Юрий Ехануров: “Считаю, что Днепропетровщина может гордиться Тимошенко... ”

Концентрация капиталов и политиков в Днепропетровской области такая же, как на Донбассе. Поэтому говорить с губернатором Юрием Ехануровым интересно.

Помимо этого, сам Ехануров — любопытный персонаж украинской политики. Бурят по происхождению, украинец по жизни — первый заместитель Ющенко в его правительстве, а затем первый заместитель Литвина в администрации президента Кучмы. Позже — заместитель главы избирательного штаба Ющенко на выборах–2004, и понижение в должности после создания коалиции с Тимошенко.

Впрочем, Ехануров не производит впечатление человека, который держит на кого–то обиды, а новую власть, частью которой он и является — и критикует, и хвалит. Готов встречаться с Кучмой, служить Ющенко и отвечать на ночные звонки Тимошенко. Об этом и многом другом — в интервью Еханурова "Украинской правде".

О партии и двухметровых портретах Ющенко 

— Юрий Иванович, когда Ющенко приехал в Днепропетровскую область представлять вас на пост губернатора, его встречал двухметровый портрет Ющенко…

— Не двухметровый, не надо! Я там проводил совещание. Я спросил, почему такого размера? Мне сказали, там такого размера висел портрет Кучмы. Народ долго думал и решил так: если мы повесим меньше, нас не поймут эти люди из Киева.

— А почему так получилось, что строительство партии Ющенко, человека новой формации, как он себя провозглашает, происходит точно такими же методами, как и происходило раньше? То есть сверху, с участием губернаторов на учредительной конференции — вы же там тоже были. Почему так?

— Я считаю, что партия строится правильно, то есть с точки зрения ороговика сверху вниз, а как иначе?

Состоялся учредительный съезд, члены партии разъехались, и теперь они проводят областные конференции. Дальше проводятся городские и районные. С точки зрения организационной все делается правильно. Я против того, чтобы губернаторы возглавляли областные ячейки партии.

По-моему, губернаторы возглавляющие областные структуры партии — связывание рук президенту. Я считаю, что губернатор, если он член партии, должен быть под контролем соответствующей политики партии, а не возглавлять ее. Это моя точка зрения. Была попытка там что-то сказать по этому поводу, но я сказал — нет. Поэтому партийную организацию у нас возглавил директор завода.

— Кстати, у вас нет последних данных по социологии в области? Как–то ситуация изменилась?

— Некоторые улучшения есть. Я могу сказать, что, конечно, Янукович в нашем регионе потерял. Я так думаю, сейчасу него уровень сейчас где–то 17-18%. А проголосовали за него 70% во втором туре. А Виктора Андреевича сейчас рейтинг 28% где–то. Вы понимаете, что это за область, чьи портреты висят, и что-то мы тоже кое-что делаем.

— Юрий Иванович, а Вам не стыдно, как представителю “Нашей Украины”, которая заявляет о новых принципах и новой морали, вести себя точно так же, как и старая власть — совмещать посты? [беседа проходила до того, как парламент в четверг принял заявление Еханурова о лишении его депутатского мандата].

— Не стыдно.

— Почему?

— Объясню. С председателя комитета (комитет по вопросам промышленной политики и предпринимательства) я подал в отставку. А что касается статуса народного депутата, то я не складываю полномочий сознательно. Я хочу этим привлечь внимание общественности.

Это к тому, что завтра в каком-то районе одной из областей нашей любимой страны гражданин, который условно живет на Волыни или в Херсонской области, скажет, что его права нарушены, потому что глава областной администрации Ехануров в Днепропетровске подписал распоряжение о выделении средств на строительство водопровода до села такого-то…

А оказывается, что этот глава администрации неправильно назначен, поскольку нет постановления Кабинета министров о его назначении!

— То есть, Вы боитесь, что если Вы нелегально назначены, то можете потерять должность?

— Я не боюсь, меня это мало волнует. Я говорю от имени всех глав облгосадминистраций, чтобы сделали одну бумажку — написали постановление Кабинета министров о том, что все они назначены правильно или дали разъяснение министерства юстиции.

— Юрий Иванович, а Вы обращали внимание, что все депутаты-совместители от “Нашей Украины” придумывают совершенно разные, извините за выражение, “отмазки“? Вам не кажется, что Вы ничем не отличаетесь?

