Александр Третьяков: “Майдан — это Ющенко. И никто другой”

Во время сентябрьского кризиса он покинул свою должность, но не ушел из большой политики, поскольку его опыт организатора и управленца и сейчас востребован. И Президентом, и партией “Наша Украина”, и блоком НСНУ.

На данный момент Александр ТРЕТЬЯКОВ участвует в управлении тремя крупными государственными компаниями, курирует избирательную кампанию “Нашей Украины” в двух областях, занимается подготовкой к приватизации “Укртелекома”…

“Первые три месяца работы были кромешным адом”

— Экс-госсекретарь Александр Зинченко заявлял, что Вы до неприличия стали напоминать первого помощника Леонида Кучмы Сергея Левочкина. Мол, Вы выстроили такую же систему координат: контроль над Ощадбанком, “Укртелекомом”, “Укрнефтью” и над приемной Президента. Ведь так?

— Придется начинать с “не так”. Давайте по пунктам. Еще когда мы с Виктором Андреевичем обсуждали проект его предвыборной программы, шла речь о том, что часть ресурсов, необходимых для выполнения социальных программ, могут дать крупные государственные компании.

Вполне логично, что я вошел в команду менеджеров-представителей государства, созданную Президентом для выполнения этой задачи. В частности, меня назначили главой наблюдательного совета Ощадбанка, поскольку у меня есть опыт работы в “Трансбанке”. Назначение в “Укртелеком” [глава наблюдательного совета] также соответствует моим знаниям — я закончил Киевское высшее радиотехническое училище и разбираюсь в телекоммуникациях.

Выбор Президента, думаю, мы оправдали. Вместе с Александром Морозовым мы вывели Ощадбанк из зоны рисков. Сейчас этот банк крепко стоит на ногах, он впервые вышел на прибыль, его вкладчикам не о чем беспокоиться. Мои личные сбережения я тоже держу в “Ощадбанке”.

Мы идем дальше. Сейчас хотим деньги энергорынка вернуть в “Ощадбанк”. Хотя наверняка, как только это будет сделано, скажут, что Третьяков захотел контролировать энергорынок. Но ведь это не так! Я считаю, что счета должны быть в Ощадбанке, как они были там 5 лет назад, это увеличивает его капитализацию. Перед нами цель — сделать Ощадбанк лучшим банком Украины. И я уверен, что мы это сделаем.

Что касается “Укртелекома”, то только в виде дивидендов в 2005 году мы выплатили государству 706 млн. гривень. Мы активно готовим компанию к приватизации. В частности, повысили ее капитализацию, получив лицензию на мобильную связь.

Мы существенно “нарастили мускулы” “Укрнафты” в сфере розничной продажи топлива. Но это лишь первый шаг. Я сторонник создания на основе “Укрнафты” вертикально-интегрированной компании, которая позволит государству стать активным игроком на рынке нефти и топлива. Так мы сможем избежать бензиновых кризисов, подобных тем, которые допустило правительство Тимошенко в прошлом году.

— А как наращивать “мускулы” в контроле над президентской приемной Вас, наверное, консультировал Сергей Левочкин…

— Когда я был назначен первым помощником Президента, у меня была встреча с Сергеем Левочкиным. Он сдал мне Кабинет, рассказал, где какой телефон, какие кнопочки нажимать надо. Коротко ввел в курс дела, как составлять график Президента, как вообще работает система президентской администрации. Многое из услышанного тогда было для меня в новинку — я ведь не бюрократ.

Знаете, схемы Медведчука по контролю над приемной и фильтрацией информации никогда бы не сработали при Президенте Ющенко.

Во-первых, потому, что у самого Ющенко совершенно иные принципы работы, иные личностные качества. Он не допускает игр вокруг себя.

Во-вторых, новая власть находится под постоянным контролем и СМИ, и оппозиции. Каждый шаг попадает под огромное увеличительное стекло общественного внимания. Это не оставляет места для кулуарной возни.

У Президента Ющенко существует несколько независимых источников информации. В мою бытность Первым помощником я был одним из них. Еще были и есть приемная, руководство Секретариата. В кабинете Главы государства есть пульт, куда выведена прямая связь со всеми губернаторами и министрами. Президент продолжает роботу и дома. Он читает Интернет, получает информацию по электронной почте. Поэтому говорить об узурпации каналов информации Президента просто наивно. Я не принимаю подобных упреков.

