2009 года) в восьми странах — США, Канаде, Великобритании, Германии, Франции, России, Казахстане и на Украине. “Даже в таком ограниченном формате результаты сравнительного анализа представляют несомненный интерес”, — отмечается в докладе.

С июля по сентябрь ИАЭ в трёх постсоветских странах был положительным, в отличие от остальных пяти исследуемых государств. Но это отражает тот факт, что кризис тогда до них ещё не добрался. Уже “в октябре 2008 года, первом по-настоящему кризисном месяце для России, наш страновой индекс оказался самым низким: —0,443.

Соседство с нами разделила тогда Украина: —0,345. С тех пор Россия и Украина пребывают на своеобразном “дне”. А в январе 2009 года эти две страны особенно сильно оторвались (—0,6 и —1,083 соответственно) от остальных, продемонстрировавших положительные значения. “Большая степень различия данных индексов по сравнению с индексами других стран… свидетельствует о том, что

антикризисная эффективность на Украине и в России не просто хуже, а существенно хуже”.

В то же время исследователи особо отмечают “антикризисные” успехи Германии, а также Великобритании, поднявшейся с последнего места в августе — сентябре 2008 года на первое в январе 2009 года. “Остальные страны, включая США, сколько-нибудь выразительной динамики своего роста по индексу антикризисной эффективности за данный период не показали”, — отмечают исследователи.

В новом индексе есть смысл, признали эксперты. “Рынок макроэкономических индикаторов высококонкурентен, и найти на нём нишу нелегко, тем ценней этот индекс”, — заметил замруководителя Росстата Игорь Ульянов. “Дело хорошее, нужное, так как антикризисные меры связаны с большим расходом госресурсов”, — согласился глава Экономической экспертной группы Евсей Гурвич. Он вспомнил о результатах исследования Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) эффективности фискального стимулирования (рост госрасходов и снижение налогов) в экономиках разных стран. Согласно им, в экономически развитых странах отдача от фискального стимулирования близка к 1, то есть рубль госрасходов даёт рубль прироста экономики, в развивающихся странах это около 0,5, а в России — почти 0, что согласуется с выводами ФБК.

Но представленный показатель правильнее было бы назвать “индексом подверженности этому кризису”, считает Гурвич. А истинный “индекс антикризисных мер” должен был бы отражать отдачу от принятых мер по отношению к затратам. К тому же было бы полезно учитывать не только фактические данные, но и их тренды, добавил Гурвич. Ведь, к примеру, снижение инфляции с 20% до 10% — результат положительный, а то же снижение с +2% до —1% уже неблагоприятно, поскольку означает дефляцию. Впрочем, глава группы разработчиков индекса, директор департамента стратегического анализа ФБК Игорь Николаев, считает, что сравнение фактических данных без учёта трендов не менее допустимо, ведь именно такова структура официальной макроэкономической статистики.

Прогнозов на будущее данный индекс не даёт. Тем не менее эксперты рассказали о своих взглядах на ближайшие перспективы российской экономики.

На основе данных марта можно сказать, что дальнейшего спада промпроизводства не наблюдается,

считает Ульянов. Но нужно дождаться ещё хотя бы пары месяцев отсутствия этого спада, чтобы говорить о возможности выхода из кризиса. По крайней мере, ситуация в других странах, по мнению представителя Росстата, “вселяет осторожный оптимизм”.

“Мы достигли дна и на нём лежим, — согласился Гурвич. — И в апреле ещё на нём полежим, а потом начнём расти, но медленно”.

А дальнейшее развитие российской экономики будет зависеть от ситуации в банковской системе (пресловутая “вторая волна” кризиса, которую предрек глава Минфина Алексей Кудрин финансовой системе) и цен на нефть, считает он.

Павел СМОРЩКОВ