— Я написал заявление! Оно лежит у меня. И как только будет соблюдена процедура моего назначения в область, я немедленно его подам…

— А помните ситуацию — время летних перестановок в штабе Ющенко после прихода Тимошенко. Тогда же произошла ротация в команде Бессмертного, к которой вы относились. Ее отодвинули от реального руководства кампанией, и пришел Зинченко… Какие у вас тогда были чувства? Обида была?

— Я профессионал, какие обиды? Я помню, когда это случилось, я поехал себе в Донецк, или куда-то там. Я пошел себе работать. Фактически должности, которые там были, они условные...

…На Майдане наша команда дежурила каждую ночь, с двух до пяти. Какие должности? Это не имело значения. Я уже это прошел.

Я родился в глухой сибирской деревне, поселок Белькачи Учурского района Якутской области, приехал сюда с зеленым чемоданчиком, который мне дала тетка. Я его чем–то там наполнил и приехал. Поселился в общежитии на улице Мельникова. У меня интересная была жизнь и сейчас такая интересная работа.

Я никогда не работал губернатором, знаете, насколько это реальный сектор работы, это очень интересная работа. Я не доволен многими вещами, но я не молчу, я работаю.

— Кучма сейчас по областям ездит… Если он в Днепропетровскую приедет, Вы будете с ним встречаться?

— Если приедет в Днепропетровскую, то, конечно, встречусь. Это человек, который приедет на свою родину, туда, где он работал. И если он попросит о встрече, то, наверное, я встречусь с ним. Ну а мое отношение — это другое.

— Другие вашего мнения не разделяют.

— Это часть нашей истории, это президент нашей страны. Мне может что-то нравиться или не нравиться. У меня, например, все время дискуссии с Кравчуком. Я считаю, что он бездарно сдал ядерное оружие.

— А какое у Вас отношение?

— Мне трудно что–либо сказать сегодня, потому что очень много вопросов не решены. Для меня это будет тоже определяющий вопрос. Но слишком много у нас в стране сегодня обвинений в разные стороны, нет решений нигде...

— А почему в 2001 году Вы ушли из администрации Кучмы? Чтобы готовиться к выборам?

— Зашел Виктор Андреевич и сказал "Пора идти в штаб работать". В это время во власти был как раз небольшой конфликт по кадровому вопросу. А я отвечал за кадры и ушел к Виктору Андреевичу.

— А с кем?

— Ну, был конфликт в администрации. Я не был согласен с назначениями некоторых товарищей. Потому что посмотрел, что положено по закону, и начал возникать... На уровне "центральних органів виконавчої влади". И это не имело отношения к Кабинету министров. Это имело отношение к высоким должностям.

О НФЗ, “Криворожстали” и “Озерке”

— Скажите, Юрий Иванович, на области сказывается как-то противоборство между “Приватом” и империей Пинчука?

— На показатели работы фирм, которые они контролируют, это не сказывается. Что касается этого противоборства — оно есть, об этом пишут все, говорят, но внешне оно не проявляется. Скорее всего, оно проявляется в войне юристов, в каких–то закулисных делах.

— А с Коломойским встречались?

— Его тут нет. Насколько мне известно, он зарубежом.

— А почему Коломойский сбежал? Боится?

— Понятия не имею.

— А Боголюбов?

— Он в Днепропетровске.

— А Вы разобрались с ситуацией вокруг Никопольского ферросплавного завода, за который борятся Пинчук и “Приват”? Что можете сказать по этому заводу?

— Налоги с ферросплавного завода поступают исправно. Поэтому у меня нет проблем с ферросплавным заводом. Когда был конфликт, меня интересовало одно — чтобы не было физических столкновений. Потому что полторы тысячи человек было.

И задача областной госадминистрации была обеспечить порядок, чтобы не было драк, каких–то противоправных действий. А все остальное — это корпоративные дела, разборки между регистраторами.

— А почему вы думаете, что они согласились бы на возвращение денег, когда целый год сражались…

— Они понимают, что большие нарушения были при его приватизации. Я напомню, что был даже законопроект, который подал депутат Ющенко и несколько депутатов, там и моя фамилия есть, в апреле прошлого года. И парламент принял такой закон, но президент тогдашний его заветировал. Закон, который запрещал приватизацию стратегических объектов, в том числе "Криворожстали".

