Борис Березовский: “Мне ничего не известно о бизнесе Литвиненко”

Кассета 2

— Продолжение интервью с господином Березовским. Время 11:52. Пятница, 30 марта 2007 года. Присутствуют все те же люди. Борис, вы согласны, чтобы разговор прекращался, когда переставляется кассета?

— Да.

— Спасибо. Я вам напомню, как и в начале каждого интервью, что вы не находитесь под арестом и на вас не распространяются предупреждения. Вы свободны уйти в любой момент. Вы не обязаны отвечать ни на какие мои вопросы. Вы понимаете?
— Да.

— Тогда мы продолжим с того места, на котором остановились.

— Дайте я закончу.

— У вас были конфликты, ссоры или несогласия с Сашей?

— Такого не могло быть. Наши отношения всегда были очень ровными, дружественными. Более того, Саша был не просто моим другом, он был человеком, который несколько раз спас мне жизнь.

— Вопрос, который мы уже обсуждали. Чем занимался Саша после того, как он уехал из России?

— Я просто повторю еще раз. Саша занимался исключительно расследованиями преступлений, которые совершали прежде всего спецслужбы России, включая ФСБ. И наиболее выпуклая и известная история, которую Саша расследовал, это история о взрывах жилых домов в России осенью 1999 года. Это было накануне начала второй чеченской войны. Саша нашел прямые доказательства, что эти взрывы были организованы российскими спецслужбами для того, чтобы оправдать начало второй чеченской войны. Фонд гражданских свобод финансировал это расследование, финансировал издание документального фильма, который был сделан французскими режиссерами-документалистами, и также финансировал книгу, которую Александр Литвиненко написал совместно с Юрием Фельштинским. Если не ошибаюсь, название этой книги “ФСБ взрывает Россию”. Но не только эти расследования проводил Литвиненко, были еще и другие расследования.

— Где он работал и в каком качестве?

— Имеется в виду, когда он переехал в Англию?

— Да.

— То, что я уже говорил: он сначала работал при моей поддержке, при поддержке Фонда гражданских свобод над расследованиями различных преступлений в России. А куда он перешел потом, мне не известно. По крайней мере, он меня никогда об этом не информировал.

— Саша был основателем, держателем акций или участником, руководителем или членом совета директоров компаний, в том числе совместных предприятий, расположенных на территории Великобритании или других стран?

— Хоть я и считаю, что этот вопрос не имеет отношения к расследованию гибели Александра Литвиненко, я на него отвечу. Мне ничего не известно о каком-либо коммерческом бизнесе Александра Литвиненко. Он меня об этом никогда не информировал.

— Вам известны имена, адреса и телефоны каких-то его деловых партнеров?

— Я уже сказал: поскольку мне ничего не известно о его бизнесе, мне не известно как следствие этого, были ли у него деловые партнеры или нет.

— Что насчет друзей?

— Его близким другом был Ахмед Закаев. Они даже жили вместе по соседству. О каких-то друзьях Саши здесь, в Англии, мне не известно. Может быть, за исключением Владимира Буковского. Насколько я знаю, он живет в Кембридже. Это известный, еще советский, диссидент. И я знаю, что Саша поддерживал с ним близкие отношения. Ни о каких сашиных знакомых мне совершенно не известно.

— Вы знаете, где Саша служил перед тем, как переехал в Великобританию?

— Да, конечно. И я уже сказал, что мое знакомство с ним состоялось именно по причине его профессионального интереса ко мне. Он представился мне как офицер ФСБ, которому поручено расследовать преступление, суть которого состояла в покушении на мою жизнь во время этого взрыва в Москве в июне 1994 года. Но я знаю также, что он работал в специальном департаменте по борьбе с террором.

— Была ли его работа связана с отравлениями радиоактивными веществами, в том числе полонием-210?

— Мне ничего об этом не известно. Александр никогда не говорил о чем-либо подобном.

— Кто был владельцем квартиры, где жил Саша?

— Это квартира принадлежит мне.

— Кто и из каких средств платил и платит за эту квартиру?

— Я еще раз хочу повторить, что эта квартира принадлежит мне. И я на протяжении всего времени, когда Саша оказался вот в этой сложной ситуации, старался поддерживать его и его семью и делаю это до сих пор.

— Вы знакомы с Андреем Луговым и Дмитрием Ковтуном?

— Я знаком с Андреем Луговым и не знаком с господином Ковтуном. По крайней мере, я не помню господина Ковтуна.

— Где, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?

