Россия и Украина: шведская семья

За прошедшие несколько недель мое отношение к проблеме претерпело серьезные изменения. Сначала я воспринимал разговоры о реприватизации довольно спокойно, почти не сомневаясь в том, что власти Украины решат все спорные вопросы непредвзято и не повторяя известных ошибок соседей. Однако последние сигналы с Украины говорят об ошибочности моих первых впечатлений.

Конечно, сомнения возникли у меня с самого начала, но они были скорее теоретическими. Во-первых, у провозглашенной реприватизации нет законодательной основы. То есть она грешит тем же пороком, что и предшествовавшая ей приватизация, которая обошлась без приватизационного законодательства. Между тем именно на этот казус ссылаются некоторые украинские политики, объясняя правомерность отмены итогов приватизационных конкурсов: они-де были незаконными, а следовательно, никакой приватизации де-юре не было. Получается порочный круг под номером один. Порочный круг номер два состоит в том, что другая часть новых украинских лидеров мотивирует реприватизацию необходимостью борьбы с нарушением закона в ходе приватизации. А это равнозначно борьбе с попранием закона в отсутствие самого закона. И в том и в другом случае налицо попытки решить сложные экономико-правовые проблемы вне правового поля.

Второй настораживающий момент реприватизации — ее известная политизированность, направленность против олигархов, связанных с бывшим президентом Украины.

Настораживает и масштабность планируемой реприватизации. Если вначале говорилось лишь об отдельных предприятиях, то сейчас существует список из 3-4 десятков компаний, среди которых фигурирует и российская собственность. А премьер-министр Юлия Тимошенко пошла еще дальше, пообещав проверить законность приватизации не менее 3000 объектов собственности. Но ведь это, по сути, вся украинская экономика! И здесь возникает справедливое опасение: как бы реприватизация не вылилась в глобальное перераспределение активов. Во всяком случае, факт налицо: речь идет о планах разворачивать сделки с собственностью, которая была приобретена в истекшие годы.

Все это не вызывает большого оптимизма ни у бизнесменов Украины, ни у иностранных инвесторов. Мало того, кое-кто в Москве с удовольствием потирает руки, считая, что декларируемая оранжевыми борьба с коррупцией была лишь предвыборным популистским лозунгом, которым прикрывалось намерение отнять собственность у “чужих” и передать ее “своим”. По этой версии, еще до выборов в Верховную раду подвох станет очевидным, что неизбежно приведет лидеров оранжевых к катастрофе уже к концу этого года, на худой конец — в следующем.

Неоднозначность восприятия реприватизации на Украине вполне понятна — слишком много вопросов она порождает и слишком много интересов затрагивает. И главное, хочется понять: что же за ней стоит и чего в ней больше — экономики или политики, общенациональных или иных интересов? На первых порах я предполагал, что украинскому руководству надо будет пройти между Сциллой и Харибдой, подразумевая под Сциллой опасность римейка истории с “ЮКОСом” со всеми вытекающими негативными последствиями для инвестиционного климата, а под Харибдой — верность обещанию, данному народу на Майдане, отнять у олигархов незаконно нажитое. Сюда же следует отнести соображения, связанные с предстоящими выборами в Верховную раду, которые потребуют продолжения популистских демаршей. Не исключено также, что кто-то намеревается использовать реприватизацию для сведения счетов с конкурентами, а кто-то замыслил лишить экономической почвы и ресурсов будущую оппозицию.

Я полагал также, что европейский опыт поможет Украине пройти этот путь наименее болезненно. Перебирая в памяти опыт варягов, я вспомнил о событиях в Швеции накануне Второй мировой войны. Тогда к власти в стране пришла Социал-демократическая рабочая партии Швеции, поддерживаемая мощным профсоюзным движением. Социалисты предупредили крупный бизнес — а это было всего-навсего несколько семей, примерно столько же, сколько и сегодня основных семей на Украине, — что большинство в парламенте дает им возможность провести закон о национализации, чем в условиях внешних угроз они непременно воспользуются, если олигархи не предпочтут социальный мир на основе компромисса и материальных уступок, в том числе путем передачи государству части собственности. Шведские предпринимательские круги довольно быстро поняли, что им выгоднее идти по пути равноправного социального партнерства, чем вступать в классовые бои. В 1938 году в пригороде Стокгольма — Сальтшебадене было подписано первое в мире соглашение о полюбовном разрешении спорных социальных вопросов между профсоюзами и работодателями. Обычно содержание сальтшебаденского соглашения кратко формулируется так: социальная уверенность, солидарность, демократия, равенство, справедливость. Соответствующие этим принципам договоренности стали основой взаимоотношений между наемными работниками и работодателями, между властью и бизнесом, поэтапное развитие которых привело к формированию “шведской модели социализма”. Основанная на осознанном социальном партнерстве, эта модель гарантирует соблюдение интересов и прав всех слоев общества и обеспечивает один из самых высоких в мире уровней жизни населения. Следует отметить, что шведскую модель не разрабатывали в соответствии с неким идеальным стандартом, она складывалась на надежном фундаменте здравого смысла и сегодня цементируется 20 законодательными актами, в том числе гарантирующими собственников от сюрпризов национализации.

Разумеется, выстраивание подобных отношений между властью и бизнесом на Украине — это скорее доброе пожелание, которое может быть адресовано и России. Но похоже, что Украина предпочитает наступить на российские грабли. Угроза огульного пересмотра приватизационных сделок нависла над многими объектами собственности. И, как нередко бывало в нашей общей истории, чиновники на местах стремятся быть святее папы римского и в административном порыве забегают вперед паровоза — возможно, не без корыстных соображений.

Одна из первых ласточек — блокирование строительства нового терминала в аэропорту “Борисполь”, которое ведет авиакомпания “Аэросвит”. Претензии руководства государственного аэропорта к авиаперевозчику невнятны, но прокуратура уже возбудила следствие по факту незаконной продажи земли ЗАО “Аэросвит”. Вероятно, можно было разобраться с приватизационной сделкой без замораживания строительства терминала, столь необходимого для развития в стране авиаперевозок, в том числе международных транзитных. Результат жестких действий не заставил себя ждать — растут убытки “Аэросвита”, под угрозой срыва договоренности о получении 100 млн. долларов иностранных инвестиций. В итоге “Борисполь” может повторить судьбу “Шереметьево-3”, а Украина — упустить шанс стать серьезным конкурентом на рынке международных авиаперевозок.

Нельзя назвать корректным недавнее заявление украинского министра внутренних дел Украины Юрия Луценко о незаконном отчуждении госимущества киевских отелей “Днепр” и “Украина”. Подобные заявления наносят репутационный ущерб добросовестным приобретателям и инвесторам, а их следствием может, в частности, стать срыв строительства пятизвездочного гостиничного комплекса на месте обветшавшей гостиницы “Украина” на майдане Незалежности.

Существенно ухудшился инвестиционный и деловой климат в Крыму в связи с широкой кампанией реприватизации крымских здравниц и другой собственности. Исполнившись духа комиссаров прежних лет, местные чиновники всех мастей взяли на себя инициативу проверок всего и вся, заодно дестабилизируя работу по созданию новых курортных комплексов и дискредитируя центральную власть своими импульсивными действиями.

Словом, реприватизационный “энтузиазм” на Украине набирает обороты. Это досадно, потому что дальнейшее развитие событий рискует пойти по сценарию, который вполне устроит недоброжелателей оранжевой революции.

Александр ЛЕБЕДЕВ