Следовательно, тут есть вопросы. Я думаю, что при открытой работе с нынешними собственниками "Криворожстали" они пошли бы на то, чтобы уступить государству это предприятие.

— А на встрече Вы говорили Пинчуку об этом?

— Мы говорили с ним. Его предложение было такое, чтобы 50%+1 [от 93% акций, которыми владеет ИМС] акция остались за ними, а 50%-1 акция, чтобы была у государства.

— Таким образом, они сохраняют контроль над предприятием. То есть, он хочет этого, но Ваш прогноз, что он этого не получит, а получит деньги?

— Я не говорю, что так будет. Я считаю, что это было бы правильно.

— А, по Вашим оценками, сколько может стоить “Криворожсталь”, если сейчас ее продать?

— Во-первых, нужно определиться с процедурой. Я думаю, что месяц, который премьер-министр отвела, неправильно истолкован. Она поставила задачу подготовить его к конкурсу, сделать все действия. Я думаю, что месяца достаточно для того, чтобы все подготовить, провести какие-то переговорные процессы и объявить о том, что начинается процесс.

Такое предприятие, как правило, готовится к продаже, если с нуля начинать… ну, года три, по–хорошему. Два года. Учитывая то, что уже один раз его продавали, все исходные документы есть, то можно сократить процедуру до одного года. Может быть, даже меньше — 9 месяцев.

В принципе, предприятие очень известное в мире. Я думаю, что если объявить, то до конца года можно было бы продать. Цена его могла бы быть, при пошатнувшейся немножко конъюнктуре, где-то 4 и выше млрд долларов. Это я говорю о реальной цене.

Но будет отягощение всеми факторами, которые есть. Я хотел бы, чтобы вы посмотрели цены Гуты Честоховой. И я хотел бы, чтобы вы понимали, что сегодня трудовой коллектив профсоюза предприятия не будет молчать. И, конечно, наученные опытом Гуты, будет отстаиваться социальный пакет.

Сегодня пятая часть вредных отходов, которые сыпятся на головы украинцев, падает на головы жителей Днепропетровской области. Из них половина — на Криворожский бассейн.

Поэтому должны быть очень серьезные вложения в экологические разработки. И это будет обязательным условием для тех, кто будет покупать. А это значит — переговорный процесс. Длительный переговорный процесс, месяц, наверное.

И я считаю, что профсоюз работников горно-металлургических комплекса здраво подходит к этому вопросу, и понимает, что нужно защитить интересы трудового коллектива.

— Вы говорите об очень приличной сумме, которую могут дать за комбинат. Даже учитывая репреватизационный скандал?

— В связи с этим возможны вопросы. Поэтому я называю стартовую цифру — 4 миллиарда, а потом начинать переговорный процесс.

— Вопрос к Вам, как к бывшему главе фонда госимущества. Насколько весь масштаб дооценки, который произойдет, может получить эти предприятия…

— Я так думаю, что "Криворожсталью" процесс закончится.

— То есть, не будет дооценки вообще ничего?

— Если бизнес будет исправно платить налоги, то надо закончить эту комедию и больше ее не ломать перед всем миром. Иначе весь мир от нас отвернется.

— А как быть тогда с “Укррудпромом”… Есть же представление в Конституционный Суд…

— Раз есть представление в КС, то приватизация состоялась по закону.

— Другой вопрос. Ющенко неоднократно говорил, что “Криворожсталь” была приватизирована так же нечестно, как “Укррудпром”. А Вы поддерживали эту схему приватизации “Укррудпрома”!

— Я вообще не голосовал. Правда! Меня в этот день не было… Но дело в том, что у нас в комитете работало 4 народных депутата из Кривого Рога, естественно, что я поддерживал членов своего комитета.

— Есть информация о том, что из-за безболезненного прохождения законопроекта о приватизации “Укррудпрома” вы испортили отношения с Ющенко.

— Мне это не известно. Дело в том, что наш комитет не имеет отношения к этому. Это — комитет по вопросам экономической политики. Наш комитет не был ведущим и не мог быть по определению. Но из–за 4–х депутатов от Кривого Рога, естественно, наш комитет влиял на события.

