Государство и “Газпром” не поделили активы

Действуя при разделе в угоду “Газпрому”, правительство рискует оставить сети и гидрогенерацию без необходимых инвестиций. Однако у газовой монополии есть все шансы добиться своего: получить значительную часть российской тепловой генерации.

Совет директоров РАО “ЕЭС России” в пятницу не стал рассматривать один из спорных пунктов реформы энергетики: обмен активами между акционерами энергохолдинга и государством. Вопросы проведения внеочередного собрания акционеров по завершающей реорганизации РАО перенесены на следующее заседание совета, сообщается в материалах энергохолдинга.

Причина проста: чиновники так и не смогли прийти к общему знаменателю по поводу того, каким образом производить обмен акциями в генерации между миноритариями РАО и государством. Один из главных инициаторов такого обмена и крупнейший миноритарный акционер РАО “Газпром” желает меняться с государством по полной программе: в обмен на свою долю в гидрогенерации и сетевых компаниях газовая монополия хочет получить изрядную часть в тепловых электростанциях. “Изначально было понятно, что обменом только акциями тепловой генерации дело не ограничится — газовой монополии просто не хватит активов для обмена, —констатирует Станислав Клещев из ВТБ 24 , — однако такой формат в итоге должен устроить государство: таким образом оно сможет получить контрольный пакет в “ГидроОГК” и долю в 75% в Федеральной Сетевой Компании (ФСК)”.

“Интересы “Газпрома” тут явно противоречат логике реформы энергетики, — не соглашается аналитик Альфа-банка Александр Корнилов. — Государство, обменяв свою долю в теплогенерации на долю “Газпрома” в гидрогенерации и сетях обеспечит себе законный контроль в “ГидроОГК” и ФСК, но поставит под угрозу выполнение их инвестпрограмм”.

Именно за счет продажи государственных долей в теплогенерации, напомним, предполагалось обеспечить инвестициями “ГидроОГК” и дефицитные сети.

Вообще, по предыдущему варианту реорганизации, доли энергохолдинга в ОГК, ТГК и ФСК должны были быть распределены между акционерами РАО ЕЭС пропорционально их пакетам акций. То есть после исчезновения РАО его акционеры стали бы обладателями акций его бывших дочерних компаний в соответствии с теми долями, которые они имели в самом энергохолдинге. Но по инициативе “Газпрома” в схему реорганизации РАО внесли изменения.

Газовый гигант, изначально положивший глаз на тепловую генерацию, хотел получить акции генерирующих компаний в ходе заключительного этапа реформы, а не докупать после реорганизации интересующие его бумаги на рынке или у ФСК.

Тогда в угоду газовой монополии в РАО решили выделить под каждого своего акционера, желающего меняться с другими, свой специальный холдинг, на баланс которого попадут все причитающиеся ему акции компаний, создаваемых на базе РАО — в их числе и ФСК с “ГидроОГК”, чьими бумагами, кстати, первоначально обмениваться было не разрешено. Желающих меняться среди миноритарных акционеров оказалось трое: наряду с газовой монополией обменом с государством и друг другом решили заняться СУЭК и “Норникель”.

“Газпрому”, скорее всего, удастся в итоге продавить выгодный ему вариант, убеждены аналитики. “Лобби “Газпрома” в правительстве, конечно, сильнее, чем лобби РАО”, — констатирует Александр Корнилов.

Однако, с сожалением замечает аналитик, государство выиграло бы куда больше, если бы вместо простого обмена с “Газпромом” продавало свои пакеты в тепловой генерации вместе с проведением допэмиссий акций генкомпаний. Газовому монополисту тогда бы оказалось значительно сложнее получить контроль в интересующих его ОГК и ТГК.

Ольга АЛЕКСЕЕВА