— Складывается впечатление, что в Секретариате был и остается бардак. Т.е., ни при Зинченко, ни при Рыбачуке не была налажена нормальная система обеспечения Президента ежедневной информацией, стратегическими исследованиями. Разве не так?

— Надо понимать какое наследство нам досталось. Была четкая установка Президента — полностью убить монстра под названием администрация Кучмы. Мы это сделали, но создавать Секретариат нам пришлось с нуля! Это было трудно.

Я могу рассказать о своем графике, когда я был первым помощником. Рано утром я приезжал к Президенту домой, мы минут 15-20 общались. Дальше Президент выезжал на работу, и по дороге я докладывал график на текущий день, передавал ему материалы для просмотра.

В конце рабочего дня, а это могло быть и ближе к полуночи, Президент покидал свой кабинет. Я к нему садился в машину, и по дороге мы обсуждали план роботы на следующий день и информацию, в которой нуждался Президент. Потом я возвращался в Секретариат, и где-то до часу и до двух ночи мы готовили необходимые материалы.

Когда Президент получал бумагу, у него был первый вопрос: “Саша, ты ее читал?” Я был обязан знать содержание каждого документа, который я передаю Президенту. Поэтому я все перечитывал, во все вникал. У меня к часу ночи была вот такая голова. Первые три месяца работы были кромешным адом.

— Вы с Александром Зинченко были конкурентами?

— Разница между мной и Зинченко очевидна. Я никогда никого не предавал, хотя в политике это редкость. Это — первое.

Второе — я ценю свои отношения с людьми, которые вместе со мной пришли во власть. С большинством из них, в отличие от Зинченко, меня связывает дружба и доверие. Это тот ресурс, который давал и дает мне преимущества.

Третье — менеджерский опыт, который де-факто оказался у меня большим, чем у Зинченка. Давайте, вспомним, кто такой Зинченко? Комсомольский работник. Я же приучен работать на конкретный результат. Естественно, что я его переигрывал.

Он это понимал. В отместку я получал “мелкие уколы”. Зинченко мог не пригласить меня на важное совещание. Мог демонстративно премировать все руководство Секретариата, кроме меня. Он три месяца после моего назначения не выдавал мне служебное удостоверение. Но при этом раздул скандал, когда мне пришлось “прорываться” через один из постов в Секретариате.

Знаете, Зинченко всегда пытался попасть на фотографию вместе с Ющенко. Вы много видели на фотографиях меня рядом с Президентом? Вряд ли. И Безсмертного вы не часто найдете на фотографиях с Ющенко. Есть люди, которые любят купаться в лучах чьей-то славы. Но я принадлежу к другим. Я просто работал на Президента. И стремился завоевать авторитет собственными делами. Я работал на Президента, а Зинченко — на себя.

— При этом всем вам понадобилось два года, чтобы понять, что Зинченко — комсомолец и предатель, а не член команды Президента, не так ли?

— Да, уже к весне я понял, что собой представляет Зинченко. Я не мог больше видеть, как он “тормозит” Секретариат. Наш конфликт стал неизбежен. Чтобы не создавать проблем Президенту, я готов был уйти. Но Президент сказал: “Саша, это исключено, нужно работать”.

— С приходом Олега Рыбачука эффективность Секретариата повысилась?

— Мне сейчас сложно судить о том, какие процессы происходят внутри Секретариата, потому что я не стою в этой воде. Я не хочу судить на уровне обывателя.

— Вы с Президентом встречаетесь сейчас?

— Встречаюсь. Когда у Президента есть в этом потребность.

— А вы ему напрямую звоните или через Рыбачука?

— Напрямую. Звоню без проблем.

— А как Олег Борисович, нервничает, когда вы звоните?

— Не думаю.

“Юлия Владимировна — блестящая артистка”

— Не пытались ли Вы создать параллельный Кабмин, направляя премьеру Тимошенко бумажки с напоминаниями, какие поручения нужно выполнить и в какие сроки? Разве это входило в ваши функциональные обязанности?

— Мы не пытались создать, как вы выразились, “параллельный Кабмин”. Лично я не давал Премьеру ни одного поручения. Но в то время уровень исполнительской дисциплины в Кабмине был низким. И поскольку контрольное управление подчинялось мне, по поручению Президента я должен был напоминать о поручених Президента и докладывать Главе государства об их выполнении. Потому что на любое поручение Президента должна быть реакция в первую очередь, а не во вторую или третью.