И как могли быть неприятности, когда я не принимал там деятельного участия? Как они могли быть? Я не являюсь стороной, которая там бегала. Я как председатель комитета, считаю нормальным, что мы проводили заседание комитета в Кривом Роге. Я считаю, что те налоги, которые платят сегодня горно–обогатительные комбинаты, свидетельствуют о том, что решение в принципе положительное.

— А какие последние новости по “Озерке”? Вы уже разобрались в ситуации? Каким было бы, как Вы считаете, самое справедливое решение?

— На "Озерке" надо было выяснить, справедливо или не справедливо была проведена приватизация. Поскольку приватизация делалась в октябре месяце, то естественно, были вопросы.

Насколько мне известно, под большим давлением региональные отделения ФГИ в течение суток продало этот объект Курочкину. Потом Генпрокуратура в феврале месяце возбудила дело по этому поводу — о несправедливой продаже.

ФГИ рассмотрел вопросы, я постоянном держал связь с госпожой Семенюк. Я благодарен ФГИ, что они сработали как профессионалы. И было вынесено решение о том, что ФГИ отменяет свое решение о приватизации.

Таким образом, эта часть вопроса отпала. ФГИ вынес решение, что в связи с возвратом в государственную собственность, областная госадминистрация должна дать предложение по кандидатуре руководителя от имени государства на этот рынок. Такое предложение я подписал и направил в ФГИ.

Я надеюсь, что будет соответственный приказ по ФГИ, и новые руководители начнут работать. Надо отдать прежнему владельцу рынка 50 млн. грн. Я так понимаю, что у ФГИ этих денег нет, поскольку они за 5 месяцев 1,3 млрд. пока перечислили в бюджет. Очевидно, что через некоторое время будет объявлен новый конкурс.

Почему возник этот конфликт? Потому что кое-кому в области показалось, что плохо лежит. И почему не воспользоваться, пока государство разбирается, правильно приватизировано или нет, решили помародерничать немножко.

Одно из предприятий, которому, по документам, что я видел, принадлежит туалет на территории этого рынка, решило воспользоваться тем, что у нас суды участливые, понимают людей… 16 районных судов на территории Украины вошли в положение разных структур. И вынесено было 16 решений.

Я этот список 16 судов огласил на совещании, которое проводил президент Украины. В принципе, это объект государственной собственности, который пойдет на приватизацию.

Неформально мне говорили, что 100 млн. гривен предлагали, чтобы участвовать в том конкурсе, который был в октябре. Но победила фирма, которая предложила 50 млн.

Следовательно, 100 млн. — это может быть стартовая цена для новой приватизации. А дальше кто больше даст.

— А Курочкин в городе появляется или нет? Какие-то легенды ходят о нем?

— Мне об этом не известно. По крайней мере, эта фирма заявила, что Курочкин не имеет никакого отношения к этому объекту. Все может быть, но мне об этом ничего не известно.

— А он сам заявлял, что стал собственником?

— Я говорю о заявлении представителей этой фирмы. Для меня есть фирма "Регионоптсервис", которая приобрела акции ОАО "Днепропетровский центральный рынок".

О новой власти

— У Тимошенко в Днепропетровске есть какой-то бизнес?

— Мне об этом не известно.

— Она интересуется ситуацией в ее родной области?

— Естественно.

— Как регулярно?

— Мы с ней разговаривали по телефону несколько раз. Она общается часто с и.о. первого заместителя.

— “Приват” лоббирует…?

— Нет, она не лоббирует. Ее интересовали вопросы, когда была мясная эпопея. Чисто служебные вопросы. Звонила, поздравляла меня с Пасхой. Это человек в плане оперативного управления исключительный. Один раз позвонила в 22 часа, я уже собирался идти с работы…

— Как Ваше впечатление от работы нынешней власти? Вы ведь были первым вице-премьером и довольно резко высказались по поводу ста дней работы правительства.

— Наоборот, я сказал, что правительство работало нормально. Вместе с тем, есть три замечания.

— Вы высказали замечания, а все остальное СМИ как–то не заметили.

— Да. Кое–кто обиделся. В правительстве...

— А что бы вы сейчас сказали? Они исправляются немножко? В тот момент, когда было 100 дней, было совершенно очевидно ручное управление. Сейчас правительство делает вид, что они перешли на более либеральные методы… Вы так считаете?