— Я познакомился с господином Луговым в Москве. В начале 90-х годов, может быть, в 1992-93-94. Он был мне представлен Егором Гайдаром. Егор Гайдар в то время ушел в отставку. Он был премьер-министром РФ, и Луговой возглавлял его охрану. Но когда Гайдар ушел в отставку, Луговой тоже решил больше не оставаться на службе в КГБ и решил заняться частной практикой, бизнесом. Гайдар представил мне его как очень профессионального охранника. И Луговой осуществлял охрану принадлежащих мне компаний. Позже он сосредоточился на работе одной из компаний — это компания ОРТ, ведущий телевизионный канал России. Мы продолжали с ним взаимодействовать. Никогда у нас не было никакого совместного бизнеса, но я пользовался услугами его охранной компании, которую он создал, вплоть до последнего времени, когда я просил его осенью прошлого года помочь с охраной моей дочери, которая временно проживала с Санкт-Петербурге. Я хочу еще подчеркнуть одну важную вещь: что я очень верил Луговому, постольку поскольку он оказался в тюрьме по обвинению в помощи моему другу, который сидел тоже в то время в тюрьме. Я уже упоминал его: это Николай Глушков, тот самый, которого пытался Абрамович и Путин обменять на акции ОРТ. И Луговой был обвинен в попытке организации побега из тюрьмы моего друга Глушкова. Насколько мне известно, никакой попытки побега не было, была провокация. Но тем не мене, Луговой был осужден. И это, конечно, увеличивало сильно мое доверие.

— Когда, где и при каких обстоятельствах вы встречались с Луговым и Ковтуном в октябре-ноябре 2006 года?

— Я еще раз хочу сказать, что я не помню никаких встреч с Ковтуном. Но я помню хорошо встречу с Луговым. Мне запомнилось, что эта встреча была 31 октября 2006 года, когда Луговой приезжал в Лондон. Я его хотел поблагодарить за то, что он обеспечил охрану моей дочери. Он пришел в офис, и мы с ним встретились в моей комнате. Это было 31 октября 2006 года, как я помню. И мы с ним даже выпили бутылку сухого вина, и то, что я уже говорил раньше — кресло, на котором сидел Луговой и в моей комнате, и в ресепшн, содержало огромное число следов полония. И только эти кресла и были изъяты Health Protection Agency, сославшись на то, что их невозможно очистить от следов полония. После этого я лично с Луговым не встречался.

— Что вы обсуждали во время встречи?

— Мы обсуждали два вопроса. Я уже сказал, что я его поблагодарил за помощь моей дочери. И второе, он мне сказал, что у него сейчас есть очень успешный бизнес в России, что обороты этого бизнеса — десятки миллионов долларов, и что он очень рад такому повороту событий в его жизни. Я не припоминаю, чтобы мы обсуждали какие-то другие проблемы. Это был просто общий разговор. Ну и тоже он сказал, что собирается потом пойти на футбол, который как раз состоится 1 ноября. И насколько я помню, билеты, которые вот на этот матч нужны были, он получал в моем офисе. Но мне кажется, что это уже происходило на следующий день. Но я не помню точно.

— Вы передавали друг другу какие-то предметы или документы?

— Я практически уверен, что никаких.

— Какие отношения связывали Сашу, Лугового и Ковтуна?

— Мне об этих отношениях было ничего не известно, до тех пор пока не началось расследование смерти Александра Литвиненко. Иначе говоря, ни Луговой, ни Саша никогда не извещали меня о том, что у них существуют какие-то деловые отношения. По крайней мере, я об этом не помню.

— Когда, где и при каких обстоятельствах они встречались в октябре-ноябре 2006 года и что вам известно об этих встречах?

— Мне стало известно о встречах постфактум, когда я вернулся в Лондон — как я уже сказал, я улетел из Лондона 1 ноября. Тоже после футбольного матча. И я когда вернулся, это была вторая декада ноября. В это время Саша был уже в госпитале, и я сразу же поехал к нему в госпиталь. И он мне сказал о том, что меня очень удивило. Он мне сказал, что он считает, что наиболее вероятным человеком, который его отравил, был либо Луговой, либо другой, который был с ним. И что, скорее всего, это произошло в гостинице Millenium. И что ему положили яд в чашку чая. Я действительно был очень удивлен, потому что мне трудно было представить, что Луговой может быть в этой роли. И я Саше сказал то, что я читал в прессе, что итальянец Скарамелла как бы замешан в этом. Саша сказал, что он не хотел это делать публично, но что он уже проинформировал полицию.

— Вы знакомы с Еленой Трегубовой?

— Да, я с ней знаком. Елена Трегубова работала раньше в газете “Коммерсантъ”, которая принадлежала мне. Она работала в так называемом кремлевском пуле журналистов. Это журналисты, которые постоянно находятся в контакте с пресс-службой президента РФ, и сопровождают российского президента во всех значимых поездках и презентациях. Она позже уволилась из “Коммерсанта” и написала книгу о том, что она знала про жизнь Кремля и президента Путина. Если не ошибаюсь, книга называлась “Кремлевский диггер”. Эта книга была очень критичной по отношению к Путину, она была очень популярна в России. И через некоторое время после того, как эта книга вышла, была попытка покушения на Трегубову в Москве. Она мне звонила, она была очень напугана. Она просила охрану, и я организовал ей тогда охрану, тоже через Лугового, насколько я помню. Насколько мне известно, она покинула Россию.

— Вы знаете ее нынешний адрес?