— Ваша отставка — это победа Юлии Тимошенко?

— В сентябрьском кризисе не было победителей. Думаю, все участники помаранчевой команды это уже поняли.

— Но Вы же не станете отрицать, что ваши взаимоотношения с Тимошенко далеки от дружеских. Юлия Владимировна прямо говорила, что “любі друзі”, в т.ч. и Вы, занимались лишь тем, что ставили ей палки в колеса. В частности, господин Третьяков, устраивал ей бензиновый кризис…

— Юлия Владимировна постоянно ищет виновных в собственных ошибках. И делает это мастерски. Она блестящая артистка.

Знаете, почему она тогда выбрала мишенью меня? Потому, что я одним из первых понял, чем чреваты для страны действия Тимошенко на бензиновом рынке. Я говорил об этом открыто. За это и поплатился. Я всегда повторяю слова Президента: в ручном режиме экономикой не управляют. И постановлением Кабмина фиксировать цены не удастся.

Я был убежден в своей правоте еще и потому, что ранее занимался нефтяным бизнесом, знаю его законы, лично знаком со многими топ-менеджерами в “Лукойле” и “ТНК”. С Гариком Ханом я учился в одной школе, мы выросли с ним в одном дворе.

— После того, как вы ушли с должности, вы вернулись в бизнес?

— Нет. Я продал все свои компании еще до прихода в большую политику. Я шел с Ющенко и знал, что мой бизнес все равно уничтожат. Впрочем, и не занимаясь бизнесом, я по-прежнему остаюсь богатым человеком и не хочу этого скрывать.

— Насколько богатым?

— И внукам хватит. Я всегда по этому поводу люблю вспоминать Задорнова: “Стоят две женщины возле окна, на дворе семнадцатый год. Одна у другой спрашивает: “А чего они хотят?” — Чтобы не было богатых. — Странно. Мой дедушка был декабристом и хотел, чтобы не было бедных”. Так вот и я хочу, жить в стране, где можно стать богатым.

— И неужели такой богатый человек пил в “Конкорде” чай за счет Михаила Бродского?

— Я Моню не люблю (смеется). Врет громко и часто. Даже по мелочам. В “Конкорд” я ходил. Чай пил. Но заплатил за чай я, он просто видел, сколько я заплатил. Кстати, чай стоит не 50 гривен, а 12 гривен, можно взять для уточнения меню. А вообще, нежели кому-то интересно, где и с кем я пью чай?

— Вы могли бы повторить вслед за Президентом фразу: “Ці руки нічого не крали”?

— Могу. В обществе есть негатив по отношению к бизнесменам, к богатству, к частной собственности. 80% населения считает, что предприниматели — это люди, которые просто обворовывают государство. Но нельзя всех мазать одной краской. Я сам создал свой системный бизнес, а это было очень непросто. Да, я жил по тем правилам, которые были установлены в нашей стране.

— Но я потому и ушел из успешного прибыльного бизнеса в политику, чтобы изменить эти правила. Кучмизм стал удавкой на шее бизнеса. Чтобы развиваться, стране, экономике, бизнесу нужны новые правила.

“Товарища Могилевича я не знаю”

— Правда ли, что во время газовых переговоров на улице Банковой присутствовали Вы и некто Фирташ? И правда ли, что контакт с Могилевичем тоже был через вас?

— Это бред. Никакого отношения к газовым переговорам я не имел. Товарища Могилевича я не знаю. Давайте, прекратим эти дела! А то как в том анекдоте: “ — А правда, что ваша дочь гуляет? — Так у меня же сын. — Ой, расскажите об этом всему базару!”.

— Ситуация с Могилевичем несколько другая: здесь часть информации легализирована. Например, Игорь Грынив в интервью прямо сказал, что гарантией газовых соглашений стали два криминальных авторитета.

— Думаю, Грынив сейчас говорит это, чтобы напомнить о себе. У него сейчас не лучшие времена. Он был идеологом не вхождения ПРП в блок НСНУ. Переоценил силы. Рейтинг ПРП более чем скромный. Даже если ПРП с “Порой” и получат 3%, разве это победа?! Победа — это если в парламент приходит единая команда.