— С точки зрения оперативного управления, я считаю, что вопросов нет. Надо принимать решение о приватизационных объектах. И я абсолютно не разделяю мнение о том, что нужны какие-то списки, какие-то дооценки и т. д.

Думаю, что у нас будут большие проблемы осенью. И об этом надо говорить сегодня открыто. Это связано с повышением заработной платы, в бюджетном секторе по социальным выплатам и т. д.

Очень серьезно, все без исключения отрасли, начнут "кашлять" уже в сентябре-октябре. Поэтому пока не чувствуется, чтобы шла какая-серьезная работа по подготовке. Я думаю, что депутатам за первое полугодие нужно будет пересматривать бюджет и сокращать расходы и все сделать для того, чтобы мы могли осенью выплатить своевременно заработную плату.

Хорошо, что исправлена ошибка по малому бизнесу. Думаю, что как-то успокоится эта часть нашего общества. В принципе, оперативное управление есть. И меня волнует проблема бюджета. Я боюсь бюджета 2006 года. Потому что предвыборный угар опять поведет к тому, что страна не будет развиваться, и мы опять будем все съедать.

— Вам не кажется, что это заложено уже сейчас?

— Я об этом и говорю. И это у меня как у экономиста вызывает опасения. Это можно допустить на какой-то небольшой отрезок времени, а если это сделать постоянной политикой правительства, то это будут проблемы, связанные с нашим экономическим наращиванием. Поэтому тут есть проблема.

Нам надо понимать, что главное — это конъюнктура мировых цен. Одну такую вещь выскажу… надо нам всем внимательно проанализировать ситуацию, которая сложилась в стране, в целом, по проблемам иностранных инвестиций.

Насколько я понимаю, то больше половины так называемых иностранных инвестиций приходит с известных островов. Следовательно, это нормальный украинский капитал. И не надо дурить народ и себя в первую очередь, что это есть иностранный капитал. Поэтому надо заканчивать все разговоры.

Западные инвесторы этого не приемлют. Они хотят знать, как у нас с частной собственностью в стране. Мы будем этими разборками заниматься еще долго. А поскольку, как известно, выборы впереди, то, наверное, инвесторы подумают, что надо еще подождать. А для них подождать пару лет — это же не проблема. А для нас проблема.
И вот этих четких, мощных сигналов о том, что мы закончили беситься внутри страны и начали работать нет. И эти споры между социализмом и либерализмом, которые у нас, к сожалению, не ведутся на теоретическом уровне, а все время на практическом, они приводят к тому, что реально инвестиции к нам сегодня не идут.

То есть, мы теряем то, что наработал президент буквально за первый месяц своей работы. И чувствуется: все приходят, разговаривают с тобой и говорят: "Мы подождем", "Вы там разберитесь, а потом мы с вами будем работать". Поэтому я бы сказал так: мало черствого хлеба, много меда и патоки.

— А нынешний Кабмин профессиональнее того, в котором работали Вы?

— К сожалению, говорить о профессионализме Кабинета министров всех составов трудно. По простой причине, что очень много новых людей все время приходило. Я вспоминаю заместителя министра экономики, который с ужасом смотрит на новый состав правительства и говорит: "Ну опять полгода надо будет учить этих вице-премьеров".

Это сложная ситуация. Но проходит полгода, уже люди начинают ориентироваться.

О разном

— Вы были избраны в руководящие органы партии Ющенко. Вам не жалко оттуда выходить?

— Я хозяйственник. Я себя нормально чувствую. Я 24 года отработал в системе "ГлавКиевгорстроя". Я 10 лет отпахал на заводе "ЖБИ" — от мастера до директора. В 25 лет стал директором завода.

Я директор. Это меня в последнее время сделали человеком на паркете. А я 10 лет был управляющим предприятия. Вот недавно праздновали 10 лет "Киевгорстроя". Это мой учитель — Поляченко. Омельченко был мой начальник все время. И вы должны понимать — мы из этой песочницы все вышли.

А то, что у меня вежливые разговоры, это потому, что я уже много лет в университете. А вот сейчас в Днепропетровской области лексикон строительский как–то возвращается. В общем, нормально.