— Я считаю этот вопрос не относящимся к теме нашей сегодняшней беседы.

— Вы знаете ее номер телефона?

— То же самое.

— Как долго вы знакомы друг с другом?

— Мне трудно сказать точно, но “Коммерсантъ” я приобрел в 1999 году и с того времени я время от времени встречался с журналистами. Можно сказать, что с этого времени я ее и знаю.

— На этот вопрос вы уже ответили. Какая у вас была связь?

— Исключительно как с одной сотрудницей газеты, которая мне принадлежала.

— У вас были чисто деловые отношения?
— Естественно, чисто деловые. Никаких в общем-то нету, потому что она больше не работает в газете “Коммерсантъ”.

— Когда, где и при каких обстоятельствах вы встречались с ней в последний раз?
— Я опять-таки в силу тех же обстоятельств, в которых, с одной стороны, не имеют никакого отношения к теме нашего разговора, а с другой стороны, исходя из того, что она, по крайней мере, считает что попытку покушения на ее жизнь осуществленной ФСБ, поэтому даже если бы я знал ее координаты, я не сообщил бы эту информацию сегодня.

— Что вы обсуждали во время последней встречи?

— Ответ тот же самый

— Вы знаете, где служил Саша до того, как переехал в Великобританию?

— Я уже отвечал на этот вопрос. Саша служил в ФСБ, в специальном управлении по борьбе с терроризмом. За год-полтора до того, как он покинул Россию, он был уволен и провел некоторое время в тюрьме по ложному обвинению. После этого он бежал из России.

— У вас есть родственник по имени Егор Шуппе?

— Да, я знаю его. Шуппе — это муж моей дочери. То есть для меня это мой зять.

— Где он живет?

— Я считаю, что этот вопрос не имеет никакого отношения к нашей встрече.

— Где и в каком качестве он работает?

— Я уже сказал, что я не буду отвечать ни какие вопросы, связанные с моими знакомыми и деловыми партнерами, которые, с моей точки зрения, не имеют никакого отношения к нашей беседе. Более того, я рассматриваю эти вопросы как попытку добыть информацию, которая может потом использоваться против моих друзей и родственников и представлять опасность для их жизни.

— Егор Шуппе знаком с Луговым и Ковтуном?

— Я считаю, что да. По крайней мере, я знаю, что именно Егор помогал Луговому с приобретением билетов на этот футбольный матч. С другой стороны, ни Луговой, ни Егор никогда не говорили мне, что они лично знакомы. Но я полагаю, что это действительно так, потому что Луговой также осуществлял охрану моей дочери Кати и ее семьи. Как я уже сказал, Егор — муж моей дочери Кати.

— У них есть какие-то общие деловые интересы или общие компании?

— У них — это у кого?

— У Лугового и Егора?

— Мне об этом ничего не известно.

— Когда, где и при каких обстоятельствах Егор встречался с ними в октябре-ноябре 2006 года?

— Мне про это тоже ничего не известно.

— Следующий вопрос касается футбола. Егор Шуппе покупал билеты Луговому на матч “Арсенал” — ЦСКА?

— Насколько я понимаю, да, по просьбе Лугового Егор по крайней мере заказывал эти билеты. Мне не известно, кто оплачивал эти билеты. Но мне известно, что билеты Луговой забирал в моем офисе.

— Матч был 1 ноября 2006 года?

— Да, совершенно верно.

— Сколько там было билетов?

— Точно я сказать не могу, но у меня впечатление такое, что больше 5, но меньше 10.
— И сколько они стоили?

— Этого я тоже не знаю.

— Кто и как передал билеты Луговому?

— Насколько мне известно, Луговой получил билеты в моем офисе. Как остальное там было — я не знаю.

— Вы знакомы с Ахмедом Закаевым?

— Да.

— Какие у вас с ним отношения?

— Я познакомился с Ахмедом Закаевым в 1996 году, когда я был назначен президентом Ельциным на должность заместителя секретаря Совета безопасности РФ. И я по заданию президента занимался подготовкой мирного договора между Россией и Чечней после первой чеченской войны. Чеченскую сторону в этих переговорах в числе других представлял Ахмед Закаев, в то время, если мне не изменяет память, вице-премьер правительства Чечни. И в результате наших переговоров, на одной стороне которых был Закаев с президентом Чечни Масхадовым, с другой стороны президент Ельцин, Рыбкин, секретарь Совета безопасности, и я, 12 мая 1997 года был подписан мирный договор между Россией и Чечней. После этого по существу наши взгляды политические с Ахмедом Закаевым совпадали. Когда случилось так, что и я, и Закаев бежали из России, ему и мне было предоставлено здесь политическое убежище, и наши отношения уже продолжались здесь. Как я понимаю, Закаев так же, как и я — непримиримый враг существующего в Росси политического режима. И я с ним очень много общаюсь здесь, в Лондоне. И я могу сказать, что он мой друг.

— Сейчас закончится кассета, поэтому мы ее переставим и продолжим разговор.