“Несмотря на лидера, во фракции БЮТ будет много конструктивных людей”

— А с каким процентом, вы считаете, пройдет в парламент блок “Наша Украина”?

— 25%. Точно также я и в сентябре говорил.

— За счет чего вы планируете достигнуть такого результата?

— За счет доверия людей к нашей силе и за счет эффективной работы нашей команды.

— Для вас основной враг в этой избирательной кампании — Янукович или Тимошенко?

— Для меня конкуренты все, кто не входит в блок “Наша Украина”.

— Вы верите в необходимость возобновления помаранчевой коалиции?

— Я верю в восстановление помаранчевой команды.

— С Юлией Тимошенко?

— Несмотря на лидера, во фракции БЮТ будет много конструктивных людей с которыми мы будем работать. Майдан всех заставит объединиться.

— Все апеллируют к Майдану, и все же при этом говорят, что нельзя приватизировать Майдан.

— Майдан нельзя приватизировать. Майдан — как суд совести, как наша вера. Майдан — это Ющенко. И никто другой.

— Рейтинг “Нашей Украины” и Президента — это одно и тоже?

— Мы не разделяем “Нашу Украину” и Президента. Для нас доверие людей к Президенту — понад усе.

— Как для Президента — Украина?

— Да. Для всей нашей команды Украина — понад усе.

— А ваша команда — это “любі друзі”?

— Моя команда — это “Наша Украина”.

— Юрий Ехануров в интервью сказал, что не исключает, что он будет следующим премьером после парламентских выборов. По вашему мнению, это хороший вариант?

— По моему мнению, “Наша Украина”, у которой будет наибольшее количество голосов в будущей коалиции, будет прозрачно принимать решение, кого выдвигать. Я подчинюсь этому решению. Но, прежде всего, я подчинюсь решению Президента. Мы идем в парламент, чтобы дать ему опору, чтобы реализовать его программу.

— А если решение Президента и решение фракции не совпадут?

— Совпадут, потому что мы создадим президентскую фракцию.

— Но Вы — один из самых влиятельных людей в “Нашей Украине”, и наверняка будете иметь собственное мнение и даже пытаться пролоббировать ту или иную кандидатуру.

— У меня уже есть собственное мнение. Важна не только кандидатура Премьера, не и модель будущего Кабинета, его отношения с фракциями, с парламентом в целом. Нужны новые механизмы, они далеко еще не прописаны Конституцией и законами. Успешным станет тот Кабмин, который утвердит новые правила игры.

— На что после выборов будете претендовать вы?

— Я буду работать там, где скажет Президент.

— Президент сказал вам сейчас работать в партии?

— Да. Он посчитал, что мой опыт двух избирательных кампаний необходим здесь.

На президентских выборах 2004 г. я курировал Кировоградскую область. Она дала 63,4% за Ющенко. Для этой области — потрясающий результат. Мы выстояли насмерть в 100-м округе. Мы не дали там сфальсифицировать выборы. На этих выборах мне “в нагрузку” к Кировоградской дали курировать еще и Николаевскую область.

— После создания коалиции “Сила народа”, Вы и Зинченко отстранили от принятия решений Безсмертного и Жванию. Как вы сегодня сосуществуете с теми людьми, которых в свое время потеснили?

— Никто никого не оттеснял. Безсмертный оставался начальником штаба “Нашей Украины” до дня инаугурации Президента. Возглавлять штаб коалиции “Сила народа”, где была Тимошенко, Роман, по известным причинам, не хотел. Он заложил организационный фундамент штаба, привел способных людей, подтянул интеллектуальные и медиа-ресурсы.

На этом фундаменте мы построили и нынешнюю выборную компанию. Мы все понимаем это, поэтому отношения и с Давидом, и с Романом у меня не испортились. Более того, Безсмертный искренне поддержал решение Президента направить меня в штаб.

“Я с чистой совестью остаюсь в большой политике”

— Президент сейчас интересуется делами партии?

— Да. И очень активно.

— Что его интересует в первую очередь?

— Все.

— С кем он общается по этому поводу?

— С Ехануровым, с Безсмертным, со мной.

— Президент мог возглавить партию, а не дистанцироваться от нее?