Надо говорить о том, что будет делаться. Я так думаю, что у нас есть достаточно высокий уровень выполнения предвыборных обещаний. Особенно по социальным проблемам.

Я думаю, что если все остальные будут исправно платить налоги, как сегодня это делает бизнес у нас в области, это есть высшая оценка власти, это высшее достижение всего того, за что мы боролись. И таким образом, они построились, они готовы платить, они успешные менеджеры, и искать кого–то другого — я думаю, это будет неправильно.

— Кого Вы можете назвать своими друзьями в этом правительстве?

— В этом правительстве — это все друзья, с которыми мы стояли вместе. Насколько легче работать с людьми, которые еще не забронзовели, с которыми вообще нет проблем. В течение сегодняшнего дня я, например, пообщался с Давидом Жванией.

Это связано было с назначениями в области. То есть, это тот самый вопрос, когда ты не думаешь напряженно, как это излагать и т. д. Мы друг друга знаем. Нам нечего скрывать. То же самое Роман Бессмертный, Юра Павленко, Николай Полищук.

Вот Томенко приезжал к нам с Шандрой вместе. Но с Шандрой мы работали вообще в комитете вместе, он был моим заместителем. Оксана Билозир приезжала ко мне, она была в Запорожье с визитом. И когда кто–то из них приезжает в область, просто как оттаивает сердце.

Когда все время приходится быть в жестком таком режиме работы, и кто–то появляется из членов правительства, это приезжает не столько министр или чиновник, а приезжает товарищ.

И это правда. Видите, я и сейчас оживился… Это люди, с которыми мы вместе думали, что–то предполагали. Не все так, как хочешь, получается. Но вот поругаешься, и дальше двигаешься.

— Вы бы назвали себя богатым, состоятельным человеком? Сколько вы задекларировали в этом году?

— У меня нет бизнеса. Я задекларировал… не помню сколько. Тем более, что и декларации никто не требовал. Я не помню.

— Ну, 100 тысяч есть?

— В прошлом году было... У меня есть те деньги, которые я когда-то выручил от продажи дачи. Я ее решил продать после того, как в ФГИ опубликовали фотографию — вот, такие бурьяны растут на даче у Еханурова.

Я тогда продал дачу и положил деньги в банк. И с того времени у меня есть деньги в банке. А так, это зарплата председателя комитета Верховной Рады плюс преподавание и несколько статей.

— Но ведь до этого Вы были руководителем высшего звена, то есть человеком достаточно состоятельным…

— Да, у меня есть квартира. Да, я целых 450 рублей получал.

— А что, по-вашему, надо сделать, чтобы министры и губернаторы с зарплатами 3 или 5 тысяч гривен не брали взятки?

— Я согласен с тем, что зарплаты чиновникам собираются пересматривать. Я думаю, что министр хотя бы 1000 долларов должен получать. Для начала. Почему я сразу поставил вопрос 1500 гривен — средняя зарплата на Днепропетровщине?

Мы посчитали, сколько должен человек потратить на то, чтобы купить еду, одежду необходимую, и заплатить взнос за квартиру, если он ее взял в кредит на 20 лет. И мы посчитали, что это должно быть где–то около 1500 гривен. Эту цифру я себе поставил как одну из первых главных задач, которые я должен решить.

В нашей области за прошлый месяц до 858 гривен уже средняя зарплата дошла, а до этого была 740. Мне пообещали на одном из крупных предприятий что они дадут 1800 среднюю зарплату. Криворожсталь уже выплатил за апрель 1501 гривну, и мы договаривались, что они будут поднимать дальше.

Это значит, что уже сегодня мастер, начальник цеха получает 4,5-5 тысяч гривен. Потому что средняя зарплата 1500. Тогда, если начальник цеха на "Криворожстали" будет получать 5 тыс. гривен, министру можно будет дать 10 тысяч.

— Да, хорошая у вас область…. Какую задачу перед вами поставил президент? Когда пришел и сказал “Юра, я на тебя надеюсь”. Что он сказал?

— Он мне сказал, что область должна работать на державу, и чтобы люди здесь почувствовали новое лицо власти. Чтобы они поняли, что власть бывает другой. И что клановая система должна быть разрушена.

Люди должны поверить, что так можно сделать. На самом деле задач было много, и он мне сказал так: "Ты определись с конкретными программами, чтобы были такие программы,