— Президент никогда не дистанцировался от своей партии. Но, согласитесь, что ему самому возглавить список — это было бы неправильно. И зачем? Соцопросы показывают, что 90% населения считают “Нашу Украину” партией Президента. Ющенко сделал все, что нужно для партии. Начиная от личной поддержки на съездах и заканчивая символикой. Теперь наша очередь доказать, чего мы стоим как политическая сила.

— Вы уверены, что Президент хотел видеть Вас в списке “Нашей Украины”?

 - Уверен. Президент — абсолютно искренний человек. И если бы Президент не хотел, чтобы я был в списке, я вам даю 200%, что меня бы там не было. Президент единственный, кто в сентябре не пустился в водоворот беспочвенных обвинений, а предложил сторонам доказать свою невиновность. И я это сделал в суде, в комиссии Верховного Совета, в Прокуратуре. Зинченко не смог представить суду ни одного факта или документа. Суд обязал его извиниться передо мной, и я с чистой совестью остаюсь в большой политике.

— Разве у Президента был выбор? Он ведь понимает, что Мартыненко, Порошенко, Третьяков, Жвания — это, пожалуй, самые сильные люди в партии.

— У партии есть лицо — это первая пятерка списка и это сильные и яркие личности. Но, как говорит Давид, у партии есть скелет. И этих людей Вы только что назвали.

— А у Виктора Андреевича есть мания величия?

— Нет. У него есть харизма. Ющенко — политик от Бога.

— С чем Ющенко пойдет на следующие выборы?

— С достижениями. Они уже есть и о них знают люди.

— Одним из обещаний Виктора Ющенко была легализация капиталов. Почему ничего не делается в этом направлении?

— Почему ничего? Доходы госбюджета увеличились на 54% — в основном это деньги, выведенные из тени. Это налоги с легализированных доходов и капиталов. Вот сейчас многие пугают нас концом света после увеличения цен на газ. Мол, не выдержат наши предприятия. А я утверждаю: выдержат. И более того, это будет стимулом для новых энергосберегающих технологий. А масштабные инвестиции в такие технологии невозможны без легализации капитала.

Парламент должен принять законы, которые дают возможность основные средства вложить в себестоимость. А то до сих пор у нас инвестиции — это только чистые прибыли. Сама система учета заставляет бизнес уходить в тень. Я понимаю это, потому что сам с этим сталкивался. В новом парламенте мы будем это решать.

— С точки зрения легализации капиталов и построения цивилизованной экономики, перепродажа “Криворожстали” — это хорошо или плохо?

— Я не коммунист и в комсомол вступил с пятого раза. Поэтому убежден, что отбирать нельзя. Но то, что предыдущая власть сделала с такими предприятиями как “Криворожсталь” или Никопольский завод ферросплавов, иначе как кражей не назовешь. Это необходимо исправить. Однако речь идет лишь о знаковых объектах, которые были названы на Майдане. До реприватизации киосков никто доходить не собирается.

— А приватизация “Укртелекома”, которой Вы занимаетесь, также будет “очень прозрачной”? Уж не для этого ли пытается с Вами водить дружбу Станислав Довгий?

— Я все сделаю для того, чтобы “Укртелеком” продавался в режиме открытого аукциона, как и “Криворожсталь”. Кто больше заплатит государству — тому и достанется. И со Станиславом Довгим никаких контактов по поводу возможной продажи “Укртелекома” у меня нет.

— В какие сроки “Укртелеком” будет подготовлен к продаже?

— Реально его можно подготовить за 3-6 месяцев.

— В Украине вряд ли найдется легальный капитал для подобной покупки, не так ли?

Думаю, что может найтись. И я не думаю, что нам надо бояться прихода западного капитала в Украину и закрываться от конкуренции! В Европе, США, Японии уже совершенно другая культура бизнеса. Она нужна и в Украине, если мы хотим быть конкурентоспособными. Поэтому давайте не будем создавать велосипед, а будем развивать высокорентабельную интеллектуальную экономику, будем выводить страну в лидеры. В конце концов, нужно ответить для себя на вопрос: зачем ты пришел в политику? Чтобы украсть денег или войти в историю?

— И как на этот вопрос ответили Вы?

— Войти в историю.

— То есть, с первой целью уже справились?

— (смеется) Ну, нет. Это же принципиальные вещи! Войти в историю — это значит, чтобы внуки гордились. Это задача всей нашей команды. И моя мечта.

Подготовил Владимир РЕШЕТНЯК